Владелица удачи

Чарльз подхватил меня на руки, приподнял и посадил на перила. Затем задрал платье и устроился возле моих раздвинутых ног. Крепко держа меня за талию, он наклонился и стал целовать меня прямо через трусики, при этом он томно дышал и громко стонал. Играет на публику, пронеслось у меня в голове.

— Я сейчас упаду! — кричу я, в самом деле почувствовав, что теряю равновесие.

Чарльз, ослабивший хватку, стаскивает меня с перил и сажает перед собой на корточки, расстегивает ширинку и спускает трусы. О Божееее…

— Я не буду этого делать, — отрицательно машу головой и отворачиваюсь.

Хочу встать на ноги, но он стискивает мое плечо и пытается приблизить мое горящее лицо к своему паху. Тошнота пробирается к горлу и меня рвет прямо на ботинки Чарльза. А потом я отключаюсь.

***

Прихожу в себя и не понимаю, где нахожусь: запах сырости и кислого вина; стоят деревянные бочки. Я лежу на кушетке и почему-то не могу пошевелиться. Руки и ноги связаны веревкой, я в одном белье. Рядом с пустым бокалом в руке сидит Чарльз.

— Очнулась?

— Освободи меня, — шепчу я. В горле першит, как при простуде. Чем он меня напоил?

— Я бы освободил, но ты будешь дергаться.

— Что ты задумал? Где мистер Прайс? — я проверила прочность веревок. Ни за что не освободиться самой. Пока я не знала, что он затеял, страшно мне не было.

— Мистер Прайс разочаровался в тебе и ушел. Мы здесь одни, детка.

— Чего ты от меня хочешь?

— А какие у тебя есть догадки? — явно издевался он.

— Изнасилуешь? — презрительно усмехаюсь я. — Как мелко. Я могла бы с тобой по собственной воле, если бы ты не устроил цирк с мистером Прайсом. Я в такие игры не играю, понял?

— Ты будешь играть во все игры, которые я люблю.

— Регби? Гольф? В бутылочку?

— Мне нравится твое игриво-саркастическое настроение.

— А мне не нравятся эти веревки. Развяжи меня, Чарльз. Разойдемся с миром.

Он запрокинул голову и издевательски расхохотался. Мне стало не по себе. Его смех напоминал веселье душевнобольного. Но Чарльз-то нормален. Или просто успешно маскировался? Похоже, психические отклонения — это у них дело семейное.

— Анна, неужели ты еще не поняла? Ты не выйдешь живой из винодельни, — тон его оставался слишком серьезным, в котором не было ни намека на шутку.

— Почему ты хочешь меня убить?

— Однажды я встретил здесь Морин. Она приехала за вином для вечеринки. Одна. Я не смог сдержать искушения и подсыпал ей снотворное. Пока она спала, я любовался ею. Ты знаешь, что она была очень красивой? — я кивнула. — Когда Морин проснулась, то начала кричать и все испортила. Я занервничал и не смог сделать ей достаточно глубокий порез. Она меня ударила и сбежала. Нужно было связать ее, и тогда она была бы в моей власти. Но все произошло спонтанно. У меня не было времени на подготовку. А сегодня все произойдет так, как я задумал.

— Ты решил отыграться на мне из-за Морин? Она не ответила тебе взаимностью, а расплачиваться придется мне, так?

— Нет, Анна. Не льсти себе, тебе далеко до нее. Она… настоящая принцесса, понимаешь? Аристократка. Белая тонкая кожа, светлые шелковые волосы и хорошие манеры.

— Да, я другая, — с вызовом отвечаю. — Ты одержим ею, но не делай ошибок, Чарльз. Отпусти меня.

— Нет! — он потянулся к небольшому чемоданчику и раскрыл его. Внутри лежала коллекция ножей — от большого охотничьего до миниатюрного.

О боже! Он оговорил Стефана! Набором ножей владеет именно Чарльз, а не его дядя. Вот почему виконт переживал, когда узнал, что я ездила в Лондон в обществе его племянника. Все части головоломки моментально сошлись. Стефан знал, что его родственничек психопат и пытался меня предупредить, но я, сбитая с толку психологической атакой в «доме с приведениями», поверила Чарльзу и теперь поплачусь за это жизнью. Сукин сын все продумал. Ни одна живая душа не знает, что я поехала с ним на виноградники. Стефан подумает, что я уехала. Возможно, он пришлет чек за работу, только куда? Получатель будет уже мертв.

Мне хотелось заплакать, но доставлять удовольствие своему мучителю не хотелось.

— Вот этим, — Чарльз взял в руки большой нож, — можно порубить тебя в капусту. Но это слишком быстро и кроваво, а я хочу растянуть удовольствие. Начнем с малого, — он медленно водит рукой над ножами, выбирая орудие пытки. — Пожалуй, этот.

Может быть, мистер Прайс вернется и спасет меня? Глупо ждать подобное от извращенца, обожающего подглядывать за парочками. Значит, надежды нет.

— Стефан знает, чем ты занимаешься?

— Конечно.

— И про Морин знал?

— Нет, она сохранила наш секрет в тайне. Умная девочка, унесла его в могилу.

— Это ты ее убил?

— Ее лишил жизни дядя! — разозлился он. — Я тут ни при чем. Зачем мне убивать Морин? Я любил ее…

Чарльз приблизил ко мне руку с ножом и придирчиво осмотрел мое тело, выбирая место, куда пырнуть. Я приготовилась к боли. Пусть все закончится быстро, долго не выдержу. Может, помолиться? В критических ситуациях мы всегда вспоминаем о Боге.

— Смотри, — он слегка полоснул меня по ребру. — Какая тонкая работа! Мне нужно было учиться на хирурга.

Из пореза заструилась кровь. Этот псих припал ртом к ране и принялся высасывать кровь. Меня передернуло от отвращения. Да у нас тут интервью с вампиром намечается, не иначе! Нужно обязательно спросить, зачем ему пить человечью кровь и сколько ему сотен лет?

— Чарльз, хватит! Разыгранное тобой представление омерзительно, — мне казалось, что он выкачивает из меня энергию. Меня парализовала слабость, тело стало ватным, на лбу выступил пот.

Он отпрянул от меня, вытер губы полотенцем и обвел мутным взглядом ножи.

— Личико будем портить или не надо?

— Чарльз, хватит! Прошу тебя!

— Нет, Анна, пир только начался. В нашем ресторане отличное кровавое меню. Можно даже выбирать. Лицо или живот?

— Живот, — еле выдавила из себя. Если он тронет лицо, я не переживу этого. Боже, какая дичь!

Он занес над моей грудью руку с ножом:

— Одним ударом я могу попасть в сердце и избавить тебя от тягот этого мира. Хочешь?

— Нет.

Мое психическое состояние оставляет желать лучшего. Мне кажется, я схожу с ума вместе с ним. Я не билась в истерике только потому, что понимала — это бесполезно. Можно попробовать его заболтать. Можно прикинуться, будто мне нравится его игра.

— Я хочу, чтобы ты сделал на моей груди отметку, — пошла я ва-банк.

У него расширились зрачки, рука задрожала, а на лбу появился пот.

— Правда, это хочешь? — недоверчиво переспрашивает он.

— Да, я этого хочу, — моя грудь отвлечет его хоть ненадолго. Нужно тянуть время, выторговывать у него отсрочки хоть с минуту. — Сделай это, Чарльз, — эротично облизываю верхнюю губу и пристально смотрю ему в глаза.

Он тяжело задышал и достал правую грудь из чашечки лифа. Увидев горошину соска, твердого от состояния ужаса, не выдерживает и приникает к нему ртом. Чарльз возбуждается и забывает на время про ножи. А я молю о спасении.

Вселенная, слушай внимательно, я заявляю о своем намерении. Я намерена жить долго и умереть после ста лет! Я намерена встретить любовь и быть счастливой до конца жизни! Я намерена написать не менее сотни картин и устроить собственную выставку работ! Я намерена…

Громко кричу от боли. Чарльз вгрызается зубами в мой сосок. Неплохо было бы потерять сознание и ничего не чувствовать.

— Хорошая девочка, потерпи немного. Можешь еще покричать, я не против.

— Чарльз, ради всего святого, перестань. Развяжи меня.

Моя грудь липкая, боюсь даже посмотреть вниз. Сколько же крови оттуда вытекло?

— Чарльз, хватит…

А потом что-то пошло не так. Послышался шум, чьи-то быстрые шаги. Его напарник Прайс спешит к пиру? Что ж, как раз во время. Крови на всех хватит.

— Отойди от нее, Чарли.

Глазам своим не верю — Стефан. Зачем он здесь? Спасти меня от своего племяша и воспользоваться самому? Оба хороши — убийцы. Ясно одно — мне не выжить ни при каком раскладе.