Страница 73 из 103
Глава 25. Черный нал
Мы вышли с территории театра под открытым небом. Пошли по парку.
Вокруг пахло дождем. Дети в курточках бегали возле маленького прудика.
— Подожди, дай угадаю, — сказал я, взяв девушку за руку. — Самая плохая новость для тебя, конечно же, связана с работой. Что у вас там стряслось? Это связано с текучкой или что-то новенькое? Пиковый король? А, нет. Что-нибудь по «грибнику», может, он убежал? Тоже нет.
Говоря все это, я следил за микродвижениями мышц лица Белокрыловой. Я же говорил, у нее очень выразительная мимика.
И чем больше она старалась скрыть свои мысли, тем яснее они видны мне. Аня поджала губы и отвела глаза.
— Неужели что-нибудь случилось по Куприянову? — продолжал стрелять я наугад. Одновременно я нащупал пульс на запястье Белокрыловой. Бился чуть быстрее обычного. — Ах, нет. Тоже не то. Что же это может быть?
Шефиня раздраженно выдернула руку.
— Может, хватит уже строить свои дурацкие догадки? Выслушаешь меня? Перестанешь кривляться?
Я не стал препятствовать.
— Ладно, как скажешь. Вот только зря думаешь, что это кривляние. Я должен постоянно тренироваться. Всегда и везде. А что касается твоей новости, то это…
— Убежал Шигаев из шайки Рыбачьего, — перебила Белокрылова. — Остальных мы всех накрыли, а он убежал. Можешь не утруждаться, ты бы никогда не догадался.
— Да, действительно, — пробормотал я. — Насчет этой компании я вообще ничего не знаю.
Мы пересекли парк и вышли на улицу. У обочины стоял «Газик». Михалыч, как полагается, за рулем.
— Ну, рассказывай, — сказал я, когда мы уселись. — Что он там сделал? Хотя, давай я теперь попробую угадать…
Но Белокрылова не стала меня ждать. Почувствовала, что снова надела на шею мне хомут и может распоряжаться.
— Нет уж, хватит нам играть в эти твои игры, — снова перебила она. — Давай я просто расскажу, что произошло.
Но я не хотел уступать деспотичной начальнице. С такой, как Белокрылова, всегда надо быть начеку. Стоит только дать ей слабину и она усядется на шею, будет повелевать, тянуть за уши и поворачивать меня в нужную сторону, как послушного осла.
— А что там рассказывать? — спросил я. — Все и так понятно. Этот, как его, Шигаев убежал, а вы хотите допросить его сообщников. Узнать, где у него есть убежище. Что тут непонятного?
Судя по тому, как вздрогнули плечи Михалыча, он явно веселился. Наверняка, когда они ехали сюда, Белокрылова сказала шоферу, что я никогда не угадаю, что им от меня надо. И вот сейчас, судя по ее слегка уязвленному виду, я попал в точку.
— Ладно, умник, — сказала она и отвернулась к окну. — Ты просто молодец, признаю это. Не только заставил меня извиняться, но еще и узнал мои мысли. Хорош, очень хорош, что сказать?
Она смотрела в окошко, вроде бы обиженная, но я видел, что на самом деле девушка улыбается. Остаток пути мы молчали и только когда мы вышли из машины возле здания ГУВД, Белокрылова стукнула меня кулачком в бок и сказала:
— Хватит уже экспериментировать надо мной. Упражняйся на преступниках и зрителях.
Ну что же, вот она почти улыбается. Для этой железной леди это великое достижение.
— Я должен тренироваться всегда и везде, — строго ответил я и открыв дверь, пропустил даму вперед. — Пожалуйста, прошу.
— Кстати, а кто эта девушка, которая смотрела тебе в рот на концерте? — как можно безразличнее спросила Аня, когда мы шли по коридору. — Твоя новая ассистентка?
Я уловил, однако, интерес в ее голосе.
— Да так, энтузиастка, — ответил я еще безразличнее.
Мы вошли в кабинет и я приветствовал сотрудников. Все было, как обычно. Аксаков изучал документы с мрачным лицом. Терехов пил кофе, а Наварская печатала на машинке с сумасшедшей скоростью, как только ногти не сломала.
Когда я вошел, они разом синхронно глянули на меня и ничего не сказали. Я поздоровался и заметил, что Терехов улыбается, а Аксаков сделался еще мрачнее.
— Ну, пойдем допрашивать членов шайки, — сказала Белокрылова. — Времени мало.
— И даже кофе не дашь попить? — горестно воскликнул я.
Самым главным источником информации был Локтев. Суровый тип, плечи в наколках, сидел в одной майке и тренировочных штанах, бравируя своей закаленностью и непробиваемостью. Пристально наблюдал за нами, но по тому, как он быстро кидал взгляды по сторонам и ерзал на месте, я понял, что ему не так уж и комфортно сидеть тут. Он опасается за свою жизнь, за то, что получит очень большой срок, а то и вовсе его приставать к стенке. И хочет избежать этого.
Я не стал садиться, а подошел к Локтеву вплотную. Поздоровался, задержав его ладонь в своей руке. Потом спросил:
— Ну как, дружище, ты хочешь скосить себе срок? Я ведь вижу, что хочешь. У тебя все признаки волнения. Хотя ты вроде уже матерый волк. И должен был понимать, что тебе грозит за эти шалости.
— Эй, отвянь, кто ты такой? — проворчал Локтев и забрал руку. — О чем ты вообще трепешься? Я с вами, псами, якшаться не собираюсь.
Я отошел и сел на стул, продолжая наблюдать за пойманным в клетку зверем. Удастся ли его расколоть? Самый лучший для этого способ - это взорвать его систему ценностей. Узнать, где находится то, что дороже ему всего на свете и воздействовать на эту болевую точку, угрожая забрать ценную вещицу. Вот только как узнать, что для него самое важное?
Впрочем, догадаться нетрудно. У таких людей деньги и уважение на первом месте. Вот только почему он так нервничает?
— Члены его шайки убили милиционеров, напали на комсомольцев и искалечили много обычных граждан, — резко сказала Белокрылова. — Он науськивал их на людей, как псов. Ты слышишь, Локтев? За все это тебе полагается нести ответственность, очень большую ответственность. И я с радостью прочитаю потом приговор суда, где напротив твоей фамилии будет напечатана фраза «приговорить к высшей мере наказания».
Локтев снова поежился, но в то же время свернул глазами. Нет, тут явно что-то не то, он боится не только наказания.
— Ты уже знаешь, что Шигаев сбежал? — спросил я его в лоб. — И твои опасения связаны как раз с этим человеком? Ты боишься, что если его поймают, он расскажет всем о твоем сотрудничестве с нами? Или там что-то другое? Ага, там что-то еще.
Я поднялся и подошел ближе, наблюдая за глазами преступника.