Страница 62 из 103
Я осторожно коснулся его свободной руки и раскрыл ладонь, потом указал в ее центр.
— Вот, смотри, представь, что в центре твоей ладони находится черная точка. Она абсолютно черная и поэтому притягивает к себе твой взгляд. Ты смотришь на нее и понимаешь, что расслабляешься и засыпаешь. Скоро все твои проблемы будут решены. Ты даже можешь заснуть еще глубже и расслабить руку. Как только ты это сделаешь, все твои цели будут достигнуты, сначала мысленно, а потом и наяву. Твои глаза становятся тяжелыми, ты расслабляешься и засыпаешь. Полный отдых, полный покой. Ты спишь крепко-крепко.
Проводя эту технику, я сомневался, что, может быть, лучше будет использовать шоковый способ введения в транс, когда объект гипнотизируют внезапным громким криком или толчком ладони в лоб. Но посчитал, что в нынешних условиях это слишком опасно. Если внушение не сработает, то мы все тут же окажемся застреленными.
Поэтому я рискнул использовать более мягкую технику гипнотизирования с помощью ладони. Ничего другого под рукой больше не было. Больше того, обычно испытуемому предлагают смотреть на два пальца руки самого гипнотизера или в центр его ладони, но я посчитал, что Балановскому будет удобнее смотреть в собственную ладонь.
И, к моей радости, бандит и в самом деле пристально уставился в центр своей ладони, как будто там творилось нечто фееричное. Глаза его потускнели, веки потяжелели, сам он весь замер, как будто оказался скован намертво. Стоял и смотрел в центр ладони.
Я продолжал вбрасывать внушения, вводя его во все более и более глубокий транс:
— Тебе очень удобно стоять вот так, очень комфортно. Все тело расслаблено, организм отдыхает. Сейчас я начну считать от одного до десяти, на счете «десять» ты погрузишься в глубокий, очень глубокий сон. Ты слышишь только мой голос и все остальные звуки постепенно удаляются от тебя. Продолжай спать. Спи спокойно, тебе хорошо. Ты будешь спать и слушать меня.
Я начал считать цифры, продолжая говорить внушения. Когда мы достигли цифры десять, глаза Балановского полностью оцепенели, зрачки расширились и он повесил голову на грудь. Бандит неподвижно стоял посреди комнаты, а старушка смотрела на него в благоговейном ужасе.
— А теперь представь, что в твоем пистолете нет патронов, он совершенно бесполезен, это бесполезная железка, — сказал я. — Представь, что это даже не пистолет, а просто макет пистолета, он не может выстрелить, больше того, он мешает тебе достичь безопасности и более глубокого уровня счастья и спокойствия. Ты продолжаешь погружаться еще глубже и внимательно слушаешь мой голос.
Я бомбардировал его внушениями еще пару минут, а потом осторожно вытащил пистолет из руки бандита и сунул себе за пояс. Затем сказал ему:
— Ну, а сейчас представь, что мы пройдем с тобой к самолету, на котором ты хочешь улететь далеко-далеко отсюда. В самолете будет лежать сумка с деньгами, то есть все, что тебе надо. Ты пройдешь в самолет беспрепятственно, прямо сейчас и вместе со мной, — говоря все это, я уже тихонько повел Балановского из квартиры в подъезд. Открыл дверь, вышел в коридор и повел его вниз по лестнице. — Но на всякий случай давай поднимем руки, чтобы приветствовать пилотов, которые будут везти тебя в место, где ты будешь абсолютно счастлив. Да, и еще на всякий случай улыбайся, улыбайся так широко, как можешь.
Мы вышли из подъезда и сразу очутились перед группой захвата, стоящей с автоматами в руках, остальными милиционерами и толпой зевак. Фотографы из газет защелкали фотоаппаратами.
Я стоял рядом с Балановским, мы оба улыбались и махали руками. В правой своей руке я держал пистолет. Сзади из подъезда выскочил мальчик и стремглав побежал к своей матери.
Я успел увидеть изумленные лица Хвалыгина, Кукушкина и Белокрыловой, а затем к нам подбежали другие милиционеры и скрутили Балановского. Улыбка так и не сходила с его уст.
***
Когда наступила темнота, Пиковый король вышел из дома и отправился на Васильевский остров. Впрочем, темнота эта была условной. Белые ночи постепенно сходили на нет и темнота становилась все плотнее и сильнее.
Вызывать такси или ехать на своей машине мужчина не рискнул. Он отправился пешком. Двигался в размеренном темпе, чтобы не слишком устать и не попасться на глаза патрулям. Ножи у него были надежно спрятаны в потайном кармане легкой куртки.
Он уже привык ходить пешком, потому что любил охотиться, на болотах и в лесах вокруг Ленинграда. Охотился мужчина почти всегда, нарушая все разрешенное время, потому что ему требовалось утолить жажду крови, бушевавшую внутри него.
Часто после поимки до неузнаваемости кромсал тела животных, тренируясь в подготовке для ритуала. Получается, он был браконьером и однажды даже убил егеря, поймавшего его за незаконным занятием. Все это безумно нравилось мужчине, он слушал голоса в голове и во время совершения убийства, когда жертва испускала последний вздох, испытывал экстаз невероятной силы.
Сейчас мужчина шел по улице и мысленно разговаривал с одним из голосов, принадлежащим гному Делхару, как он себя называл. Иногда гном вворачивал в свои речи какие-то непонятные словечки и мужчина думал, что это обороты из подземного языка.
— Если ты принесешь сегодня жертву, то прославишь подземного владыку, — сказал Делхар. — Вот только знай, что сегодня тебе предстоит столкнуться с опасным испытанием. Тебя могут поймать там, у Савинковых.
Мужчина так встревожился, что даже остановился.
— Что ты такое говоришь? — пробормотал он. — Как так? Кто меня может поймать?
— Тебя могут поймать, — повторил Делхар. — Или ты оглох и не слышишь меня? Нет, сегодня твоя жертва не будет принесена и не будет услышана.
Другие голоса захихикали в потемках разума Пикового короля. Чтобы справиться с паниковать, он засунул руку в карман, нащупал карты и успокоился.
Когда мужчина в юности оказался в блокадном Ленинграде и его чуть не съели уголовники, единственное, что спасло его тогда - это выигрыш в карты, причем главной козырной картой оказался король пик. С тех пор мужчина испытывал мистическое благоговение перед этой картой.
— Что же делать? — спросил он. — Что делать, помоги, Делхар?
Но гном уже недовольно скрылся в глубоком колодце его подсознания. Теперь появится только через дня три-четыре, до чего же обидчивая тварь.
Сзади раздались голоса и хохот, там шли трое парней, скорее всего, студенты. Сейчас у них каникулы, они могли до утра слоняться по набережной и улицам Ленинграда и мешать всем спать. Вонючие ублюдки. Мужчина продолжил свое шествие дальше, чтобы не привлекать к себе внимания.