Страница 27 из 54
— Так или иначе, — сказала Кветка, — наш курс ясен. Надо выбираться из Жутколесья как можно быстрее. Если то, что мы видели, всего лишь иллюзии, азириты смогут провести нас, поскольку эта сила интересуется только обретенными.
Венцеслав кивнул:
— Согласен. Будем настороже. И если кто-то что-то заметит, пусть спросит азирита, есть ли там на самом деле что-нибудь.
— Будем надеяться, Зорграш скоро вернется и скажет, что вышел на край леса. Потому что если Гаевик прав, то чем дольше мы здесь остаемся, тем сильнее опасность.
Они разбили лагерь, только когда стало слишком темно, чтобы двигаться дальше. Честно говоря, Сорайя предпочла бы продолжать идти. Она и правда ничего не видела, но что-то определенно растревожило обретенных. Если бы речь шла только о Ратимире или Гаевике, можно бы было списать все на нервы или воображение. Но видения посетили всех четверых, в том числе и такого достойного капитана, как Венцеслав. Значит, дело не только в простых суевериях, что бы ни твердил Омид.
И уж тем более долгое отсутствие Зорграша было не воображаемым. Последний раз проводник появлялся около полудня, и с тех пор — ни слуху, ни духу. Особых симпатий к склепорожденному Сорайя не испытывала, он ей не нравился ровно так же, как и в первую встречу в Восточном Доле, но его способности разведчика вызывали у нее завистливое уважение. Он, конечно, мог заблудиться, но это маловероятно. Значит, случилось еще что-то — возможно, встреча с каким-нибудь диким зверем, что в изобилии бродили по Жутколесью. Или же с не столь мимолетным и смутным проявлением силы, что тревожила обретенных.
— Посмотри на этих восточнодольцев, — фыркнул Омид, присев рядом с Сорайей на краю лагеря. — Если они придвинутся еще ближе к огню, у них загорятся волосы. Вот смешно было бы посмотреть, как этот напыщенный Венцеслав пытается потушить свои усы, да?
Сорайя хмуро взглянула на Омида.
— Капитан Венцеслав — наш командир, — напомнила она ему.
— Он из Восточного Дола. — Омид усмехнулся. — С головой, набитой страшилками. Видела, как тщательно он подбирал камни, чтобы окружить костер? Наверное, тоже какое-то суеверие. У этих обретенных для всего найдется какой-нибудь идиотский обычай.
— Их предки долго жили среди ужасов Шаиша — и выживали без чьей-либо помощи. Так что, может, их обычаи не так уж глупы, как ты думаешь.
— Есть только две вещи, в которые можно верить, — не согласился Омид. — Зигмар и холодная сталь. Остальное — бабкины сказки. — Он снова покосился на Венцеслава. — Да вся эта затея дурацкая. У Яхангира была армия. Самое умное сейчас — вернуться.
Губы Сорайи дрогнули и сложились в улыбку:
— Похоже, ты боишься больше, чем обретенные.
— По крайней мере, у меня есть причина бояться. Я не шарахаюсь от теней, как они. — Омид рассмеялся, заметив, как побледнел и прикрыл ладонью глаза Ратимир. — Интересно, какая тень напугала его сейчас?
Однако в следующую секунду шарахнулся не кто иной, как сам Омид. В темном лесу рядом с ними хрустнула ветка — и азирит отпрыгнул на несколько футов, стискивая эфес меча. Сорайя хихикнула.
— Какой-то зверек прокрался мимо лагеря, — предположила она, одновременно удостоверившись, что ее собственное оружие — железная дубинка, которой огор отбивал мясо, — наготове. Ей следовало пристыдить Омида, но Сорайя не собиралась сбрасывать со счетов возможную угрозу, таящуюся во мраке.
Но треск и шелест потревоженных кустов не прекращались. Что бы там ни было, оно приближалось.
— Омид, предупреди остальных, — тихо велела Сорайя товарищу. Тот не стал спорить и сразу побежал к костру обретенных.
Звуки замерли, словно кто-то решил подкрадываться осторожнее, но направлялся пришелец определенно к Сорайе. Она крепче сжала дубинку. Любой, решивший напасть на лагерь, сильно пожалеет, что первым делом наткнулся на нее.
— Спокойно, — прошипел из ночи знакомый голос. — Это я, Зорграш.
Сорайя отступила на шаг. Она слышала, что ее спутники спешат к ней на подмогу. Голос принадлежал Зорграшу, однако с учетом странностей, которые обретенные приписывали Жутколесью, она не хотела рисковать.
— Выйди на свет, чтобы я смогла тебя видеть, — приказала Сорайя. — Медленно.
Фигура послушно выступила из тьмы. Да, это был их проводник — весь в крови, в разорванной одежде, с несколькими глубокими царапинами на груди и безобразной раной на плече, оставленной чьими-то зубами.
— Что случилось?
— Стая болотных волков. — Зорграш криво улыбнулся. — Подошли с подветренной стороны. Почуяли меня прежде, чем я их. Пришлось убить вожака стаи, только после этого они от меня отцепились.
Все собрались вокруг Зорграша. Кветка занялась ранами склепорожденного, Махьяр достал бутылочку пива, прихваченную из кладовки огора. Зорграш от души к ней приложился, скрежетнув острыми зубами по стеклянному горлышку, а когда протянул жрецу остаток, Махьяр жестом отказался.
— Это из-за волков тебя так долго не было? — осведомился Венцеслав.
Зорграш сделал еще глоток и покачал головой:
— Нет. Совсем не из-за них. — Он пристально посмотрел на капитана. — Клянусь Короной Нагаша, никогда еще я не терял тропы или следа — а вот сегодня потерял. — Он всплеснул руками. — Казалось, земля меняется сразу, как только исчезает из поля зрения. Путь назад выглядел таким же незнакомым, как путь вперед. Даже пахло иначе, — добавил он, постучав себя пальцем по носу. — Все изменилось, будто кто-то хотел заставить меня заблудиться.
Кветка, перевязывающая склепорожденному плечо, застыла.
— Если бы Зорграш заблудился, мы не вышли бы отсюда, — сказала она, глядя на Венцеслава.
— Как же ты нашел дорогу назад? — спросила Сорайя.
— Огонь. — Зорграш показал на пламя. — Я увидел свет. И поэтому понял… понял, что деревья перемещаются. Постоянным был только ваш костер. Без него я бы никогда не вернулся.
— Лес не хочет выпускать нас. — Кветка содрогнулась и повернулась к Венцеславу. — Вот почему мы видели только проблески и образы. Вся сила его была направлена на то, чтобы не дать Зорграшу вывести нас отсюда.
— Ерунда, — прорычал Омид. — Склепорожденный просто заплутал, вот и… — Осекшись, он указал на деревья. Во тьме загорелись глаза. Дюжины тускло-зеленых глаз цвета долго пролежавшего в земле старого нефрита.
— Что это? — выдохнула Сорайя.
— Грехи прошлого, — ответила Кветка. — Теперь, когда Зорграш с нами, духи Страстоцвета обратили на нас все свое внимание.
Махьяр, стискивая орручий колун, шагнул в сторону зеленых глаз.
— Теперь, когда они показались, они об этом сильно пожалеют! Видит Зигмар, ни один ночной призрак не помешает нам выполнить нашу задачу!
Сорайя поймала Махьяра за руку, не давая ему ринуться во тьму, навстречу тому, что поджидало их в зарослях.
— Это может быть ловушка, — предостерегла она жреца. — Они хотят завлечь тебя, не позволить тебе защитить всех нас.
— Разделяться нельзя, — заявил Венцеслав. — Останемся ли мы здесь или дадим бой на чужой территории, мы сделаем это вместе.
— Есть другой способ, — мрачно сказал Гаевик. — Он опасен, и мне нужно будет, чтобы все вы охраняли меня, пока я провожу ритуал.
— Что ты собираешься делать? — спросила Кветка.
Гаевик показал на следящие за ними глаза:
— Возможно, вы забыли, но у зеленого народца, по рассказам, были именно такие глаза. И еще зеленый народец обладал могущественной магией. Возможно, некоторые из них пережили пожар. Если так, то, возможно, с ними можно поговорить.
Сорайя недоверчиво уставилась на чародея:
— Там нет ничего живого.
— Тогда я попробую умиротворить их духов, — улыбнулся Гаевик.
— Заигрываешь с некромантией? — В голосе Махьяра звучала угроза.
Кветка положила руку на плечо Гаевика:
— Должен быть другой способ.
— Только успеем ли мы его придумать раньше, чем эта сила окрепнет и начнет действовать против нас? — возразил Гаевик и посмотрел на Венцеслава. — Пожалуйста, капитан, позволь мне попробовать, пока еще не поздно.