Сладкий грех. Разрушение

Слэйн внезапно переворачивает меня, и я сажусь на него сверху. Он раскидывает руки и смотрит на меня потемневшим взглядом.

— Я твой, Энрика. Люби меня сегодня, — шепчет и словно показывает мне, что он связан, и его тело в полном моём распоряжении. Наклоняюсь и целую его.

— Нет, не так. Любовь — это прикосновения. Твои руки на мне. Твои стоны в мои губы. Ты настоящий. — Целую его шею, опускаясь по его телу ниже.

Я полностью раздеваю Слэйна. Он обнимает меня за талию, когда я сажусь на него. Мы целуемся, и я медленно ввожу член в себя. Охаю от удовольствия. Слэйн убирает мои волосы с лица. Я опускаюсь и сажусь, полностью вбирая в себя член. Слэйн целует мою шею. Выгибаю спину, опираясь на его бёдра. Моё дыхание затруднено. Он обхватывает губами мой сосок, а руками массирует мою грудь, и это так красиво для меня.

Тихие стоны слетают с моих губ. Моё тело живёт своей порочной жизнью, забирая каждый кусочек нежности Слэйна. Он не причиняет мне боль. Он не животное. Он мужчина, который отдал мне свой контроль. Но без него мне он не нужен.

Обнимаю Слэйна за шею и быстрее двигаю бёдрами. Жар распространяется по всему моему телу. Слэйн сжимает пальцами мои ягодицы, направляя меня к себе. Его член растягивает меня быстро и мощно. Мы поверхностно дышим в губы друг друга. Наши глаза открыты и смотрят друг на друга. Сильная волна проходит по моему телу, и я перестаю его контролировать. Сливаюсь со Слэйном в нечто очень греховное и такое же прекрасное. Мой оргазм настигает меня на вершине радости и удовольствия.

— Я люблю тебя, — шепчу, резко вбирая его член в себя. Я пульсирую вокруг него, и Слэйн кончает, утыкаясь губами мне в шею. Прижимаю к себе его голову, переживая оргазм и его, и свой. Он мягкий, полный нежности и любви. Он не тихий, он громкий в моём сердце и в моём теле.

— Прости меня. Я исповедуюсь. Однажды я смогу, — шепчет Слэйн, не поднимая головы с моего плеча.

— Исповедь никогда ничего не изменит для меня, Слэйн. Моя любовь к тебе не умрёт.

Он смотрит мне в глаза, убирая волосы за ухо.

— Обещаешь, Энрика? — Его взгляд наполнен болью.

— Клянусь, — улыбаюсь я.

— Ты нужна мне. Ты так нужна мне. — Он крепко обнимает меня и ложится на кровать, утягивая меня за собой.

Слэйн медленно целует меня, смакуя мои губы, а я закрываю глаза, поглаживая его спину, плечи и волосы. Я прижимаюсь к нему, и это мой кокон. Он создан только для нас.

Глава 39

Наблюдаю за тем, как Слэйн надевает новую белую рубашку и застёгивает её. Его волосы ещё влажные после душа, он босой и в боксерах. Я лежу на кровати, прикрытая одеялом, и смотрю на него. Нет, я не настолько дура, чтобы поверить, что секс что-то может изменить. Но я всё же дура, потому что полчаса назад мы не просто трахались, мы занимались любовью. Это другие ощущения, другие эмоции, даже другие оргазмы. Но реальность хреновая. В ней Слэйн молчит, закрывается в себе и одевается.

— Я отвезу тебя домой. Мне нужно ехать, — говорит он и, не поворачиваясь ко мне, возится с брюками.

Как шлюху вышвыривает. Хмыкаю и поднимаюсь с кровати. Нет, я не принимала душ, хочу пахнуть Слэйном. Мне нравится его запах. Я одержима им, да и, в принципе, мне нормально. Я грязная шлюха и несостоявшаяся убийца. Пора ложиться в психиатрическую клинику.

Прыскаю от смеха себе под нос, натягивая платье.

— Ты нашла в этом дерьме что-то смешное? — злобно обращается ко мне Слэйн.

— Нашла сотню причин, чтобы посмеяться. Главная из них ты, — фыркаю я, и, толкая его плечом, вхожу в гардеробную.

— Ничего не изменилось, поняла? Это был просто секс, — говорит он.

Да, конечно, мне больно слышать это от него. Он не заслужил увидеть эту боль.

— Ага, я и не надеялась на то, что ты прекратишь вести себя, как мудак. И это был не секс. Мы занимались любовью. Отрицай сколько угодно, но это факт, — ядовито улыбаясь ему, обуваю его тапочки и выхожу из гардеробной.

— Хватит обманывать себя. Ты не подходишь мне. Ты никогда не будешь большим для меня, Энрика. Ты просто одна из сотен женщин, которых я трахал.

Бросаю на него усталый взгляд и цокаю.

— Скажи, вот оскорбляя себя, тебе становится лучше? Ты же не меня оскорбляешь, а себя и доказываешь, насколько ты жалок, Слэйн. Точнее, твой злодей жалок. Это придаёт тебе сил злиться на весь мир? Или твои слова убеждают тебя в том, что ты не заслуживаешь нормальных отношений со мной, не заслуживаешь моей любви и меня? Не волнуйся, я в курсе, что ты не дотягиваешь до меня. Я нравлюсь всем. Да, это так. Если я захочу, то уже через полчаса поеду на свидание, и меня будут облизывать с ног до головы. И если учесть, что моё состояние не такое огромное, как твоё, да и моя родословная паршивая, то удивительно, что я куда ценнее, чем твой злодей. Сделай правильный вывод, — подмигиваю ему и выхожу из спальни.

Я дразню животное. Знаю, что делаю плохо, но я устала просить его прекратить быть мудаком. Устала от того, что он берёт свои слова обратно или делает вид, что забывает о них. Я устала терпеть его заносчивость и высокомерие и не боюсь сказать ему в лицо, какой он придурок. Больше не боюсь. Любовь — это не только милые цветочки вокруг, это воспитание обоих. Любовь — это уважение друг к другу. Любовь требует честности. Так что мне плевать, как будет чувствовать себя Слэйн после моих слов, я не стыжусь их. Сказала бы их ещё сотню раз ему в лицо ещё бы и плюнула. Он не смеет унижать чистоту моей любви к нему и уж точно не имеет права называть меня шлюхой, приравнивая к тем, кто его боготворит из-за его денег и положения.

— Поманю тебя пальцем, сразу прибежишь, — говорит он, спустившись вниз.

— Палец не сломай, когда будешь пихать его во влагалище очередной шлюхе, — парирую я.

— У всех вас одинаковый вкус. Вы все дерьмово пахнете и лебезите передо мной.

Смеюсь и качаю головой.

— Ага, поэтому ты помешан на моём аромате. Поэтому ты псих. Поэтому ты одержим мной. Слушай, не унижайся так, Слэйн-злодей, ты уже проиграл. И знаешь, — я останавливаюсь и смахиваю пылинки с его пиджака, — ты уже большой мальчик, чтобы прятаться за выдуманной личностью. Будь собой, остальные роли уже заняты. Слышал о таком?

Слэйн хватает меня за руку и до боли сжимает запястье. Его глаза горят яростью, и я вижу в них зверя.

— Ой, ты не принял сегодня свои пилюли от безумия? Устроишь очередное шоу? Хм, думаю, в этом городе полно лиц, которые готовы быть похоронены между моих ног. Хочешь, помогу пересчитать их? — соблазнительно выдыхаю я.

— Ведёшь себя, как шлюха, — шипит он.

— Мне жаль, что для тебя все женщины, которые могут и хотят тебе отказать, сразу же становятся шлюхами. Ты такой ранимый, дорогой.

— Прекрати, — рычит он, дёргая меня к себе.

— Оу, ты уже возбуждён. Тебе нравится, когда с тобой обращаются, как с дерьмом, да? Но прости, я так не могу. Купи эту услугу, ты же богатый. А вот любовь купить не сможешь. Запомни, что есть вещи, которые не имеют цены, и ты сейчас просрал их. Вместо того, чтобы всё решать вместе и не бояться честности своих чувств, ты ведёшь себя, как мудак. Но от кого защищаешься? От меня? Не там ты ищешь врагов, Слэйн. — Вырываю свою руку и спускаюсь вниз.

— Я пытаюсь защищать тебя, — цедит он, следуя за мной.

— А себя защитить не хочешь? Мне не нужна твоя защита, а вот тебе она нужна. Это ты создаёшь проблемы. Ты выставляешь меня дурой, которая ищет способы, чтобы уберечь тебя. И это на меня охотятся. Если бы ты оставил меня в покое, то твой отец даже не трогал бы меня, потому что причин у него не было. У меня, вообще, создалось такое чувство, что ты даже не хочешь свободы, о которой говорил. Ты словно только мечтаешь о ней, но никогда не снимешь с себя оковы, даже если тебе бросят ключ, — цокаю я и бросаю на него взгляд. Я просто хочу проверить, что именно разозлит его, и это станет подсказкой. Но к сожалению, вижу, что я права.

— Ты серьёзно? — с болью шепчу. — Ты не хочешь освободиться? Все твои слова были ложью?