Открытие

По выражению лица турианца было понятно, что он принял аргументы Эдана.

– Если убьешь меня, то лишишься не только моей финансовой поддержки, но и моего опыта. Ты, конечно же, сможешь найти кого-то с большими деньгами, но на это потребуется время. Но если убьешь меня, то тебе придется начинать с самого начала. Ты же не собираешься пустить коту под хвост три года моей кропотливой работы только лишь для того, чтобы иметь удовольствие застрелить меня.

– Я могу и подождать пару лет, – ответил Сэрен, нажимая на курок. – Я очень терпелив.

Кали и Андерсон все еще были внутри основного здания, когда прогремел второй взрыв. Взрыв произошел у основания, там, где находились котлы с расплавленной рудой. Мощная струя горящей жидкости выстрелила из самого сердца комплекса, поднявшись в небо на триста метров. Сияющий столб превратился в подобие огромного гриба, на мгновение осветившего ночь, а затем распался в дождь горящей смерти, который накрыл площадь радиусом в полкилометра от завода.

– Не останавливайся! – крикнул Андерсон, изо всех сил напрягая голос, чтобы перекричать неистово воющие сирены. Здание завода уже было сильно повреждено двумя взрывами, а за ними, несомненно, последуют и другие. – Мы должны выбраться отсюда, прежде чем эта хреновина рухнет нам на головы!

Он как мог быстро двигался вперед, сжимая в одной руке штурмовую винтовку, а другой рукой держа Кали за запястье – он почти тащил на себе ослабевшую девушку. Они выскочили наружу и устремились к проволочной ограде. Все это время лейтенант не переставал оглядываться по сторонам, на случай возможной погони.

– Боже мой! – выдохнула Кали. Она резко остановилась, и Андерсону пришлось остановиться тоже. Он бросил взгляд назад и увидел, что она в ужасе смотрит куда-то вдаль. Он проследил за ее взглядом и сам не удержался от изумленного восклицания.

Весь рабочий лагерь был в огне. Они находились под крышей здания в момент второго взрыва, и это спасло их от шквала расплавленной руды, обрушившегося с неба. Тем, кто находился вне здания завода – всем тем мужчинам, женщинам и детям в рабочих лагерях, – повезло куда меньше. Казалось, каждое здание было объято пламенем. Их окружало пылающее кольцо огня.

– Нам ни за что не пробраться, – простонала Кали, в изнеможении опускаясь на землю.

Еще один взрыв сотряс комплекс. Взглянув назад, Андерсон увидел, что теперь и сам завод был охвачен пламенем. В свете огня он видел змеящиеся струйки темного дыма, выползающие из окон – это были ядовитые химические пары, высвобожденные взрывами.

– Не сдавайся! – крикнул Андерсон, схватив ее за плечи и поставив обратно на ноги. – Мы пройдем, мы сможем!

Кали лишь помотала головой. Он видел смертельную усталость в ее глазах. После всего, что ей довелось пережить, начиная с нападения на Сайдон, сегодняшние события окончательно доконали ее. У нее просто-напросто не осталось больше сил, и она поддалась отчаянию.

– Я не могу. Я слишком устала, – произнесла она, опускаясь обратно на землю. – Оставь меня здесь.

Он не мог тащить ее на себе всю обратную дорогу – слишком далеко было идти. К тому же с ней на спине он не смог бы достаточно быстро пробежать через горящий рабочий лагерь – они оба просто сгорели бы.

Хоть Кали и являлась солдатом Альянса, она никогда не бывала на передовой. Она была ученым, ее специализация лежала в другой области. Но все солдаты Земли проходили одну и ту же боевую подготовку. Прежде чем быть зачисленными в ряды Альянса, они должны были выдержать долгие месяцы изнурительных тренировок. Их учили жить и сражаться на пределе возможностей своего организма и перешагивать через эти пределы. Когда их тело уже неспособно было подчиняться от усталости и истощения, они должны были найти в себе силы продолжать задание. Они должны были преодолеть психологические барьеры своего сознания и выйти на такие пределы физической и умственной выносливости, о которых до этого даже не подозревали.

Это было то, что объединяло всех тех мужчин и женщин, которые служили в Вооруженных силах Альянса Систем. Это сближало их и придавало силы, превращало их в живые символы неукротимого человеческого духа.

Андерсон понял, что в данной ситуации должен давить именно на эти чувства.

– Черт возьми, Сандерс! – заорал он на нее. – Не смей сдаваться! Смирно, солдат! Твой взвод выдвигается, так что поднимай свою задницу и двигай вперед! Это приказ!

Как и положено хорошему солдату, Кали мгновенно среагировала на его команды. Кое-как она поднялась на ноги, по-прежнему сжимая в руках оружие, и медленно и неуклюже побежала вперед. Ее воля заставляла тело двигаться, заставляла делать то, во что отказывался верить разум. Андерсон убедился, что она достаточно твердо держится на ногах, чтобы не споткнуться и не упасть, а затем двинулся следом за ней, примеряясь к ее шагу. Они побежали друг за другом к объятому пламенем поселку, почти полностью утонувшему в огне, дыму и криках.

Рабочий лагерь превратился в настоящий ад. Рев пламени от бушующих тут и там пожаров смешивался с воплями боли и криками страха и отчаяния. Эта симфония ужаса и страдания время от времени дополнялась оглушительным громом новых взрывов где-то внутри завода.

Темные облака дыма плыли над крышами домов, а огонь пожирал все новые и новые здания, постепенно охватывая весь лагерь целиком. Было так жарко, что, казалось, некое чудовище тянет к ним из огня свои когти, хватает их за ноги и царапает кожу всякий раз, как они пробегают мимо горящего здания. Ядовитый дым жег им глаза и пробирался в легкие, с каждым вдохом вызывая судорожный кашель. Отовсюду доносилась резкая вонь горящей плоти.

На улицах тут и там валялись тела погибших, многие из них были детьми. Некоторые погибли в самом начале этого кошмара от низвергшегося с неба потока расплавленной руды, другие задохнулись в дыму или погибли от огня начавшихся пожаров, а третьи были просто-напросто растоптаны дикой толпой при попытке спастись из горящего ада.

Андерсон побывал во многих сражений и видел много битв, видел всю жестокость войны своими глазами, но ни что из этого не могло сравниться с теми ужасными картинами, которые на каждом шагу открывались ему, пока они бежали через горящий поселок. Они ничего не могли сделать, чтобы помочь несчастным. Все что им оставалось – это, пригнув голову, бежать дальше.