Страница 8 из 173
Неподалеку он снимал особняк с небольшим садом.
Три боевых дроида, манекенами застывшие у входа, проводили их равнодушными взглядами.
Шаман скинул плащ. И, облачаясь в медицинский комбинезон, бросил Эрис:
– Давай животное, детка.
Шаману предстояло собрать живые стволовые клетки с генетической программой безошибочной транскрипции и абсолютного отсева мутаций. Он выяснил, что большинство «спящих» генов отвечает за проверку точности механизма транскрипции. Если «разбудить» их, отключается эволюционный отбор. Поэтому они и «спящие». Шаман синтезировал необходимые белки и создал рибосому, которая может работать одновременно с двумя транспортными РНК и одной информационной. Транспортные – для синтеза белка, информационная – для проверки.
Плазму крови собаки нужно расслоить на центрифуге, выделить из сухого остатка введенные Гуроном РНК. Затем соединить с культурой белков и все это аккуратно ввести в стволовые клетки с подготовленными рибосомами.
Через час эти клетки можно вводить человеку.
5
Первыми погибли боевые дроиды. Дроиды – оружие ближнего боя. Группа захвата дезактивировала их дистанционно, на фазе подготовки к атаке.
Рассредоточившись по саду, бойцы ГК ждали, когда их агент откроет дверь.
Дверь открылась.
– Парни, все чисто, заходите, – бросила в сумерки Эрис.
И срезала автоматной очередью троих бойцов, рванувшихся к ней. С чердака хлопнул гранатомет. Вспыхнул боевой флаер.
В ответ ударили светящиеся шнуры плазмы. Броне-дверь особняка с лязгом захлопнулась за отступившей Эрис.
– Есть еще час! – крикнула Эрис, ощупывая опаленную прядь. – Они вызвали подкрепление. Но через час их будет очень много.
– Шаману час не поможет, – отозвался с лестницы Гурон.
– Будем ждать. Патронов хватит?
– У Шамана всего хватит.
Эрис подошла к лестнице, положила на ступень автомат. Глянула вверх, в лицо Гурона.
– И теперь мне не веришь?
– Я люблю тебя. Мне все равно.
– Если Шаман прикажет убрать меня?
– Шаман не прикажет. Друзья не приказывают.
– А если попросит? Или ты поймешь, что он этого хочет?
– Я люблю тебя.
– То, что делает Шаман, – очень важно. И для меня тоже.
– За него я отдам жизнь. И за тебя.
Она опустилась в кресло.
– Давай посидим и помолчим…
Из подвала, где размещалась лаборатория, возник Шаман.
– Дети мои, вы бы видели, что на локаторе творится! Десантные дисклайнеры типа «Шмель». Надеваем кевларовые плащи, грузимся боеприпасом, сколько сможем утащить. И на прорыв. И да поможет нам великий Маниту.
– Сколько нам предстоит пробежать? – спросила Эрис.
– Метров триста по поселку. И еще столько же по лесу. До подземного хода.
– Не получится. – Она закусила губу, задумалась. – Я вызову нанитов.
– Да, девочка моя, – прогудел Шаман. – У тебя было великое прошлое. Даже боюсь представить.
Эрис улыбнулась с безмятежностью малого ребенка. Достала из рюкзачка зажигалку.
– Вот, зажигалка, – заметила она. – А ведь я не курю.
Щелкнула. Вместо огонька пламени – долгое гудение конденсатора.
– Сигнал на ультразвуке, – кивнул Шаман. – Дикие нанороботы, конечно, первой целью выберут «шмелей». Это правильно. Однако вне техносферы нас, компьютеров ходячих, они мигом засекут. Дети мои, под атакой нанитов до леса не добраться. Значит, наша цель – крытый ангар флаеров.
6
На улицах поселка царит ад. Холодно пылают фиолетовые тучи в черном небе. Рвутся к земле расширяющиеся вниз хоботы. От их прикосновений вспыхивают дома, уносятся к небу автокары. Два десантных «шмеля» сваливаются в стремительное пике, чтобы проскочить между лиловыми вихрями. «Щупальца» задевают одного, второго – корабли беспомощно задирают носы и уплывают обратно вверх, в лиловую тучу. Туча, раскаляясь изнутри, светится все яростней.
Оставшиеся два «десантника» все же совершают посадку. И, чтобы перестать быть приманкой для нанитов, отключают энергопитание. Из них торопливо сыплются бойцы ГК.
Полностью окружить поселок не удается. Гекашники прочесывают его наобум. Электронные планшеты выключены, опергруппа возле особняка в режиме радиомолчания.
Три незаметные тени в плащах скользят краем поселка к ангару с флаерами. Двери с обесточенными магнитными замками не заперты. Под сводом три машины.
Раздвинуть ручной лебедкой створки ворот. Вручную выкатить машины на стартовую полосу.
– Можем сыграть в русскую рулетку, – предложил Шаман. – Садимся в один, а два других запускаем автоматом. Или каждый берет себе по машине. Или вы двое, а я один, а третья на автопилоте. Шансов, что проскочит хоть одна, мало, но они есть. Что проскочат две – никаких. И еще можно запустить все три пустые.
– В чем подвох, старик? – спросил Гурон.
– Подвох в том, что я обязательно должен выжить, – рассмеялся Шаман.
– А на самом деле?
– На самом деле пускай она расскажет.
– Видишь ли, Гурон, это от меня не зависит. В мой организм зашит биосигнализатор. Они знают, где я. И всегда будут знать.
– Я просканировал тебя сразу, – добродушно заметил Шаман.
Отчетливо громыхнуло, и еще раз: взорвались «шмели». Голодные наниты жрали обесточенную неорганику.
– Решайте, дети мои. Времени уже нет.
Три флаера одновременно взмыли в полыхающее лиловым заревом небо.
Никакой русской рулетки. Ни единой возможности миновать стаю голодных нанитов.
Сначала собачка тихо скулила и скреблась в дверь лаборатории. Потом долго лаяла. Потом затихла. Когда в небе вспыхнули три яркие звезды, собака заплакала.
Синтезированные Шаманом стволовые клетки предназначались не для людей.
Николай Калиниченко
Тот, кто убивает
28 июля 2010 года парламент Каталонии издал указ о запрете корриды. Поводом для законопроекта стала петиция, утверждающая, что бой быков – варварство и жестокое обращение с животными. Под петицией стояло 180 тысяч подписей каталонцев.
Мигель Кортеро по прозвищу «Серебряный воин» преклонил колени перед алтарем. Пот заливал глаза, а тело колотил адреналиновый тремор. После яркого дневного света арены полумрак в часовне казался непроглядным. Лишь белая фигура Спасителя ясно выделялась из темноты, будто распятие чудесным образом вознеслось и теперь парило без опоры.
«In nomini padre…» – прошептали полные, чуть обветренные губы с той же легкостью и непринужденной искренностью, с какой целовали уста красивейших женщин Андалусии. Он благодарил Бога после каждой тавромахии еще с тех давних пор, когда маэстро Эспинозо вывел желторотого бессеристу Кортеро сразиться с его первым рогатым «bravo». Не набравший еще большого веса, но все же очень крепкий двухлеток показался юноше самым страшным быком в мире. О, как пылко молился Мигель после победы!
…Amen! Тореро поднялся на ноги и только тогда позволил себе расслабиться. Он миновал заваленный цветами холл, вошел в комнату отдыха, снял и аккуратно разместил на диване тяжелый, богато украшенный capote de paseo, изображением св. Вероники вверх, следом за плащом нашла пристанище шляпа-Montera. Мигель не терпел красного и золотого, парадный костюм матадора Traje de Luces, как и костюмы его квадрильи, был из темно-серого шелка, украшенного серебряной нитью, – отсюда и взялось прозвище. Избавившись от одежды, матадор устремился в душ. Струи холодной воды не только снимали напряжение. Они смывали с гибкого мускулистого тела мужчины липкую приязнь поклонников и настырное внимание журналистов.
До ресторации «Эль Пуэнте де ла Роса» Мигель добрался через час. Рискуя привлечь внимание прохожих, расположился на улице под тентом. Уж слишком хорош был вид на черепичные крыши и белые стены старого города, над которыми возвышалась рукотворная гора – арена.