Страница 32 из 42
Огромный вопрос: что сам Берия с этой книгой сделает? Он — человек, а, значит, и желания в нем преобладают человеческие, кто бы что мне про верность партии не впаривал. А ну как решит, к примеру, занять место генерального секретаря. В существующих обстоятельствах, когда война на пороге, не могу оценить, так ли подобная рокировка хороша, ибо самого Лаврентия не знаю. Даже если бы знал, это ни о чем не говорило бы. Возможная власть сильно меняет людей. Гораздо сильнее, чем деньги.
Я, конечно, особо в данном периоде не сведущ, но войну помню по школьной программе и опять же из фильмов. Вот осталось у меня такое впечатление, что против Гитлера мог выстоять только Сталин. Это как война двух колосов.
Короче, сейчас книга, если она действительно обладает властью над адскими существами, скорее принесет вред, чем пользу.
Может, я ошибаюсь, может неправ, но все мое нутро однозначно говорит, нельзя ее отдавать никому в руки. Ни белым, ни черным, ни бесцветным.
Да, я бы сильно хотел сохранить миллионы жизней, однако, боюсь, с помощью демонов итог будет совсем другой. И как бы не хуже. Значит, хрен им всем, а не это руководство по общению с дьяволом.
Теперь надо только придумать, как выкрутиться и вытащить Иваныча. То, что он дожил до определенного возраста, обнадёживает. Получается, несмотря на очевидные планы Берии деда ликвидировать, а я в этом уверен на сто процентов, иначе поменьше бы трепался, все же гражданин Симонов остался жив. Но и война была. Отдал Иваныч книгу или нет? Не напортачить бы. Ешкин кот… Вдруг это и есть та самая ошибка деда? Да чтоб вам всем икнулось. Чокнуться можно, выбирая правильный вариант.
— Ну, вот видишь, говорю с тобой откровенно, как чекист с чекистом. Всю ситуацию обрисовал. От тебя сейчас многое зависит. Решай.
Вот странная ситуация, однако. Меня ведь могли и не спрашивать. Уж что-то, а как выбить нужные сведения, а потом забрать нужную вещь они прекрасно знают. Зачем эти китайские церемонии? Главное, Мацкевич тоже говорил "отдай". И Берия сейчас говорит "отдай". Выходит, есть некоторые обстоятельства, мне неизвестные, которые мешают им применить силу. Иваныч должен вручить книгу добровольно? По своему желанию?
— Что молчишь? — Тихонов подпихнул меня локтем в бок.
— Не молчу, товарищ майор. Вспоминаю. Я ж особо внимания не придал. Книга, да книга. — Тянул время, соображал. Врал, хоть и рискованно.
— Это понятно. Тем более на латыни написана. Ты, поди, не понял, о чем она. — Поддакнул нарком, при этом весь аж вперёд подался, ожидая ответа.
Во-о-о-от… Появляются детали, что в нынешней ситуации, как нельзя кстати. Понять бы ещё, им откуда известно об этой дебильной книге. Ладно, Мацкевичу бабка — демон рассказал. Чекисты как пронюхали?
— Да, товарищ народный комиссар. Все верно.
— Ты ее где-то спрятал? Не выбросил ведь. Точно не выбросил. — Взгляд Лаврентия был цепким, сканирующим. — Сначала взял, думал, что-то ценное. Не бойся. Твое желание понятно. Детский дом, окружение различное. Не все подростки имели стремление превратиться из беспризорников в нормальных советских граждан. За кражу тебя сейчас никто не осудит. Должен был, конечно, отнести найденное в соответствующее место. Но теперь уж что об этом говорить. Спишем на пережитки беспризорной жизни. Потом глянул, текст на латыни, ничего не понятно, да и страшно было, наверное. Да?
— Так и есть, товарищ Берия. Вот вспоминаю, куда дел. Времени то прошло два года.
Я изо всех сил таращил глаза на Лаврентия, усердно изображая что-то среднее между идиотом и верным партии товарищем. Хотя, по лицу Берии видел, ни черта он мне не верит. Только сдерживает его что-то. Не может нарком эту книгу у Иваныча силой забрать.
— Конечно, ты подумай. До завтра. Хватит времени память освежить?
— Конечно! К вечеру, надеюсь, вспомнится.
Лаврентий Павлович вцепился взглядом в меня, я — в него. Разница лишь в том, что мой взгляд был максимально неумным, а взгляд наркома — волчьим. Хочется ему эту книгу. До одури хочется. Вижу, как от нетерпения готов Иванычу глотку перегрызть. А вот почему сделать этого не может, не соображу … Надо Наталью Никаноровну трясти. Понятия не имею, как, но ответ только она может дать. И тоже палка о двух концах. Та ведь свой интерес имеет.
Замудохали! Честно. Все коллективно замудохали.
— Хорошо, Иваныч, — Берия расслабился и откинулся на спинку кресла. — Я знал, что ты — настоящий чекист. Для Родины и партии готов на все. Езжай домой. Выспись. Отдохни. Память напряги. Если куда-то надо будет съездить, так имей в виду, вон, водитель майора в твоём распоряжении. Да, Тихонов?
Никита Пахомович кивнул. На мгновение, мне показалось, он вроде как нахмурился. Словно все происходящее не сильно его радовало.
— Николай тебя отвезет. Я пока ещё у товарища Берии останусь.
— Да. Есть о чем поговорить. — Согласился Лаврентий.
Похоже, меня выпроваживают. Ну, и чу́дно. Наелся, напился, теперь нужно думать. Но подальше отсюда.
Я поднялся с дивана, отдал честь, показалось, неправильно уходить молча, вроде не на дружеской посиделке, а потом промаршировал к выходу.
— Иваныч! — Берия окликнул, когда я уже открыл дверь. — До завтра. Вечер. Понял?
— Есть, товарищ народный комиссар внутренних дел!
Понял. Прекрасно. Мне снова дали конкретный сигнал, меньше суток на то, чтоб я в зубах принес Лаврентию нужную вещь. Не поверил он ни на грамм, будто Иваныч о книге забыл. Просто подыграл, но конкретно обозначил, к вечеру она должна быть. Эх… Круто все. Но где ж эта дьявольская гадость есть?
В коридоре отирался кавказец. Он проводил до самого выхода. Машина стояла напротив двери и возникало ощущение, будто Николай ждал конкретно меня.
— Садись, чего застыл.
Я от неожиданности аж вздрогнул. Просто за все время ни разу не слышал, чтоб этот парень вообще говорил.
— А… Да. Иду. — Прыгнул в машину. Хотел сначала на заднее, а потом подумал, чай не генерал, и устроился рядом с Николаем.
— Тебя домой же? — Он повернулся лицом, глядя с улыбкой. Ох, как внезапно Коленька стал приятным парнем.
— Ну, видимо, да.
— Понял.
Автомобиль тронулся с места. Честно говоря, опасение все равно было, точно ли домой попаду. Всякое случается…
Косился постоянно в окно, но так как в столице ориентировался плохо, мелькавшие дома не говорили вообще ни о чем. Николай что-то напевал себе под нос, и к разговорам не рвался. Я же просто, вообще в принципе, опасался любых диалогов. Прямо паранойя начала развиваться. Казалось, все вокруг чего-то хотят от Иваныча, причем, того, что сам Иваныч вряд ли хотел бы.
К счастью, привез меня Николай к дому. Это хорошо, потому как я на полном серьезе мысленно накидывал варианты отходных путей, если все же в конце дороги окажется какой-нибудь расстрельный барак или казематы. Понятное дело, просто так не дался бы. Тут уж, конечно, не до политесов. В критической ситуации, угрожающей нашей с Иванычем жизни, пришлось бы действовать радикально. Во что потом вылилось бы, вопрос. Но и добровольно идти на плаху, увольте. Первым делом оценил сидящего рядом парня. Однозначно справлюсь, даже без оружия. Тоже, между прочим, вопрос, почему мне его не выдают? Может, дело в том, что служба у Иваныча по замыслу вышестоящих будет очень короткой и очень быстрой. Эх, как же выяснить особенности этой гадской книги? Почему от деда требуют отдать ее добровольно? Ответ только Наталья Никаноровна может знать. Но захочет ли говорить? Вот в чем суть. Бабуля себе на уме, и это мягко говоря. А то так насоветует, вообще не выберешься.
— Приехали.
Николай озвучил то, что я и без него понял бы. Просто, рассмотрев знакомую улицу, на которую выехал автомобиль, немного расслабился и глубоко задумался, а машина, получается, стояла у дома уже несколько минут.
Поблагодарил, выбрался на улицу, а потом направился к нужной двери. "Воронок" не двигался с места. Интересно. Он будет стоять напротив входа всю оставшуюся часть ночи?