Страница 11 из 42
Я запомнил его слова потому, что услышал их в определенных обстоятельствах. Дед, не смотря на то, что мы жили в одной квартире, практически не говорил со мной. А я и не стремился. Очень наше обоюдное молчание устраивало. Утром встречались в ванной, изредка могли пересечься в кухне. Да и как жили, очень относительно это можно назвать подобным словом. Почти сразу я ушел в армию. Вернулся, двинул в ППС, сам не знаю, почему. Наверное, это все ещё был своеобразный бунт, назло почившим родителям. Для отца все, связанное с органами, представлялось чем-то отвратительным.
Договорился в местном институте об учебе, чтоб являться только на экзамены, и то с открытой предварительно зачеткой. Выдержал полгода и уехал на Север к сослуживцу, который звал с большим энтузиазмом, расписывая все красоты службы именно там. Попал в ОМОН, благодаря все тому же сослуживцу.
Петька вообще не способен был оставаться на месте, довольствоваться тихой, спокойной жизнью. Ему постоянно нужно было двигаться. Заодно и меня теребил.
— Ванька, молодые мы! Все для нас! Бери не хочу! Чего ждать? — Доказывал мне друг в один из вечеров, когда за кухонным столом съемной квартиры разливали по стаканам водку.
С Петькой оба, спустя несколько лет, почти одновременно перешли в СОБР. Тогда уже я утащил его к себе, в родной город. Рекомендацию, без которой нас и на порог бы не пустили, дал товарищ, устроившийся раньше нашего. Тоже немаловажный факт, сыгравший роль в очередной смене места жительства.
В общем, Петька — это был тот самый настоящий друг. Плечо, тыл, надежда и опора. Единственный человек, которому я верил больше, чем себе. Не в силу его человеческих качеств, а потому что пройдено было вместо столько, слов не подберешь для описания. Я был рад, когда он двинулся на повышение. Лично меня все эти чины и звания интересовали не особо сильно. Я, конечно, не отказывался, но и по головам ради сытого будущего никогда не пошел бы. Привлекало в службе совсем другое.
Естественно, ещё только вернувшись домой, сообщил деду о своей работе, как есть. Всю правду. Пока был на Севере, звонил редко, писем не писал. Их никто сейчас не пишет. Иваныч все это время оставался в уверенности, я несу службу в отделе полиции.
За СОБР мы не поладили сразу.
— Ты дебил или как?
Впервые слышал, чтоб дед с кем-то говорил в таком тоне. Уж тем более со мной.
— В чем дело, не пойму? Что не так? — Ожидая от него другой реакции, начал в свою очередь заводиться. Мне не требуется его одобрение, не ребенок уже, но и такого отношения тоже не надо.
— Все не так! Ладно, тебя в ОМОН понесло. Мозги на севере застудил. Ну и сиди. Куда теперь прешься? — Иваныч был зол. Реально зол.
— Слушай, я не пойму вообще. Ты — чекист! Ты первый должен меня по плечу похлопать и руку пожать. Ты же служил Родине. Нет? Вот давай считать, что я хочу того же.
— Родине? Родине?! — дед в два шага оказался рядом и ухватил меня за грудки. — Да что вы вообще сейчас знаете о Родине? Идёте на службу ради денег. Как же, там ведь выгодно теперь. Гоняете бандитов с места на место. Крутые! Придет реальный враг, где вы будете со своей крутостью? У вас ни флага, ни Родины. Рассказываешь ты мне тут.
Я, честно говоря, оторопел от злости Иваныча и тех слов, которые он говорил. Молча разжал его пальцы, смявшие ткань моей футболки, а потом ушел в спальню. Его поведение было вообще непонятным. Даже обидным. Я, может, на танки с голой грудью не бегу, но и не могу сказать, что двигался в выбранном направлении только ради выгоды. Честно говоря, сам толком не знал, ради чего. Просто чувствовал, мне так надо.
Дед не извинился. Хотя, я ощущал напряжение, отдающее небольшим чувством вины. С моей стороны тоже в ответ было равнодушное "привет", "пока". Ждал, когда с родительской квартиры съедет семья, которая арендовала ее давно, оплачивая за год вперёд. Вывод был однозначным, жить с Иванычем вместе нам уже ни к чему.
Второй раз он высказался, когда я собрался в первую командировку собровцем. Фраза была очень короткая, и не до конца понятная.
— Убивать легко. Потом сложнее с этим жить.
Все. Бросил и ушел в свою комнату. Дальше — гробовое молчание. Даже когда переступил порог, уходя из дома, он не появился закрыть дверь.
Так и жили, пока не освободилась квартира. Главное, спроси меня кто-то, отчего у нас с Иванычем такие отношения, я бы толком и не ответил.
А потом та, последняя командировка. Петькин поступок, который даже предательством не могу назвать. Это не́что бо́льшее. Продал своих. Я вернулся домой, ушел из отряда, просто потому, что мир, привычный и понятный, пошатнулся, грозя развалиться к чертовой матери по кускам. Опять. Как в тот день, когда слушал женщину, объяснявшую мне, что родителей больше нет.
Было погано́ и муторно. Посидел в первый вечер дома, а во второй поехал к Иванычу. Купил по дороге водки, закуски. Он встретил, как всегда, без лишних слов. Вопросов не задавал. Я рассказал сам. Официальную версию опустил, начал сразу с реальной.
Дед налил стакан, покрутил его в руке, глядя на содержимое, а потом сказал ту самую фразу.
— Ванька, все не так, как кажется. Гораздо чаще, чем ты думаешь. Особенно, если это кому-то выгодно. Ты считал его человеком, товарищем, солдатом. Ну, а он… Это не ты ошибся. Просто у каждого есть своя цена. У каждого. Пришел момент ему узнать свою цену….
На следующий день я отправился устраиваться в уголовный розыск, а дед умер.
— Идем во двор, там машина. — Слова майора выдернули меня из воспоминаний.
Тихонов, когда мы поднялись по лестнице на первый этаж и вышли из неприметной двери, направился не к главному входу, где серьезный малый проверял удостоверения желающих попасть внутрь, а наоборот, в противоположную сторону.
Несколько поворотов, и мы оказались на улице, где находился закрытый внутренний двор.
Машина действительно была. Теперь я своими глазами увидел, как выглядит "черный воронок" вблизи, не с экрана телевизора. При всей репутации, которая имелась у этих автомобилей, смотрелся он вовсе не устрашающе. Прикольная модель, напоминающая коллекционные варианты.
У машины суетился парень. Как оказалось, водитель. Я мысленно присвистнул. В принципе, неплохо. Майор, а в наличие — личный водила. Конечно, сочетание слов "государственная безопасность" меняло смысл привычного звания, но все, же, наверное, это определенный статус, иметь не только колеса, но и руки, которые крутят руль. Правда, почему-то в голове всплыла информация, собственности у них тут, вроде как, нет. Наверное, машина служебная. Хоть что-то со школьных времён сохранилось в башке. А то начал уже чувствовать себя ущербным идиотом.
Тихонов уселся на заднее сиденье, мне махнул рукой, приглашая туда же.
Со двора мы выехали через ворота, которые открыли про появлении нашей машины. Водитель был максимально сосредоточен, на нас будто вообще не обращал внимания.
— Как тебе Наталья?
Вопрос был несколько неожиданным. Думал, мы сразу поговорим о насущном. Отдел, работа и так далее. То, что взял меня Тихонов с собой не просто так, вполне понятно. Вряд ли ему нужна компания от скуки.
— Не знаю. Странная она какая-то. — Пожал плечами, соображая, как отреагирует майор, если расскажу ему про демоническую сущность, которой бабуля себя считает. Несомненно, ее появление и в моем времени, и в этом, навевает мысли нехорошие. Кот ещё этот дурацкий. Но верить в демонов, дьявола и ад не хотелось совсем.
— Есть такое. — Тихонов помолчал немного. — Она из дворян. Там такая голубая кровь и белая кость, что можно посочувствовать.
— А как же тогда… — Я многозначительно поднял брови, намекая, что буржуйским элементам не место среди нас, рабочих парней.
— Отдел? Нужна была нам. Я ее разыскал в одном из лагерей. Помнишь 1927? (*) А, да. Ребенком был. Но знать-то должен. Когда расстреляли двадцать "светлейших", а на самом деле, террористов и поджигателей из дворян и князей? Среди врагов народа находился брат Натальи. Почему ее только сослали, не понимаю, честно сказать. В деле все как-то мутно. Но ситуация тогда сложилась напряжённая … Английские шпионы являлись главной целью. Сам знаешь, товарища Войкова убили цинично и нагло. Что насчёт Натальи… Она в свое время была человеком известным в определенных кругах. До революции, имею ввиду. Организовала салон, где собирались… как бы сказать… особые личности.