Князь навсегда

— Недоразумений нет, но и нет прежней нежности, прежней трепетности, прежней страсти… Мне кажется, она вернулась только из-за Мишара, а иногда кажется, что она не любит меня больше.

— Ты нанёс ей очень глубокую рану своим оскорбительным недоверием. К тому же, отдал её другому мужчине, словно она вещь. Даже не спросил, хочет ли она этого. Такие раны затягиваются очень долго. Будь заботливым, внимательным…

— Я стараюсь, но мне кажется, что я делаю недостаточно для того, что бы всё стало, как прежде. Я растерян. Я не знаю, как мне вернуть ту, прежнюю Таню…

— Ты растерян, потому что ситуация кажется тебе безвыходной, но поверь, сынок, почти у каждой ситуации бывает выход там, где и вход.

— Что ты хочешь этим сказать?

— Ты же знаешь, что твоя женщина очень романтична. Как любая другая, она любит подарки…

— Да я задарил её золотом и серебром! Я даже по её просьбе смягчил суровое наказание и отправил Радану в Белую Даль вместо пожизненной ссылки! — не дал договорить матери Буршан.

— Золото и серебро — это не романтика. То, что ты пощадил Радану, очень благородно с твоей стороны. Только женщины нашего мира предпочитают кое-что ещё…

— Что же ещё надо женщинам вашего мира!? — с горечью в голосе воскликнул князь. — Любая женщина Голубой Дали за валернаты и изумруды забыла бы все несправедливые обиды…

Ольга призадумалась буквально на мгновение, а потом уверенно сказала:

— Вот если бы ты сам что-то сделал для неё… Сам, понимаешь? Своими руками, вложив туда частичку своей души. Уверена, она бы оценила это.

— Что я могу сделать такого, что бы её сердце смягчилось?

— Ну… например… выковал бы какую-нибудь безделицу из серебра. Цветок или птичку на ветке… А хочешь, я научу тебя, и ты испечёшь для неё торт? Она будет в восторге, я даже не сомневаюсь! А свидание? Ты приглашал её на свидание?

— Свою женщину — на свидание? — удивился Буршан.

— А что тут такого? Это как раз очень романтично. Кстати… мне известно, что ей очень понравился праздник Пяти Костров.

— Праздник Пяти Костров!? — воскликнул князь. — Так он у нас через два дня!

— Вот и отлично! Пригласи её. И Маришу с Юлей и Артуром не забудь! Я думаю, ей будет очень приятно провести весело время с друзьями, а чтобы её ничего не отвлекало от гулянья, я возьму Мишара к нам на несколько дней. А ты, сынок, не оплошай — используй эти дни с пользой.

— Как именно?

— Я думаю, это надо узнать у Маришы. Она дружит с Таней много лет и лучше меня знает, что может ей доставить радость.

— О, мама! Спасибо! — Буршан обнял Ольгу. — А подарок? Что же ей подарить?

— Для начала не забудь сказать ей, как ты любишь её.

— Разве об этом следует говорить? Разве она не знает этого? Неужели мало того, что я делаю?

— Любой женщине приятно услышать, что она любима. Одни подарки без слов любви ничего не значат, так же, как слова любви могут быть пустым звуком. Слово надо подтверждать делом, сынок. Кстати, раньше ты говорил ей о своей любви?

— Да. Правда, давно и всего несколько раз…

— Вот это я имела в виду, когда говорила, что выход там же, где и вход. Постарайся вести себя так, как ты вёл себя, когда завоёвывал её сердце. Пусть она окунётся в то доброе прошлое, из которого ты так безрассудно её выдернул. Говори ей, как можно чаще о том, что ты её любишь. Говори, что ты счастлив от того, что вы снова вместе, что ты рад тому, что она простила тебя и вернулась домой. В день Пяти Костров принеси ей с утра букет цветов. Например, карминзы. Они напоминают ландыши из нашего мира, а ландыши любят все наши женщины. Эти цветы не только красивы, но и восхитительно пахнут. К тому же, ими посыпают дорожку к Алтарю. Это так же будет для Тани приятным воспоминанием.

— Мама! Как же я тебе благодарен! — Буршан взял Олю за руки и поцеловал несколько раз каждую ладошку. — Как ты меня выручила! Я бы сам никогда не догадался, что сердце женщины из вашего мира можно растопить словами любви и букетом цветов.

Он уже открыл дверь, что бы покинуть дом родителей, но не удержался и задал Ольге вопрос:

— А отец? Он говорит тебе о своей любви?

— Почти каждый день с тех пор, как я вернулась. И не забывает добавить, что моё возвращение сделало его самым счастливым мужчиной в Горушанде, а уж рождение дочери… ой, извини, сынок… Лада проснулась. Удачи тебе. — Улыбнулась Оля и поспешила наверх.

Часть 8 глава 2

— Таня, завтра праздник Пяти Костров и я хочу, что бы мы с тобой и твоими друзьями хорошо провели там время. Ты не возражаешь? — Буршан взял Таню за руку.

— На праздник? Ты приглашаешь меня на праздник!? — в её взгляде было столько неприкрытой радости, что князь ещё раз мысленно поблагодарил свою маму за добрый совет.

— Да. И я хочу не просто прогуляться сейчас с тобой и Мишаром по селению, а зайти в лавку и купить тебе новое платье по такому случаю.

— Как это здорово! Спасибо, милый.

— Тогда берём сына и к Казуру?

Таня радостно кивнула. Вскоре они вышли из дома и направились в лавку Казура. Буршан нёс сынишку в переносной люльке. Мишар, обняв пушистую игрушку, заснул на половине пути.

Лавочник встретил их с широкой улыбкой и с распростёртыми объятиями:

— Рад приветствовать князя и княгиню! Я уж думал, позабыли Казура. — В его голосе слышалась обида. — Чем я не угодил сиятельной Тане, что за покупками она ходила к Борину?

— Ах, Казур, не сердись! — Таня сложила молитвенно руки. — Просто лавка Борина ближе к нашему дому. К тому же в его лавке можно прикупить детскую одежду. — Улыбнулась Таня. — Да и купила я у него всего-то пару блузочек. Но что касается платьев — лучше твоей лавки и не сыщешь!

Казур покраснел от похвалы.

— Значит, сиятельная княгиня желает платье?

— Желает, желает. — Подтвердил Буршан.

Казур тут же исчез за прилавком. Вскоре он вернулся, неся в руках ярко-сиреневое платье с короткими рукавами. Тонкая золотая тесьма украшала рукава, подол платья и подчёркивала талию.

— Оно просто восхитительное! — воскликнула Таня и поспешила в примерочную комнату.

— Я же говорил, что княгиня будет в восторге от этого наряда, — шепнул Казур Буршану.

Сразу после разговора с Ольгой Буршан поспешил к Казуру. Он договорился с лавочником о наряде для Тани. Лавочник заверил, что знает вкус женщины и не ошибётся в выборе платья. Так оно и случилось.

— Буршан, я так тронута твоей заботой! — Таня поцеловала князя в щёку и прижалась к его плечу, пока Казур упаковывал покупку.

— Я рад, что угодил тебе, голубка! — коснулся он губами её руки.

Они шли в сторону дома по улице, держась за руки. Князь был удивлён, что платье обрадовало его женщину гораздо больше, чем подаренные им прежде серьги и браслеты с валернатами. Ему было невдомёк, что Таня увидела в их совместном походе в лавку заботу и внимание по отношению к себе. И это для неё было гораздо важнее, чем всё золото Горушанда.

Но на этом сюрпризы для неё не закончились. Утром следующего дня она проснулась от нежного благоухания. Когда она открыла глаза и повернула голову, то увидела на подушке огромный букет лесных цветов, а на подносе стояли бокал с отваром и маленький тортик на керамической тарелочке, украшенный розочками из крема и источавший запах ванили.

— Доброе утро, голубка! — на неё с улыбкой смотрел Буршан.

— Откуда эта прелесть!? — Таня сняла пальчиком крем с тортика и отправила его в рот.

— Вкусно?

— Не просто вкусно, а восхитительно вкусно! Просто божественно вкусно! Так откуда эта прелесть? Ты не ответил мне…

— Я сам испёк его для тебя.

Таня замерла, с удивлением глядя на Буршана:

— Ты? Испёк? Сам? — спросила она.

— Ну… не совсем сам. Под руководством мамы, — не стал лукавить князь. — Я хотел, что бы праздник Пяти Костров начался для тебя не вечером, а с самого утра.

— О, Буршан!.. — на глазах Тани навернулись слёзы. — О, Буршан! — повторила она, обнимая свободной рукой своего мужчину. Она чувствовала, как из души уходит обида, освобождая место нежности. Сердце её наполнилось не только благодарностью, но и прежней любовью от такой трогательной заботы. — У меня слов нет, что бы отблагодарить тебя… спасибо… спасибо, милый.