Князь навсегда

— Когда ты пропала, случился большой переполох в селении. Искали тебя несколькими отрядами. А уж когда стало известно, что за беда с тобой приключилась, то князь готов был прямо ночью в путь отправиться. Артур еле уговорил до утра подождать. Где ты нашёл свою княгиню, Буршан? У Лесных людей? — рорк посмотрел на князя.

— Нет. Её приняли, как дорогую гостью в Синей Дали. В семье Сарука. Это он спас княгиню.

— А что же он сам не доставил сиятельную госпожу к вам, в Голубую Даль?

— Понимаешь, Ирмар, — пришла Таня на помощь Буршану, который растерялся от такого простого вопроса. — Я от переживаний на некоторое время впала в забытьё. Видишь ли, я долго пролежала на Жертвенном Камне, обуреваемая холодом и страхом. Когда Сарук спас меня, я была без сознания. Он не знал кто я и откуда.

Таня была рада тому, что Ирмара ещё не было в их селении, когда произошёл конфликт на празднике Пяти Костров. Поэтому он не мог знать, что Сарук прекрасно был осведомлён о том, кого он спас.

— Прости, Ирмар, но мне неприятно вспоминать об этом происшествии. Я ещё до конца не отошла от своего злоключения.

— Это ты прости меня, сиятельная Таня за то, что разбередил твои раны. — Рорк склонил голову. Потом снова повернулся к князю:

— А где же твои друзья, Буршан? Почему только Артур с тобой?

— Если позволишь, я расскажу тебе после.

Холодный тон князя дал понять Ирмару, что беседу об этом сейчас вести не стоит.

— Как будет угодно сиятельному князю. — И рорк, поклонившись Тане, Буршану и Артуру, слегка придержал лошадь.

Дождался, пока с ним поравняются новые дозорные, и дальше продолжил путь со своими сородичами.

— Я не спросила тебя, Буршан… — негромко сказала Таня, убедившись в том, что рорки её не услышат. — Кому ты рассказал о том, что застал меня с Саруком в доме наедине?

— Об этом, помимо Руберика, знают мои родители и Мариша с Юлей. И Артур, конечно.

— Что они сказали?

— Они, в отличие от меня, не поверили в твоё вероломство…

— И Карушат не поверил?

— Он выказал недовольство тем, что я не стал слушать тебя. Отец был уверен, что ты могла всё разъяснить.

— Я ведь так и не спросила тебя, откуда ты узнал правду? Бабушка тебе рассказала?

— Нет. Радана хорошо сумела закрыть тебя и своих слуг. Единственное, что мы увидели в блюдце, так это то, как ты гладила щенка, а кто-то в этот момент набросила на тебя купол пропажи. Это такой морок. Его невозможно снять, если не знаешь, каким способом он наложен. Бабушка несколько дней пыталась, но даже у неё ничего не получилось. Несколько отрядов дозорных отправились на твои поиски. На дороге, ведущей в Синюю Даль, мы нашли экипаж с мёртвым возницей. Там мы разделились. Отряд с Такуром отправился в сторону Синей Дали, ещё несколько человек поехали в сторону Полтении, мы с Рубериком и Сатуратом направили коней к Лесному племени, а отряд Ирмара обследовал леса за Тремя Озёрами. Мы уже отчаялись тебя найти, и тут я вспомнил о Кисе, и призвал его на помощь.

— Это Кис нашёл меня!? — радостно воскликнула Таня. — Какой же он умный! Так всё-таки, как ты узнал о том, что со мной приключилось на самом деле?

— По возвращению домой я отправился к Афиру и там застал гостя из Сиаты. Он поведал мне и, сидящим с ним за столом селянам, о том, что произошло у Одинокой горы. Несколько дней назад он с друзьями нашёл в пещере мёртвых Жрецов Чёрного Гнесса у Жертвенного Алтаря. Алтарь был влажным от масел и благовоний. От людей Лесного Племени им стало известно, что Сарук спас от приношения в жертву молодую женщину. Только тогда я понял, что в гневе истолковал неправильно увиденное мной. Я готов был отправиться тот час за тобой, но Артур отговорил меня от этого.

Часть 6 глава 6

Ближе к вечеру они въехали в селение.

— Разве мы не заберём Мишара? — спросила Таня, когда князь направил коня в сторону харуша.

— Я подумал, если ты проведёшь ещё одну ночь без сына, то это ничего не изменит. Ведь мы можем отправиться за Мишаром завтра утром. К тому же, Юля и Мариша ждут тебя в нашем доме. Приготовили ужин.

Таня придержала коня, собираясь поспорить с Буршаном, но неожиданно князя поддержал Артур:

— Таня, одна ночь действительно ничего не изменит. Ты будешь разрываться между сыном, подругами и Буршаном. А так вы спокойно обо всём поговорите с девочками. Да и с Буршаном вам тоже есть о чём поговорить. Нет ничего хуже недосказанности. И потом, малыш сейчас спит. Ты его разбудишь, он будет капризничать. Пожалей мальчишку, — с улыбкой закончил свою речь Артур.

— Прошу тебя, голубка, давай проведём эту ночь вдвоём, — взял Таню за руку князь.

Она очень хотела увидеть сына, но слова Артура возымели действие. Будить малыша только ради того, что бы отнести его в родительский дом, пожалуй, действительно жестоко.

— Хорошо, — Таня тронула поводья, и конь направился в сторону их дома.

Мужчины последовали за ней. Буршан с благодарностью посмотрел на Артура. Тот с улыбкой пожал плечами: не за что, мол…

Юля и Мариша долго обнимали и целовали Таню, тормошили её и ощупывали, словно не верили, что она стоит перед ними живая и здоровая. Юлька даже прослезилась. Мужчины, чтобы не смущать подруг, пошли на конюшню. Артуру всегда нравилось ухаживать за лошадьми, а тут такая возможность!

Марина с Юлей охали и ахали, слушая Танин рассказ.

— Ну, попадись мне эта Радана! Я ей всю физиономию расцарапаю! — погрозила кулаком в сторону дверей Юлька.

— Это же надо, гангрена, а не женщина! — поддержала её Мариша. — Я бы хотела, что бы она испытала то, что испытала ты.

— А я, если честно, нет. Такого ужаса и врагу не пожелаешь.

— Танюшка, ты всегда была добрая, — обняла Юля тётю, — и всепрощающая.

— Милые дамы, может, вы уже отпустите княгиню? Хватит мучить её вопросами, — входя в дом, сказал Артур.

— Ой… Конечно, конечно… мы тут заболтались немного. — Марина засуетилась. — Сейчас со стола быстро уберу…

— Что ты, Мариша, я сама всё уберу, — из кухни вышла Эрда. — Достаточно того, что вы с Юлей такой стол накрыли.

Она стала быстро складывать тарелки одну в другую.

— Господин, — подняла Эрда глаза на Буршана, — баня готова. Я только что подкинула дров.

Юлька, встав из-за стола, притворно зевая:

— Что-то мы действительно засиделись… Спокойной ночи, — она помахала всем рукой.

— Спокойной ночи, — ответил Буршан и, подойдя к комоду, взял чистые вещи:

— Пойдём, голубка. Нас ждёт банька, — посмотрел он на Таню. Она хорошо знала этот взгляд…

В бане Буршан заключил её в объятия:

— Я благодарен тебе, милая, за то, что вернулась домой и простила мне мой необдуманный поступок, продиктованный ревностью и вспыльчивым характером.

Он коснулся губами её губ и Таня, ответив ему на поцелуй, с ужасом поняла, что не испытывает прежней страсти к Буршану. Обида опустошила её сердце. В голове всплыли слова из романса, который она помнила с детства: «Легко простить, но нелегко забыть». Да, она была рада тому, что вернулась домой. Да, она простила своего князя. Но как забыть, если память услужливо уносила её в лесной домик Сарука, где она видела взгляд Буршана, полный холодного презрения? Как забыть его слова, которые до сих пор звучали в ушах, и после которых она чувствовала себя, словно рыба на берегу? Ей стало на какое-то мгновение страшно. Неужели она разлюбила своего князя? Она так мечтала вернуться в Голубую Даль, так хотела, что бы Буршан узнал правду и пришёл за ней. И вот он пришёл. Вот она дома, наконец, а на сердце… пустота… Да, она обнимала своего мужчину, принимала его ласки, но думала о том, что бы скорее всё закончилось. Она хотела только одного: вернуться в дом и лечь спать. Вся эта история с похищением, с жертвоприношением и жестоким, несправедливым отношением к ней Буршана измотала её. Живя в доме Сарука, она мечтала о возвращении домой, представляла, как обнимет Буршана и обида уйдёт, теперь же она хотела одного — что бы Буршан оставили её в покое, дал ей отдохнуть, позволил остаться наедине с собой. Дал возможность забыть весь этот ужас, что произошёл с ней. «Да Вы, госпожа Ивлева, оказывается, истеричная натура, — укорила она себя мысленно. — Того гляди, в депрессию впадёте. Возьми-ка себя в руки, милая!» Но в руки взять не получалось… Буршан чувствовал её безразличие, как она не старалась это безразличие скрыть. «Наверно, обида ещё живёт в её сердце, — подумал князь. — Завтра же отправлюсь с ней в лавку с золотом за подарками. Пусть утешится валернатами да сапфирами». — Решил он, когда они направлялись в дом…