Рус

Поселян казнь не впечатлила, предпочли погибнуть в бою. Утром викинги пошли на штурм с трех сторон: основная масса наступала по суше, второй по численности отряд переправился через реку и ударил оттуда, а третий, самый маленький – через приток, и полезли на холм, не имевший там укреплений. Экипаж моего драккара был в первом отряде. Я стоял левее своих соратников, чтобы удобнее было расчищать дорогу перед ними. Ждали, когда переправятся десантники, чтобы ударить одновременно.

Утро было довольно теплым и сухим для начала июня в этих краях. Небо чистое, ни облачка, что для Британии удивительная редкость. Пели птицы, летали бабочки. И кому-то именно в такой чудесный день придется умереть.

В метре левее от меня и отделившись от экипажа своего драккара, стоит берсерк Халли по кличке Бледный. Одет в длинную, неподпоясанную рубаху, босой и с щитом в левой руке и копьем в правой. Длинные рыжие волосы растрепаны и спутаны, как мне кажется, специально. Вытянутая, костистая морда покрыта рыжеватой двухдневной щетиной. Обычные викинги редко бреются; разве что те, кто послужил у римлян или франков. Берсерк побрился недавно, наверное, чтобы лучше было видно, что щеки, нос и лоб, действительно, бледные сейчас. Зрачки расширены и постоянно сплевывает. Скорее всего, употребил отвар красных мухоморов и еще каких-то трав. Рецепт эликсира смелости держится в секрете. Соратники, те еще отморозки, считают Халли Бледного агрессивным психопатом, от которого надо держаться подальше, и не только во время боя, а я вижу трусливого и ленивого позера, который, благодаря наркотикам, не вкалывает на поле, слывет отважным воином и находится в центре внимания. Последнее, как я понял, для него самое важное. Есть люди, как мужчины, так и женщины, готовые заплатить любую цену, вплоть до самоубийства, только чтобы на них все смотрели, восхищались ими или хотя бы возмущались, но при этом ни талантов, ни смелости не имеют. Тогда на помощь приходят наркотики.

Видимо, почувствовав внимание к себе, Халли Бледный начал грызть верхнюю кромку щита и сплевывать кусочки древесины, изображая припадок ярости. Круто-круто, ничего не скажешь. Вот только щит дешевый, не окованный. Я в начальных классах, когда еще писали деревянными перьевыми ручками, на скучных уроках не одну грыз. Ничего сложного, всего лишь дело вкуса. Если бы берсерк грыз железную оковку, ломая зубы, тогда бы я впечатлился, хотя повидал за свои многие жизни еще и не таких придурков.

Поняв, что меня это не прошибает, Халли Бледный перестал колотить понты, задал насмешливо вопрос:

- Что, страшно?!

- Есть немного, - честно признался я.

Погибнуть я не боялся. Появилась уверенность, причем базирующаяся не на ничем необоснованной вере в богов, как у викингов, а на личном опыте, что буду жить вечно. Боялся быть раненным. В это, кончено, трудно поверить не имеющим подобного опыта, но это очень больно, когда тебя протыкают, разрезают или разрубают острыми железными предметами или ломают кости тупыми. На всякий случай я предупредил Хасколда и других членов экипажа, чтобы в случае тяжелого ранения положили меня в доспехах и с оружием и остальными личными вещами в любую лодку и отправили в плавание в море. Моя просьба не показалась странной. Именно так скандинавы отправляют умирать своих раненых соратников или старых, немощных родственников по их просьбе. Доспехи, оружие и другие вещи нужны будут в Валгалле, если покойник попадет в нее.

- А я, в отличие от вас всех, ничего не боюсь! – с вызовом похвастался берсерк.

- Если нажрусь мухоморов, как ты, то тоже ничего не буду бояться, - насмешливо парировал я.

Мои слова явно не понравились, но Халли Бледный не успел отреагировать на них, потому что завыл рог, призывая к бою. Берсерк сразу понеся к поселению. В ров, правда, сигать не стал, подождал, когда наладят мостки. И закрываться щитом от стрел не забывал. Среди защитников было десятка два лучников. Оружие у них были не ахти, охотничье, но и из таких на малой дистанции хорошенько проредили викингов, карабкавшихся по валу, пока я не проделал то же самое с ними. Заодно убил всех копейщиков перед той частью частокола, на которую лезли члены моего драккара. Помогать берсерку не стал, потому что появилось подозрение, что именно поэтому он и занял место рядом со мной. Впрочем, он справился и без меня, одним из первых преодолев частокол.

Я в предыдущих эпохах, начиная с шумеров и египтян, которые знали силу опия, разговаривал со многими воинами, употреблявшими наркотики перед боем. Рассказывали, конечно, разное, но, не считая полнейшее исчезновение страха, выделить можно два момента: один общий – голова отключается, действуешь на инстинктах; второй встречался реже – ощущение, что время как бы растягивается, всё – и люди, и предметы – начинает двигаться медленнее, и успеваешь уклониться от опасности, убить первым…

Лестница на этот раз была сухой, и я без труда поднялся на частокол, собрал свои стрелы. У нескольких было сломано древко, что огорчило меня. Если так пойдет и дальше, вскоре останусь без хороших стрел. Я умею делать только простые древки, что сильно сказывается на точности, дальности, пробивной способности, а мастера, изготовлявшие клееные древки, ровные, твердые, мне здесь пока не попадались.

8

Добычи в Хартфорде взяли меньше, чем в Люнденвике и даже в монастыре, а потери были больше, поэтому викинги передумали идти вглубь острова Британия и захватывать другие города, Решили отдохнуть пару дней, посчитать и поделить добычу, после чего двигаться на свою базу на острове Валхерен. На главную площадь и выходящие на нее улицы снесли столы из ближних домов, расставили в несколько рядов и приступили к пиру, благо опьяняющих напитков было вволю. Поселяне готовились к Вознесению, которое теперь празднуется отдельно от Троицы, как было в мою «гуннскую» эпоху. Основным напитком был будущий эль, полученный без применения хмеля, который заменяли другие травы, произрастающие в данной местности. На материке такой напиток называется грюйт. В него добавляли не только травы, но и в первую очередь мёд, а также самые разные специи, кому какие были по карману. До Хартфорда заморские товары добирались редко, если вообще попадали сюда, поэтому напиток сильно отдавал полынью, которой здесь валом, из-за чего отдаленно напоминал абсент. Видимо, и вставлял похоже, потому что у многих викингов появилось непреодолимое желание вот прямо сейчас вломить кому-нибудь, даже не вставая из-за стола. Количество стычек между пирующими, скажем так, превысило средний показатель подобных мероприятий. По мнению викингов, пирушка без пары трупов – спиртное на ветер.

Среди буйных оказался и Халли Бледный. После захвата Хартфорда он завалился спасть и появился на площади только на следующее утро. Экипаж его драккара сидел далеко от нашего, но берсерк сел напротив и наискось от меня, через два человека. Ближе свободного места не нашлось. Такое было в порядке вещей, поэтому никто, кроме меня, не обратил внимание. Я тут же сбавил обороты, чтобы в нужный момент не оказаться слишком пьяным. Берсерк сперва был вялым, с подсевшими батарейками. Выхлебав пару чаш грюйта, взбодрился, заговорил громко, штыбуя соседей байками о своих подвигах. Те связываться с ним не хотели, кивали и отделывались шутками. После третьей чаши он наконец-то «заметил» меня.

- О-о, и наш отважный Лучник здесь! – проорал он и поинтересовался с издевкой: - Ты точно мужчина?! – и обратился к сидящим рядом со мной: - Вы проверяли? У него есть хоть что-нибудь в штанах?!

- Проверяли, всё в порядке, - не желая обострять, миролюбиво произнес Хасколд Леворульный, сидевший через пару человек от меня в другую сторону.

- А я уверен, что это баба! – продолжил наезжать Халли Бледный.

Все, кто сидел рядом с нами и слышал его слова, замолчали и напряглись, ожидая, что будет дальше. Если я пропущу мимо ушей такое оскорбление или попробую отшутиться, для викингов сразу стану изгоем, убить которого – сделать доброе дело.