Страница 14 из 38
— Оставайся в комнате! — кричу я, ненавидя то, что не могу быть в двух местах одновременно. Разрываясь между тем, чтобы защитить ее, оставаясь рядом, и устранением опасности. Я бросаюсь вперед, снова хватаясь за него, но не нахожу опоры. Мои мышцы кричат от боли, когда я на полной скорости бросаюсь вслед за незнакомцем. Он обходит перила и опережает меня, но я оказываюсь на лестнице, перепрыгивая через две ступеньки за раз, чувствуя, как моя кровь становится все холоднее и холоднее, когда Джулс остается позади.
Здесь может быть кто-то еще.
От этой мысли моя нога соскальзывает на последней ступеньке. Я зацепляюсь пяткой за край и падаю вперед. Я так близко к нему, что мне удается схватить его за свитер и дернуть на себя. Я протягиваю другую руку, готовый обхватить его за горло, притянуть его тело к своей груди и удерживать там, пока борьба не прекратится.
Я буду душить его до тех пор, пока он не сдохнет.
Но он оказывается быстрее и лучше держит равновесие, чем я. Незнакомец сбрасывает куртку и бросается к двери, которая оказывается незапертой. Дверь всегда была запертой. Ни у одной чертовой души нет ключа, кроме меня.
Дверь остается широко открытой, когда он исчезает из поля зрения. Я бросаю куртку и следую за ним. Резкий и жестокий ветер набрасывается на каждый сантиметр моей разгоряченной кожи.
Я отстаю от него всего на несколько метров, но он бежит быстрее, и с каждым шагом я напоминаю себе, что оставляю ее все дальше и дальше позади.
Там может быть кто-то еще. Мне не стоило оставлять ее одну.
Мужчина бросается вправо, разгоняется и исчезает из моего поля зрения за рядом деревьев. Черт! Я не могу ясно мыслить, думая о Джулс.
Звук проезжающих машин усиливается, когда я приближаюсь к улице, пока бегу за незнакомцем, но это бесполезно. Я ни черта не вижу сквозь сосны. Я продолжаю бежать, хотя и не вижу его. Я не останавливаюсь, даже когда пролетающие мимо машины нажимают на клаксоны.
Куда, черт возьми, он делся? Здесь негде спрятаться. Я стою на обочине, видя, как машины проносятся всего в нескольких футах от меня, и пытаюсь отыскать его.
Я поворачиваюсь направо и налево, пытаясь найти этого человека, но он исчез.
Какая-то машина сигналит несколько раз, когда мне становится холодно, и я понимаю, что на мне даже нет обуви. Мои босые ноги утопают в тонком слое снега, а пар тяжелое дыхание застилает мне лицо.
Джулс.
Ее имя эхом отдается в моей голове, когда я мчусь обратно к дому, вдыхая холодный воздух и позволяя ему успокоить мои уставшие легкие.
Видение того, как она смотрит на глушитель пистолета, — это единственное, что я могу видеть перед глазами, игнорируя суровую погоду и боль в моих ноющих мышцах, когда я бегу обратно в дом.
Тепло дома совсем не успокаивает. Это слишком жутко. Слишком тихо. Я едва держусь за перила, взлетая по лестнице, в ужасе от того, что сыграл на руку этому ублюдку. Что он перехитрил меня. Что он вернулся за ней. Я не знаю, кто он такой. Я не знаю, как он сюда попал. Все, что мне известно, это то, что ему удалось сюда проникнуть, и он собирался убить ее.
Я не останавливаюсь, пока не оказываюсь наверху. Джулс просто нужна мне здесь, мне нужно, чтобы она была в безопасности.
— Джулс! — кричу я, прежде чем распахнуть дверь спальни.
— Мейсон, — хнычет она.
Она встревожена и напугана, но бежит прямо ко мне, утыкается головой мне в грудь и прижимается.
— Слава богу, — шепчу я, крепко сжимая ее в своих объятиях.
Мы соприкасаемся грудью, и она прижимается ко мне, как будто хочет раствориться во мне. Я глажу ее влажные волосы своей щекой, оставляя мягкие поцелуи, и поглаживаю ее по спине снова и снова.
С ней все в порядке. Слава богу, что она здесь. Я закрываю глаза, но в тот момент, когда я это делаю, лицо ублюдка вспыхивает в моем сознании.
Кто он такой? И какого хрена он здесь оказался?
Ответы приходят легко, заставляя меня крепче сжать Джулс.
Наемный убийца. И он был здесь, чтобы убить.
— Мой отец — мертвец. — Это все, что я могу сказать. — Я убью его за это.
У меня першит горло и боль пронзает голову. Джулс отстраняется от меня, шмыгает носом и смотрит на меня взглядом, который я не могу распознать. Она долго не отвечает, просто смотрит, пока я медленно перевожу дыхание. Мне так хочется попросить прощения у Джулс, но извинения застряли у меня в горле.
— У него было это.
Джулс прерывает момент слабо произнося слова. Она протягивает то, что нашла, и по мне пробегает холодок. Шприц.
— Он упал на пол, — говорит она и делает паузу, прочищая горло, затем заправляет волосы за уши, глядя мимо меня в спальню. Она сглатывает, обнимает себя за плечи и делает шаг в сторону, прежде чем закончить свое заявление.
— Когда ты бил его, — добавляет она.
Она не смотрит на меня, продолжает пятиться, продвигаясь в глубину спальни, и я следую за ней, пока ее колени не упираются в кровать, и Джулс не садится на край. Она сердится на меня? Я сразу же начинаю ощущать нехватку ее тепла, мои костяшки пульсируют от боли при воспоминании о том, как я избил до полусмерти человека, который мог ее убить.
— Я должен был, Джулс.
Ее глаза отрываются от земли, и она смотрит на меня.
— Я знаю, — шепчет она, но боль и печаль в ее глазах остаются.
Я тяжело вздыхаю, так как не понимаю ее реакции.
Я сжимаю шприц в кулаке и делаю шаг ближе к ней. Она не отстраняется, даже когда я беру ее за подбородок рукой.
— Ты в порядке? — спрашиваю я ее, пристально глядя ей в глаза.
Она кивает головой и прижимается щекой к моей ладони. Мое беспокойство улетучивается, когда она наклоняется ко мне, накрывает мою руку своей и закрывает глаза.
— Мейсон, — шепчет она страдальческим голосом, и это разбивает мне сердце.
Я наклоняюсь, чтобы обнять ее и сказать, что все будет хорошо. Этого больше никогда не повторится.
Когда я подхожу к ней ближе, раздается звонок моего мобильного телефона. Джулс прикусывает губу, когда я прижимаюсь лбом к ее лбу, ненавидя то, что меня отрывают от нее. Я достаю мобильный из заднего кармана только для того, чтобы выключить его, уделить ей все свое внимание и убедиться, что Джулс знает, что в безопасности, но вижу, что звонит мой отец.
— Останься здесь, — мягко говорю я ей.
— Куда ты идешь? — спрашивает она, хватая меня за руку, как будто я оставляю ее одну в аду.
— Вниз, — отвечаю я, отпуская ее руку, но сначала целую костяшки ее пальцев. Они мягкие и неповрежденные, в отличие от моих. Я смотрю на нее через плечо, когда отвечаю на звонок и выхожу через дверь спальни.
— Привет, — холодно произношу я, закрывая дверь и осторожно спускаясь по лестнице. Ритм моих шагов совпадает с биением моего сердца, медленным и размеренным.
— Мейсон, у меня есть цифры, и это будет непросто, — говорит отец и не ждет, пока я отвечу. Он полностью в деловом режиме. Как будто я купился бы на это и не устранял бы последствия.
Раздается громкий щелчок, когда я запираю входную дверь. Я почти не слушаю болтовню мужчины на другом конце провода. Он идиот, если хоть на мгновение думает, что этот звонок одурачит меня.
Отодвигая стул во главе обеденного стола, я смотрю на входную дверь, мои глаза сосредоточены на замке, прежде чем я переключаю внимание на лестницу.
Я, черт побери, не могу успокоиться, находясь так далеко от нее. Она в безопасности, повторяю я себе снова и снова.
— Прекрати, — говорю я в трубку, прерывая отца на полуслове. — Ты думаешь, я не знаю, что это был ты? — Мой тон звучит угрожающе.
— Был я? Ты все еще думаешь об этом… инциденте?
Ярость заглушает все остальное.
— Что-то есть у меня, что-то есть у тебя. Будь я проклят, если ты собираешься обмануть меня в этой сделке, Мейсон. Подумай хоть раз своей гребаной головой!
Он ругает меня, как раньше, его гнев проявляется во всей красе.
— Я думал, у нас состоялась сделка после того, как я позволил ей уйти с тобой. Разве что-то непонятно?