Время Воронов

— Почему же, по-твоему, этот период зовется Временем Рыцарей, Рейвен?

— Не знаю. Но Рыцари заменимы и даже могут перестать ими быть. Рутгер Янг — единственный, кто продержался возле Белой Мрази от начала и до конца. Большую часть Рыцарей убили, один заболел и умер во Время Принца, еще один уехал из города после смерти Элдрика.

Льюис постучал пальцами по подлокотнику кресла.

— Время Воронов длится уже семь месяцев. Сколько у нас новичков?

— Девять.

— Значит, в городе сейчас должно быть шесть проклятых вещей. Я хочу найти их. Будем искать по лавкам, старьевщикам и просто на улицах. Выкупайте их, я выделю каждому денег из сокровищницы.

— Но это же все равно, что искать иголку в стоге сена! Каковы шансы, что мы их найдем? — обескуражено спросил Сольвейн.

— Неважно. Каждая найденная вещь спасет человека от превращения в Ворона. Если я прав, то это — способ остановить проклятие.

— А если нет? — спросил Рейвен, не сводя с него испытующего взгляда. — Если серебро просто испортилось от нашей тьмы, выдавая в нас Воронов? Как те птицы, что привлекли внимание к твоему дому или наши почерневшие волосы? Тогда ты заблуждаешься и гонишься за собственной выдумкой.

Льюис нахмурился.

— Но у каждого Ворона есть такая вещь. Это не совпадение.

— Серебра в городе много. Оно красиво смотрится, и из него делают почти все.

— Почему ты считаешь, что я не прав? У тебя есть нормальные аргументы против моей теории?

— Все в городе знают, что Воронами становятся из-за дурных дел или характера. Так было и так будет. Не обижайся, повелитель, но мне кажется, ты просто не хочешь смиряться с проклятьем. Все Вороны поначалу ищут выход, страшась будущего и своей новой сути. Я помню, как Элдрик говорил со мной об этом: «Надежда на чудо дурманит разум. Но проклятие Воронов необратимо. Его не снять ни магией, ни верой, ни молитвами. Не позволяй пустым мечтам сломать тебя».

Рейвен замолчал и серьезно взглянул на Льюиса.

— Что будет, если ты ошибаешься? Это сломает тебя, повелитель?

Льюис закусил губу. Ему захотелось заткнуть уши и выгнать Рейвена из комнаты, но он подавил этот порыв. Вопрос был разумным. Что если он не прав насчет «проклятого серебра»? Подгоняет удобные факты под свою веру в спасение? А никакого спасения нет, и он зря обнадежил Сольвейна и Шарлотту?

— Не сломает. Но я должен проверить эту теорию. Я не отступлюсь, даже если ошибался. И не успокоюсь, пока не узнаю правильный ответ.

Рейвен коротко кивнул.

— Я тебя понял. Чем быстрее мы это сделаем, тем меньше ты будешь расстроен результатом. Если хочешь знать точно, то нужно найти «проклятую вещь» прежде чем она почернеет и подбросить ее кому-нибудь. Если он станет Вороном, то ты оказался прав. Если нет — ошибся.

Простое и быстрое решение. Неоспоримый аргумент в его пользу.

Полностью ломающий чью-то жизнь.

— Мы не будем их никому подбрасывать, — отрезал Льюис, — просто посчитаем. Если до конца года Воронов будет меньше на количество собранных вещей, значит, источник проклятия найден. И мы сможем остановить его распространение по городу. Если кто-то не хочет этим заниматься, то лучше скажите сейчас. Я никого не заставляю. Пойду искать сам.

— Я с тобой, — тихо ответил Сольвейн, — если уж убивать надежду, то собственноручно.

— Люблю ходить по лавкам, — хмыкнула Шарлотта, — и выбирать безделушки. Не вижу причины отказываться от этого.

Льюис выразительно взглянул на Рейвена, но наткнулся на совершенно спокойный взгляд в ответ.

— Я найду то, что тебе нужно, повелитель. И ты успокоишься. Быть Великим Вороном — твоя судьба. Я помогу тебе принять ее и жить счастливо.

Глава 14. Ворон и стражник

Рейвен рассекал воздух крыльями, как ночная птица, вылетевшая на охоту. Наслаждение от полета немного рассеивало его раздражение, но полностью отдаться этому чувству он не мог: внимательно разглядывал городские улицы.

И снова увидел того, кого искал.

— Да когда же ты уймешься, скотина?! — с ненавистью выдохнул он, приземляясь перед ним. — Сколько тебя нужно бить, чтобы в твоей пустой башке хоть что-то появилось?!

Нил Янг рассмеялся ему в лицо и выхватил меч:

— Утомился, стервятник? Не нравится, когда тебя не боятся?

— Я тебе сейчас все пальцы переломаю и зубы в глотку вобью!

— Смотри, как бы тебя самого не ощипали, петух бойцовский!

Рейвен зарычал.

Ночные драки с этим полоумным самоубийцей изрядно его достали. Некоторые Вороны все еще питались вне парков: относили золото родным или из азарта пытались уговорить ночных гуляк (бойцы делали это на спор, после подначек Шарлотты, меряясь числом добровольцев). А тут это рыцарское отродье шляется! Не хватало еще, чтобы кого-то убил! Сколько Рейвен его ни «вразумлял» — ни черта не слушается!

Дядин наследничек.

Драка кипела бешеная, подкрепляемая взаимной ненавистью и злостью. Силы были примерно равны, и победу Рейвену всегда приносило чернильное пламя, по чему Нил Янг не стеснялся проходиться:

— Как назвать труса, прячущегося за своей магией? Думаю, скоро их будут звать «рейвенами».

— На себя посмотри, кусок беспомощного дерьма! На кой ты снова притащился за взбучкой? Сдохнуть хочешь?

— Нет, тебя убить. А ты что такой добренький? Почему не убил меня до сих пор?

— Не наигрался еще с тобой! Надоест — сожру и шкурку выплюну!

Чертова засранца на этом свете держал только запрет Льюиса на его убийство. Из-за этого Рейвену приходилось сдерживаться, хотя будь его воля — зубами глотку бы вырвал! Но говорить об этом было нельзя: узнает о своей безнаказанности, совсем вразнос пойдет. Так как же его выгнать из города? Дом ему сжечь? Ерунда, найдет новый. Был бы здесь хоть кто-то для него важный, можно было бы похитить, но Нил Янг — одиночка, а единственного его родственника Рейвен уже убил. Даже друзей нет у паршивца, не за что зацепиться. Оставалось только лупить в надежде, что однажды тот сдастся.

И издеваться, когда упертый баран, продолжал свои расспросы о смерти Рутгера Янга.

— Кто убил его? Ты? Или кто-то из твоих дружков?

— Любой Ворон на это способен.

— Ты-то явно не смог. В штаны бы напрудил, если бы хозяин велел к нему подойти, — презрительно усмехнулся Нил Янг, — так что же, Великому Ворону самому пришлось избавляться от Рыцарей, пока вы скулили и целовали ему пятки?

— Наш повелитель умен, — Рейвен оскалился. Будет этот щенок его провоцировать, ха! Его жалкие попытки видны, как на ладони. — Он знает, как очистить город от всякой гнили. А своими руками, чужими ли — неважно. Вороны — его крылья и когти. Что прикажет, то и сделаем.

— Так что же не сказать-то, раз сделал? Уж ты бы точно гордился таким поступком!

— А если не скажу, заплачешь? Поплачь, я хочу посмотреть на это!

Нил Янг стиснул зубы.

— Ты у меня сейчас сам рыдать будешь! И молить о пощаде!

Передышка закончилась. Но прежде, чем они вновь набросились друг на друга, неподалеку раздались громкие крики. В ночное небо взлетела Воронесса, и она была явно напугана.

Рейвен раскрыл крылья и рванул к ней.

Это была Хлоя — полнотелая молодая швея, известная в убежище своим трудолюбием, бойким языком и заботливым отношением к окружающим.

— Что случилось? Кто на тебя напал?

— Не на меня! Господин Рейвен, помогите Трише, пожалуйста!

Хлоя дрожащей рукой указала вниз. Рейвен посмотрел туда и увидел крепкого мужчину бандитского вида, настороженно глядящего на них. Рядом стояла еще одна женщина — горожанка.

— Я покупала у нее еду, а тут он, увидел золото и выхватил нож, угрожая нас обеих порезать!

— Порезал?

— Не успел.

Рейвен махнул рукой.

— Черт с ним. Ты ведь уже поела. Это не наше дело.

Бандит, прислушавшись к их разговору, ухмыльнулся, подобрал оброненный нож и повернулся к горожанке.

— Выворачивай карманы, пока кишки не выпустил! Где еще золото? Небось, всю ночь Воронов кормила, делись давай!