Время Воронов

— Замок огромный, я этим вечность заниматься буду! Почему только я тружусь, а остальные Вороны прохлаждаются? Прикажи всем участвовать!

Льюис признал его правоту и впервые обратился к подданным с речью, которую сам же и написал. Он говорил о необходимости разбора завалов и поддержания жилья в порядке, и большинство женщин горячо поддержали его. После этого ревизия неожиданно превратилась в генеральную уборку, в которой участвовали все Вороны, включая двух забредших в замок новичков. Льюис попытался отправить их отдыхать, но семейная пара средних лет отказалась, с любопытством оглядывая кипящую вокруг суматоху.

— Мы-то думали, жизнь кончена, а тут все, как у людей, — простодушно заметила женщина, — осенняя уборка! Смотри, Том, даже Вороны в грязи не живут, а тебе все было лень сарай разобрать!

— Правильно не разбирал, кому он теперь нужен? — возразил мужчина. — Но от общей работы я не отлыниваю, нахлебников никто не любит. Пошли поможем, Сара. Авось пригодимся.

Льюис направил их туда, где требовались свободные руки, и вернулся к работе сам.

Рейвена он мстительно послал отмывать целый этаж, желая послушать, как гордый Ворон начнет оскорблено отпираться, доказывая, что воины не марают рук половыми тряпками. Но Рейвен спокойно подхватил ведро и отправился наполнять, а поздним вечером сообщил Льюису, что работа окончена. Этаж был вымыт тщательно, придраться было не к чему.

— Ты делал это раньше? — подозрительно уточнил Льюис.

— А что тут делать? Работа простая и понятная. Следующий этаж мыть?

— Мой.

К утру Льюис получил еще один отмытый до блеска этаж и слегка позевывающего Рейвена.

— Ночью-то зачем работал? Ты не раб на галерах, у всех было время отдыха!

— Я не хотел спать. Третий этаж мыть?

— Давай.

Но и это поручение было выполнено в рекордные сроки. Другие Вороны пытались угнаться за ним, но тщетно. Энергии в Рейвене было на десятерых, и Льюис следил за ним со смесью изумления, восхищения и легкой досады.

Зато ревизия-уборка быстро закончилась. Сольвейн принес ему списки обнаруженных в убежище вещей, и Льюис сохранил их на будущее. Уборка дала еще один неожиданный эффект: Вороны оживились и стали постоянно что-то организовывать сами. Швея принимала заказы на одежду, а однажды сшила тряпичный мяч для игры. Теперь во дворе не только тренировались воины, но и играли все желающие. Часто слышалась музыка: купленные в городе инструменты осчастливили музыкантов, и те спешили поделиться радостью. Мрачные деревья «расцвели» цветными лентами. Шарлотта стала не только объяснять, как выходить в город, не привлекая внимания, но и вызвалась сопровождать тех, кто боялся. Льюис им немного сочувствовал, но, с другой стороны, свобода стоила некоторых жертв.

Отношение к нему потеплело. Вороны теперь всегда радостно приветствовали своего господина и говорили о его доброте и внимательности, а не убийстве Прекрасного Принца. Его репутация исправилась.

Льюис был ужасно доволен своими достижениями и поделился ими с госпожой Солоной во время очередного визита.

— Ты молодец, милый, — улыбнулась она, — я горжусь тобой. Хорошо, когда люди могут жить как люди.

— Я тоже молодец, — вмешался Сольвейн, — ты бы видела сколько ящиков со всякой всячиной я перебрал!

Госпожа Солона рассмеялась и поцеловала его в макушку. Обняла крепко-крепко.

— Ты мое золотко! Тобой я тоже горжусь. Продолжай трудиться и поддерживай Льюиса во всем.

Сольвейн просиял. Льюис спрятал улыбку в чашке горячего шоколада. Госпожа Солона отстранилась и села за стол.

— Мальчики, я бы хотела с вами поговорить. Но сначала спрошу, хотя вопрос вам не понравится. Вы нападаете на людей, как прочие Вороны?

Повисла неловкая тишина. Сольвейн молчал. Льюис делал вид, что пьет шоколад. Госпожа Солона ждала ответа.

— Да, — наконец признался Льюис, поднимая на нее глаза, — но у нас нет выбора.

— Я понимаю. Но считаю, что можно без этого обойтись, хотя бы вам двоим. Приходите ко мне, я буду кормить вас.

— Нет, — одновременно произнесли Сольвейн и Льюис.

— Почему?

— Мам, я не хочу, чтобы ты снова лежала без сил!

— Я не буду сидеть у вас на шее, — твердо ответил Льюис, — и нападать на вас — тоже.

Госпожа Солона глубоко вздохнула. Кажется, она набиралась решимости вести тяжелый разговор.

— Ты использовал слово «напасть», Льюис, но если вы будете брать жизненную силу у меня, то это не будет нападением. Я же знаю, что вы меня не убьете и не сделаете больно. В столкновении с Вороном страшно не только оно само, но и неизвестность финала. На работницу моей лавки вчера вечером напал Ворон. Она так перепугалась, бедняжка! Боялась, что живой не уйдет. Все утро плакала у меня на плече и гадала, как бы ей уехать из города. Но в прошлую попытку она вернулась, позабыв об истинной причине отъезда.

— С ней все будет в порядке, — Сольвейн мучительно покраснел, — один Ворон много не заберет.

— А два?

— Тоже.

— Тогда я хочу, чтобы вы оба брали у меня то, что отнимаете у других, — госпожа Солона переводила взгляд с одного на другого, — не ради вас, а ради горожан. Атаки Воронов участились, и люди в ужасе. Раньше такое случалось реже, но находили в основном мертвецов.

— Потому что Вороны охотились группами, — медленно произнес Льюис, — пытаясь не попасться Рыцарям и скорее вернуться в убежище. А сейчас, с магией, справляются по одному. Хотя старикам бойцы еще помогают?

— Да. И для тебя Рейвен охотится, не отпуская одного.

Льюис смешался. Он привык к такому положению вещей и, не задумываясь, «ел» тех, кого ловил Рейвен. Выходит, с ним нянчились, как с беспомощным стариком? Или это были те самые привилегии «только для Великого Ворона»? Проклятье, он уже сидел на чужой шее и совершенно этого не заметил!

Госпожа Солона продолжила уговоры:

— Людям страшно. Мы отвыкли от Времени Воронов. Принц Ричард, каким бы жестоким человеком он ни был, долго защищал нас от него. Жить в постоянном страхе невыносимо. Если вы будете брать мою жизненную силу, то множество ваших будущих жертв не столкнутся с ужасным потрясением. Отдавать добровольно всегда легче, чем быть ограбленным и до смерти напуганным.

Сольвейн закусил губу.

— Пусть Льюис решает. Я подчинюсь его приказу.

— Ты пытаешься свалить все на меня! — возмутился тот.

— Ты — главный! На тебе и так ответственность за все, что делают Вороны!

Льюис метнул на него гневный взгляд, но Сольвейн упрямо скрестил руки на груди и отвернулся. Госпожа Солона вздохнула.

— Какие вы оба еще мальчишки. Но ничего не поделаешь, пришло время взрослеть. Сольвейн, то, что ты бежишь от трудных решений, обернется чужими страхом и болью. Ты уже выбрал себя и показал, что они для тебя ничего не значат.

— Для меня много значишь ты! Я лучше чужим людям буду делать больно, чем тебе! Как будто мало из тебя уже высосал! Я же все время боялся, что убью тебя, каждый раз, как питался!

— Но теперь ты знаешь, что этого не случится. — она взяла его за руку, погладила и перевела взгляд на Льюиса. — Милый мой мальчик, ты — Великий Ворон. В твоих руках власть над городом и всеми нами. Теперь тебе решать, как мы будем жить. Ты должен понимать, что добровольность лучше насилия.

— Но это же не исправит всего, — глухо ответил Льюис, — Воронов много, питаться надо раз в неделю каждому. То, что вы заплатите собой за незнакомых людей, всему городу не поможет.

Или поможет?

Плата. Добровольность.

Льюис вскочил на ноги.

Да вот же оно, решение!

— В городе живет около десяти тысяч человек, верно?

— Да.

— Среди них найдутся те, кому нужны деньги! Они всегда нужны! Если бы мне тогда предложили подобный обмен, я бы согласился! Воронов всего около пятидесяти, и у нас есть сокровищница! Мы будем покупать жизненную силу, а не отнимать ее!

Лицо госпожи Солоны посветлело:

— Я знала, что ты что-нибудь придумаешь! И тогда Вороны перестанут нападать на горожан?