Страница 15 из 39
— Как вы хотите сегодня? — кокетливо спросила Ева.
— Посмотрим.
Я накрыл ее губы своими, и девушка тут же впилась глубоким поцелуем. Ловкие женские ручки спустились по талии до ягодиц, нащупали член через брюки и стали жадно его сжимать. В моей голове возникла картинка, что я целую Миру — это ее язык ласкает мой с такой страстью, что хочется зажмуриться от удовольствия и никогда не прерывать поцелуй.
Девушка оторвалась от губ и полезла расстёгивать рубашку. Ее нежные губы легли на шею и стали щекотно покусывать. Ощущая блаженство, я откинул голову и прижал ее к себе, а их губ, вопреки желанию, вырвалось одно слово:
— Мира…
Ева тут же прекратила ласки, отодвинулась. Ее гневным взглядом можно было убивать как настоящим оружием. Мне стало стыдно, но я не мог найти себе оправдания. Ничего не сказав, Ева злобно сжала губы и пошла собирать одежду с пола. Я безучастно наблюдал за тем, как она одевается, понимая, что все равно ничего хорошего из сегодняшней ночи не вышло бы. Мира постоянно в моих мыслях, даже если меня ласкает другая женщина. Видимо, я сошел с ума…
Дверь за Евой громко захлопнулась, обдав меня холодным потоком воздуха. Тяжело вздохнув, я понял, что перед сном придётся постоять под душем. Желательно, ледяным, а то сегодня не усну.
Глава 15
Я даже не слышала, как Феликс вышел из комнаты, полностью сосредоточенная на звонке. Новость о том, что лечение и реабилитация матери оплачены ошарашила меня настолько, что я до конца не верила в его слова.
— Алло? Мира, это ты? — вместо слов доктора, которого я ожидала услышать, мне почудился голос матери. Не может быть… не могу поверить…
— Мама? — трясущимся голосом спросила я.
— Мирочка! — воскликнула она радостно. — Как я ждала твоего звонка! Ты не беспокойся, у меня теперь все хорошо, меня перевели в частную клинику и готовят к повторной операции, после которой обещали перевезти в Швейцарию! Представляешь? Всю Европу объездила, а именно там никогда не была!
Я вытерла слёзы радости, убедившись, что это действительно мама. Оптимизм в любой ситуации — ее визитная карточка. С души упал огромный камень, будто самое страшное позади.
— Мама, как ты? Я так переживала, ты не представляешь! — только и могла сказать я.
— Ой, да всё нормально. Наконец-то обновила гардероб. Только вместо красивых платьев и туфелек на мне гипс. Но ты знаешь, белый меня совсем не полнит, — рассказала она и залилась смехом.
— Это не смешно, — буркнула я.
— Не будь такой занудой, милая, — сказала мама, а я представила, как она закатила глаза. — Через полгода бегать буду. Так врачи говорят. Кстати, приедешь меня проводить на самолет? Очень хочу увидеть и расспросить, как у тебя дела.
Я замялась, понимая, что это зависит не от меня, но напрягать ее своими проблемами именно сейчас не хотелось. Пусть мама спокойно лечится, а я уж как-нибудь разберусь. Чай не маленькая.
— Постараюсь. Как будешь знать точно место и время вылета, позвони мне или скинь смской, — говорила я как можно спокойнее.
— Договорились! — восторженно ответила мама. — У нас тут время отбоя, так что побегу я… в смысле, лягу спать. Спокойной ночи, деточка.
— Спокойной, — ответила я и услышала гудки.
Еще минуту я прижимала телефон к груди, чувствуя, как мне стало легче. Так или иначе, но всё было не напрасно. Я не зря пережила унижение, не зря влезла в эту грязь, не зря оказалась в этом доме… Погодите-ка, но ведь Роберт так и не перевел деньги ни на мою карту, а историю я проверила, не передал наличкой, не открыл счет в банке на мое имя… это значит, что лечение матери оплатил Феликс? Но зачем ему это?
Задавая себе вопросы, я не могла найти другого ответа, кроме как “жест доброй воли”. Ему не нужно было тратиться дополнительно, чтобы лишить меня девственности. Он мог бы в любой момент просто уложить меня на кровать и просто взять, но не делал этого. После знакомства с Робертом мне было тяжело поверить, что другой человек может делать что-то не ради собственной выгоды, а лишь затем, чтобы помочь. Закусив пальцы от нервов, я положила телефон на кровать и встала, понимая, что должна пойти к нему поблагодарить хотя бы на словах. Однако уже ночь… разве я могу… никаких сомнений! Я должна сказать ему спасибо. Он спас мою мать.
Рванув к двери, я вспомнила, что плакала слишком долго, потому хорошо бы умыться. Вернувшись к кровати, я зачем-то взяла в ванную сумочку. Умылась перед зеркалом и поняла, что перед встречей с ним хочу сделать макияж. Вернее, хоть немного убрать темные круги под глазами и освежить лицо, чтобы ему было приятно на меня смотреть. Мысль о том, что я задумываюсь о его чувствах, кольнула в груди, но я тут же подавила ее, понимая, что мужчина не заслуживает моей холодности. Он вообще ни разу за время нашего знакомства не сделал мне больно. Вселял только трепет и странное возбуждение…
Тряхнув головой, я всё ещё боролась с мыслями о Феликсе, как о привлекательном мужчине, но теперь получалось плохо. Когда с легким макияжем было покончено, я оставила телефон и сумочку в комнате, а сама решилась выйти. В коридоре я вдруг осознала, что понятия не имею, где ночует хозяин дома. Посмотрев в разные стороны, услышала тихие звуки мелодии, и сердце подсказало идти на них.
В конце коридора одна из дверей оказалась чуть приоткрыта, именно оттуда звучала знакомая джазовая мелодия. Я осмелилась толкнуть дверь и увидела Феликса, в ритм качающегося на стуле за рабочим столом, на котором поверх бумаг стояла пепельница с дымящейся сигарой, наполовину пустая бутылка виски и бокал с оранжевым напитком. Услышав скрип дверного косяка, мужчина удивленно обернулся, выпрямился на стуле, но не прекращал вертеть ногой в ритм мелодии. Я не знала, как реагировать на эту картину, пока лицо Феликса не засияло при виде меня. Протянув руку к стереосистеме, он убавил музыку.
— Чего не спишь, малышка? — веселым голосом спросил мужчина. Вроде и не пьян, говорил хорошо и не окосел, но определенно получал удовольствие от крепкого напитка.
— Да вот… — я пожала плечами и ступила через порог. Дверь за мной легонько закрылась. — Решила, что должна сказать вам спасибо.
Феликс улыбнулся, но тут же подлил себе еще немного и отвернулся к колонкам.
— Не за что, — холодно бросил он. — Если это всё, то можешь идти.
Я не могла понять, что сделала не так, но чувство, будто бы обидела его, не отпускало меня.
— Нет, не всё, — я решительно подошла к рабочему столу и села на стул напротив. — Еще я хочу поговорить о…
Я запнулась, как только мужчина вновь обратил на меня внимание. Слова не умещались в горле.
— О… нас.
Феликс вскинул брови, отчего его шрам на лбу почти пропал в морщинах.
— А что с нами не так? — удивленно спросил он.
— Ну, я… — хотела бы предложить ему себя этой ночью, но его удивление и развязное поведение все испортило. — Знаете, так много пить плохо.
Феликс хмыкнул и налил себе еще.
— В одиночку, я имею в виду, — намекнула я на то, что мне тоже нужно налить для храбрости. Он понял без лишних слов и достал из ящика второй бокал. Плеснул в него немного виски и протянул мне. Я тут же пригубила и сморщилась от крепкости, но проглотила. Мне это было нужно.
— Прости, что не могу предложить тебе вина или шампанского, — как бы невзначай бросил мужчина.
— Ничего страшного, это хороший виски, довольно вкусно… — говорила я, ощущая, как начинают гореть щеки. — К тому же, это поможет мне… придаст храбрости.
— Зачем тебе храбрость? — прищурился Феликс игриво.
— Я… считаю, что должна отдать вам то, за что вы… заплатили, — шептала я, сама не понимая, что творю, а взгляд бегал по поверхностям, ища точку опоры.
Феликс повел губами и откинулся на спинку кресла.
— С чего ты вообще взяла, что мне это нужно? Вокруг так много красивых женщин… — говорил он, ехидно поглядывая на меня, ожидая реакцию. От выпитого в голове стало совсем пусто, но в душе поселилась чисто женская обида. Как? Он меня не хочет?