Демон во мне

Та самая женщина дух, нежно сверкающая и все так же прекрасная. Я так надеялась, что ее здесь не будет! Но судьба оказалась и к ней также жестока…

— Нет! Амарант, не причиняй ей боль! — пронзительно завопила я.

Я хотела подбежать к женщине и схватить ее за руки, но Амарант, грозно взмахнув рукой, оттолкнул меня своей свирепой мощной силой. Когда я упала на плитку, чьи-то скользкие щупальца обвили мои запястья.

— Пэйамаго, проследи за тем, чтобы моя Алисочка не делала лишних движений. — ухмыляясь, приказал Амарант.

— Будет исполнено, мой господин. — довольно проговорил непонятно откуда-то возникший Пэйамаго. Словно из темноты вылез…

Я с ужасно бьющимся сердцем смотрела на опечаленного духа и чувствовала, как щипали от горькой боли мои глаза. Пэйамаго туго скрутил мои запястья и не давал даже взмахнуть рукой…

— НЕТ! НЕТ! — продолжила истерически кричать я.

Пэйамаго прижал к моим губам свое щупальце. Твердая ледяная массивная лапа плотно придавливалась ко рту и не позволяла его раскрыть. Голос ослаб от оглушительного крика и перестал мне подчиняться…

А я смотрела на духа и смотрела…На ее красивое сияющее лицо, наполненное ужасом от приближения нечто страшного….

Заметила, что рядом с ней были еще братья Селиверстовы. Демьян ошеломленно смотрел на меня, а я на него. Встревоженно забился мой пульс от осознания, что они все-таки продали свои души демонам, только неясно, зачем…

Каждого пленника держал сзади стражник. Ильтаннос внимательно следил за своим Властителем. Его руки слабо тряслись от волнения. Да, я была права — он боялся Амаранта.

— Так-так… — Амарант лукаво улыбнулся и начал обходить испуганно застывших пленников, — решили, значит, сбежать… А я, между прочим, предупреждал, что я в таком случае устрою самую жестокую казнь.

Цепи сами по себе взмахнулись и обвили руки пленников, подняв их вверх.

— О, и вы тут… — Амарант злорадно и широко улыбнулся, обнажив свои клыки. Его взгляд застыл на Демьяне и Марке.

Демон подошел к Демьяну и спросил:

— Вы тоже попытались удрать?

— Господин, они были рядом. Мы схватили тех, кто оказался поблизости. — тут же отчеканил Ильтаннос и громко сглотнул.

— Правильно сделали. — коварная блестящая улыбка блестела на шикарном величественном лице Амаранта. — Про этих уродов я совершенно забыл.

Он впился Демьяну в глаза:

— Зачем ты продал свою душу Вольеторду?

— Чтобы…чтобы…спасти свою маму. — промямлил парень.

— Врешь! — рявкнул Амарант и сжал Демьяна за горло. — Тебя интересовало не спасение…тебя интересовало нечто другое…

Демьян молчал. Марк внимательно смотрел на старшего брата.

— Историю про мать ты выдумал, чтобы казаться перед остальными спасителем. Продал ты душу, чтобы при жизни разбогатеть и жить припеваючи, ничего для этого не делая и не стараясь. — шептал Амарант, внимательно смотря ему в глаза.

Марк ошеломленно раскрыл рот. Демьян сжал губы в тонкую линию.

— Я по твоим глазам это все вижу. — улыбнулся Амарант. — Но ты не думал, что, помимо Вольеторда, есть некто, куда сильней и куда властней?

Демьян молчал, виновато опустив глаза вниз.

— Прежде чем надеяться на силу темных духов, надо было самому попытаться разбогатеть… — довольно шептал Амарант. Тут он начал скользить своим пальцем по его скуле. — Я помню, как ты приставал к моей собственности. Как ты, чтобы выяснить мое имя, вцепился ей в десны.

Демьян бросил на меня быстрый взгляд. Пульсирующее от ужаса сердце начало стучать в моем горле.

— А я не потерплю, чтобы кто-то смог тронуть эту чудную прекрасную игрушку без моего разрешения.

Он резко взмахнул рукой. В моем горле застрял крик ужаса.

Обезглавленная голова Демьяна звонко рухнула на пол и покатилась по горячей плитке.

Горло горело от сжимающего вопиющего крика. Тело трясло и била крупная дрожь. Сердце с оглушительным звоном пронзило мою измученную грудь. А щупальца еще туже впились в мои запястья.

— Уберите этот мусор. Скоро вырастит новая голова. И я снова ее обезглавлю. И так до бесконечности. — с отвращением проговорил Амарант.

Марка трясло от ужаса.

— Мальчишку увезти. С ним будут разбираться черти.

Стражники, держащие Марка и обезглавленное тело Демьяна, взмыли вверх и скрылись в пучинах грозного красного неба. Голова Демьяна продолжала лежать, и эти стеклянные глаза впились прямо в меня.

Я чувствовала, что сейчас потеряю сознание…Ком, застрявший в горле, грозился вырваться на волю вместе с остальными внутренностями.

— Теперь мне хочется узнать, что же заставило тебя, Веистор, сбежать из комфортной, пускай и наполненной жаром, темницы.

Амарант схватил копье и вонзил лезвие насквозь в бедного Веастера.

Крик ужаса ударил в сердце. Я прикрыла глаза. Хотела закрыть лицо ладонями, но склизкие щупальца Пэйамаго свирепо сдавливали мои руки.

Я не могла этого видеть и осознавать… До дрожи отвращало, что это творил Амарант, к которому я уже ничего не испытывала, кроме ненависти и разочарования. Та любовь с треском взорвалась, ничего после себя не оставив.

Я не могла на это смотреть…не могла…

И тут…мой ошеломленный взгляд неосознанно устремился куда-то вдаль. Перед глазами пронеслись далёкие приятные воспоминания из детства. Мне десять лет. Я неслась по горячему от летнего солнца асфальту, звонко стуча розовыми сандалиями и быстро думая, где мне спрятаться, чтобы "вода" не поймал меня. Но за спиной слышала громкий яростный стук ударяющих его кроссовок по земле. И вот Славик, мальчишка из соседнего подъезда, чьи волосы сияли золотом от света Солнца, схватил меня за дрожащее худое плечо и весело воскликнул: " Поймал!". Сбежавшая от мальчишки Настя нервно хохотала, радуясь тому, что в салочках поймали меня, а не ее.

— Теперь мой черед! — недовольно и злорадно завизжала я, и Славик стремительно помчался подальше от меня. Но он меня не интересовал. Я хотела схватить Настю и отомстить ей за ее хохот.

— А-а-а! — мучительно крикнул Веастер.

Вспышкой света меня на одно мгновение вернуло в реальность. В сумасшедшую безумную реальность.

Амарант вытащил насквозь копье и, схватив друга за горло, своими пальцами оторвал ему руку. Как когда-то Вольеторд оторвал мне…

Мои глаза опять застила сила воспоминаний. Мы с Дашей стоим друг на против друга. Я сжимала вытянутый кулак, а она прямую ладонь.

— Раз, два, три, — говорила девятилетняя я. Сестра кивнула, сжав кулак, и мы начали трясти руками. — Камень, ножницы, бумага и бутылка лимонада. Человек, огонь, вода. Мы играем в Цу-Е-Фа! — когда я громко воскликнула, мой кулак остался невозмутимо нетронут, как и кулак Даши.

— Цу-Е-Фа! — проговорили одновременно. Теперь наши кисти изобразили "бумагу".

— Цу-Е-Фа! — получились ножницы.

— Цу-Е-Фа! — моя ладонь сжалась в кулак, а Даша ровно выпрямила.

— Ха-ха! — я стукнула своим "камнем" по ее ладошке и воскликнула. — Мой посуду!

Наш британский красавец, высокий черный кот, плотно прижимался к моим оголённым лодыжкам. Даша огорчённо надула губы:

— Ну блин! Надо запомнить, что должен повторяться кулак!

Я высунула ей язык.

— Не-е-т!!! — вопила Бомарли.

Я пришла в себя. Бомарли живьем поглотил огонь. Ее кожа расплавлялась, обнажая огромные раны и выпуская водопадом кровавые ручьи.

Новое воспоминание ярко отразилось перед глазами. Я стояла с бывшей подругой возле домофона. Жаркий летний воздух лизнул наши загорелые плечи.

— Звони. — шептала одиннадцатилетняя я Соне.

— Я что-то боюсь… — светловолосая девочка с заплетенными косами нервно качала головой.

— То ты хочешь, то ты боишься. — пожала я плечами, тряся своими высокими хвостами. — Надо наказать эту дуру, чтобы она больше перестала всякие сплетни про нас по всей школе распространять!

— Ну… — огорчённо кивнула Соня.

— Вчера она сказала, что ты любишь Диму. Теперь все тебя за это дразнят!