Разлюбить князя

Утром, наскоро перекусив, Буршан оседлал Карута и отправился к Руберику.

— Ты один? — приветствовал его друг. — Таня на кухне помогает?

И только тут Руберик заметил, как печален князь, как поникли его плечи…

— Что случилось, брат?

— Таня ушла в свой мир, — с тоской глядя в сторону леса, сказал Буршан.

— Хочешь, я проеду с тобой в сторону Врат?

— Это всё пустое. До дня Солнцеликой ещё далеко…

— Тогда поехали на охоту. Говорят, нынче много тарысок прискакало к нам. — Решил Руберик хоть как-то развеять печаль друга. — Поехали?

— Отчего же не поохотиться? — с благодарностью посмотрел на него Буршан. — Вот только давай Бурта с собой возьмём. Пусть пёс по лесу побегает.

Ближе к вечеру Буршан и Руберик с добычей и радостным псом подъехали к харушу. Бурт, как всегда, остался у крыльца. Мужчины, водрузив несколько тарысок себе на плечи, прошли к тому входу, через который сразу попадали на кухню.

— Люкан, — Буршан снял с плеч дичь, — мы тут с князем поохотились немного. Разделай добычу.

— Хорошо, господин, — слегка поклонился мясник Люкан. — Оставляйте тут. Я всё сделаю.

Братья зашли в харуш. К ним поспешила Лиина, девушка, которая заменила Мириту.

— Что желаете, господа?

— Господа желают мяса копчёного, сыра зернистого и овощи, да, Буршан? — Руберик посмотрел на друга.

— Да. И побольше, — раздался сзади молодых князей голос.

— Отец! — Буршан встал. Обнял Карушата за плечи.

— Как прошёл день? Слышал, вы охотились?

— Да, дядя. Добыли немного тарысок. Так что завтра у нас будет нежнейшее мясо.

После ужина мужчины стали прощаться.

— Куда ты сейчас, сын?

— Коня Салиту сдам, Бурта покормлю, да схожу к Афиру.

— Не стоит горе элем заливать, — покачал головой Карушат.

— Да не буду я заливать! Так… кружечку пропущу…

— Ну, смотри. — Отец направился в сторону своего дома.

Часть 11 глава 2

Афир раскинул свои пухлые ручки на встречу Буршану:

— Рад видеть тебя, княже. Гость ты у нас редкий, оттого и дорогой. Из какой ягоды эль желаешь?

— Из зерики, — присел за дальний, от входной двери стол, Буршан.

— Сию минуту, — Афир исчез за тканевой занавеской.

— Приветствую тебя, молодой князь, — пышнотелая хозяйка подошла к столу с улыбкой. — Что глаза грустные? Какая тоска держит за сердце такого молодого и красивого?

— Не тоска, Зарита. Беда. Женщина моя в свою Даль отправилась родных навестить. Вот, волнуюсь, вернётся ли обратно?

— А что ж ей не вернуться? — удивилась Зарита.

— А вдруг меня родня её не одобрит?

Не мог же Буршан признаться гостеприимной хозяйке, что женщина покинула его навсегда.

— Ой, княже! Разве можно тебя и не одобрить!? — покачала головой женщина. — Присесть позволишь?

— Присаживайся. — Буршан встал и пододвинул ей стул.

— А хочешь, я на ячменной гуще тебе посмотрю?

— А давай! — согласился мужчина.

Яге он, конечно, верил, но ведь она бабка родная. Могла и подсластить гадание. А Зарита человек посторонний. Не заинтересованный. Она правду сластить не станет. Если правда горькой будет, так горькой и преподаст.

Зарита подняла руку и к ней поспешила девушка-служанка.

— Да, госпожа, — присела она в лёгком поклоне.

— Полья, принеси князю ячменный напиток, да покрепче, что б гущи было побольше.

Девушка поспешила выполнить указание. В это время Афир вышел в зал. Он сам лично нёс Буршану кружку эля на маленьком подносе. Не каждый хозяин такого заведения, как у него, мог похвастать тем, что сам князь первой линии зашёл к нему.

— Благодарю тебя, Афир, — принял Буршан кружку из его рук. — Холодный какой!

— Подогреть? — засуетился хозяин.

— Нет, нет. Хорошо, что холодный. Освежает. Пусть постоит пока. Мне вот хозяйка твоя… — Буршан взял за руку Зариту, — позволишь? — спросил он мужчину.

— Почту за честь, — приложив руку к сердцу, склонил голову Афир.

Буршан поцеловал руку хозяйке:

— Так вот, Зарита мне обещала погадать. Не возражаешь?

— Нет. Всё, что пожелаешь, князь, но только в пределах дозволенного.

— Не волнуйся, — рассмеялся Буршан, — не дозволенного не позволю!

Появилась Полья с напитком.

— Прошу, господин, — поставила она невысокую глиняную кружку перед Буршаном.

Откланялась. За ней ушёл и Афир, чтобы не мешать высокому гостю.

Буршан выпил напиток до гущи и подал кружку Зарите. Та перевернула кружку на блюдце и стала внимательно рассматривать только одной ей ведомые рисунки.

— Не тужи, княже. Вернётся к тебе молодайка твоя. Одобрят её родные ваш Алтарь.

— Вернётся? — повеселел Буршан. Не приукрасила бабушка, правду сказала.

— А как же ей не вернуться, если она наследника твоего под сердцем носит.

— Что?.. — Буршану показалось, что пол под ним качнулся.

— А что? Не сказала ещё тебе? Не обрадовала?

— Нет… — растерялся князь.

— Так она, может, и сама не ведает ещё. Может, срок маленький. Это вот тут, — Зарита постучала по краю блюдца, — картина ясная, а женщина, если первый раз тяжёлая, не сразу и поймёт.

Буршан не знал, радоваться ему или печалиться. Скорее, печалиться. Ведь Таня вряд ли вернётся в Горушанд. Хоть и Яга, и Зарита сказали об этом, он всё равно сомневался. Уж больно Таня в свой мир рвалась. Да, к тому же, его не любила… Значит, что ж — не видать ему ребёнка? Он залпом осушил кружку эля. Даже вкуса не почувствовал. Достал золотую монету.

— Это тебе, Зарита, за добрую весть.

— Что ты, княже! Много это…

— Такая весть дорогого стоит, — улыбнулся князь и встал из-за стола. — Рождение первенца у Афира праздновать буду. Так и передай хозяину своему.

Он отсалютовал и покинул питейное заведение.

Часть 11 глава 3

Ошарашенный таким неожиданным известием, Буршан пошёл в сторону реки. «Как же так? — размышлял он. — Неужели Таня утаила от меня своё положение? Боялась, что я беременную её не отпущу? А, может, Зарита права и она сама ещё не знала, что ребёнок у нас будет?» Но это известие ошарашило князя ещё и потому, что беременели женщины в их клане крайне редко. Годами семьи жили, прежде чем детки появлялись, а тут за три недели — и беременная!

Если раньше сердце князя сжималось от боли при мысли, что он больше никогда не увидит свою возлюбленную, то теперь его боль усилилась. Выходит, он потерял навсегда и любимую женщину, и ребёнка? Но тут же он начинал успокаивать себя: и Яга, и Зарита сказали, что она вернётся. «Так вот что имела бабушка в виду, когда говорила, что Таня вернётся не одна!» Но стоило ему вспомнить, как Таня прошипела ему в лицо: «Ненавижу тебя!», сомнение снова поселялось в его душе.

Буршан шёл, разрываемый противоречиями и тревогой. Увлечённый внутренним спором самим с собой, он не заметил, как углубился в густой лес, оставив позади себя и реку, и селение. Остановился на небольшой полянке. Подумал: «Надо возвращаться. Эрда, наверно, и баню уже приготовила…»

Он повернулся и встретился взглядом с невысоким черноглазым мужчиной.

— Заблудился, путник? — ухмыльнулся тот.

По его одежде Буршан сразу понял, что перед ним стоит шардуг. И настроен кочевник очень недоброжелательно. В одной руке плётка. В другой короткий изогнутый меч.

— И тебе здравствуй, — князь вроде обнял себя за плечи, но тут же в его руках оказались два коротких ножа.

— Не следует сопротивляться, княже. — Раздался голос сзади.

Буршан оглянулся и увидел ещё трёх мужчин.

— Это как понимать? — Буршан свёл брови.

— Велено тебя доставить в шатёр к Арташтыху.

— Что значит — доставить? Я вам мешок с зерном, что ли? — рыкнул Буршан. Ноздри его затрепетали. Лицо пошло красными пятнами.

— Добром не пойдёшь — силой возьмём! — из-за дерева сбоку вышли ещё два вооружённых шардуга.

— Возьми, попробуй! — и Буршан метнул одновременно два ножа.

Оба мужчины с криками боли схватились за ноги — убивать князь никого не хотел, но навыки продемонстрировать решил. Вдруг враг передумает вступать в схватку? Пока шардуги переглядывались, Буршан выхватил из-за пояса меч и длинный клинок. Встал в боевую позицию.