Страница 28 из 38
Долбаные ублюдки.
— Джулс?
Голос Мейсона врывается в мои размышления, но я продолжаю читать. Это не самое худшее, что обо мне говорили, но написано достаточно зло и много неправды. Я не закрывала на это глаза.
Мой гнев только усиливается, когда я вижу, что написано обо мне. Я не бегаю по городу. Не раздвигаю ноги…
Я даже не могу закончить эту дурацкую статью. Они утверждают, что Мейсон делает то же самое, что и мой муж, а я закрываю на это глаза.
Чертова неуверенность во мне сменяется грубой яростью.
Я не такая, как обо мне пишут. Мне больно читать такие вещи. Я не могу этого вынести! Я на грани того, чтобы разлететься на миллион гребаных кусочков.
Это что, стадия горя? Желание убить всех?
Я просто хочу побыть одна!
Прикусываю внутреннюю сторону щеки и опускаю телефон, когда Мейсон кладет мне на бедро свою руку.
— Что случилось? — спрашивает он, переводя взгляд с меня на дорогу.
— Отвези меня домой, — прошу я, облизывая пересохшие губы.
У меня болит сердце, я тяжело дышу и вытираю вспотевшие руки о платье.
— Что случилось? — снова спрашивает он, и на этот раз его голос звучит тверже. Еще одна смена тона и его голос станет таким, который превращает меня в тряпичную куклу, но мне все равно. Я больше не слушаю мужчин, и мне на них наплевать.
— Плохо то, что я больше не хочу этого, — произношу я ровным голосом, но мое сердце разрывается изнутри, и я чувствую себя виноватой. Ощущение такое, что сердце разрезали ножом, порез чистый и аккуратный, кровь льется так медленно и мучительно. И я знаю, что в ближайшее время это не прекратится.
Откидываю голову на подголовник.
— Я просто хочу домой.
Мейсон молчит, выглядя раздраженным. В полной тишине царит атмосфера неловкости и напряжения. Что действительно плохо, так это то, что я ощущаю себя в безопасности и счастлива с ним. Я чувствую, что, если бы это было другое время, я могла бы легко влюбиться в него. Да я уже слегка влюблена в него. Я словно падаю в колодец, время ползет очень медленно, и я могу посмотреть вверх, полюбоваться каменной кладкой, случайно заглянуть на черное дно пропасти, о которое я разобьюсь и умру счастливой.
— Я больше не могу так жить, — признаюсь я.
— Это из-за чертовой статьи? — спрашивает Мейсон, глядя на меня.
Он сжимает руль так, что побелели костяшки пальцев.
— Я позабочусь об этом.
И он начинает говорить что-то еще. Я уверена, что он способен успокоить меня и решить все мои проблемы. Он чертовски хорош в этом.
Но мне нужно привести себя в порядок. Мне нужно стать цельной, прежде чем я смогу полностью отдаться кому-то.
— Это не из-за статьи, — произношу я, мой взгляд полыхает.
— Это из-за твоего мужа-придурка? — задает он вопрос с таким отвращением, что в этот момент я его ненавижу. Я рассказала ему о моем покойном муже, и да, он, возможно, причинил мне боль, изменил и солгал, но у Мейсона нет права его осуждать. Я до сих пор даже не знаю, как ко всему этому относиться.
— Именно поэтому это дерьмо должно прекратиться.
Сердце бешено колотиться в груди из-за того, что я выплеснула свои эмоции и мысли, но я уже не могу остановиться.
У Мейсона такой вид, будто я его ударила. Как будто я действительно причинила ему боль. Но я должна поставить точку.
— Я не в порядке, — говорю я, чувствуя жжение в глазах от подступивших слез, но мне все равно. Пусть. — Со мной не все в порядке, и я не убегаю. Ты не можешь просто появиться и излечить меня. Я не могу просто упасть в объятия другого мужчины и забыть обо всем, через что мне пришлось пройти.
Я готова выбросить телефон в окно, абсурдность рушащегося на моих глазах мирка кажется мне слишком ошеломляющей. Я зла, несчастна. Вот что это такое. Я чертовски несчастна, но разве я недолжна быть такой?
— Эй, остановись, — говорит Мейсон, притормаживая перед пешеходным переходом. — Просто успокойся.
Все его поведение меняется, он пытается успокоить, словно разговаривает с раненым животным. Это только злит меня еще больше. Нет, я не остановлюсь.
— Что ты хочешь от меня, Мейсон? — спрашиваю я его.
Часть меня надеется, что он действительно рыцарь в сияющих доспехах. Часть меня хочет быть слабой. Я хочу, чтобы он решил все мои проблемы и согревал мою постель каждую ночь, помогая мне двигаясь к новой жизни и оставляя позади разбитые осколки старой.
Я знаю, это неправильно, это уступка и отрицание моей собственной ответственности. Но, Боже, я хочу этого. Мое сердце готово вырваться из груди в надежде, что он скажет правильные вещи, чтобы убедить меня принадлежать ему. Точно так же, как и в первую ночь, когда я его встретила.
— Чего ты хочешь от меня? — повторяю я вопрос, мой голос дрожит.
— Джулс, — произносит он мое имя и смотрит на меня взглядом, которого я не понимаю, а потом так, словно я сломлена.
— Просто скажи мне прямо сейчас, к чему все это?
Я ощущаю, словно в моем горле расцвели шипы, и они становятся только больше, жестче и острее, заставляя слова царапать и причинять боль. — Я не могу стать твоей прямо сейчас, если…
— Если что? — уточняет Мейсон, и это так больно, потому что у меня нет ответа.
Я не смогу стать его женщиной, если это не навсегда, если я не могу доверять ему. Сейчас я не могу никому верить. Суровая реальность научила меня не доверять вообще. Я больше никого не хочу любить.
Когда я отстегиваю ремень безопасности, мне не хватает воздуха. Мой дом в квартале отсюда. Я вижу железные ворота. Мои руки дрожат, когда ремень безопасности с шипением отстегивается. Ненавижу себя. Мой дом — мое убежище, мое святилище и моя могила.
— Я не могу, — выдыхаю я, чувствуя себя чертовски дерьмово, и шепчу. — Прости.
Я открываю дверь и быстро закрываю ее за собой, избегая прикосновений Мейсона. Он лишь успевает слегка коснуться моей спины.
— Джулс, — кричит Мейсон мне вслед.
Я пересекаю переулок, машины сигналят мне. Я слышу, как Мейсон выходит из своей машины, бросая ее посреди дороги и задерживая тем самым движение.
— Джулс! — кричит он, но я продолжаю бежать.
Проталкиваюсь мимо людей и игнорирую неодобрительные взгляды. Я еле себя сдерживаю, мое дыхание прерывистое. Мне просто нужно добраться домой. Слезы текут по моему лицу. Мне нужно позаботиться о себе и понять, что, черт возьми, я делаю со своей жизнью.
Слышу визг шин, в голове пульсирует кровь, когда Мейсон останавливается рядом со мной.
Не обращая внимания на его крик, я распахиваю железные ворота. Я не останавливаюсь, пока не оказываюсь в безопасности внутри своего дома, спиной к твердой двери. У меня дрожат руки и ноги, сердце бешено колотится.
Я ненавижу себя за то, что сбежала от Мейсона.
Это безрассудство. Он должен был стать всего лишь отвлечением, которое превратилось из фантазии в реальность.
Прикрываю рот, когда всхлип вырывается из меня. А затем медленно оседаю на пол.
Он хороший человек и заслуживает кого-то лучшего, чем я.
Кого-то, у кого нет всех этих проблем.
Кого-то, кто сможет любить его свободно и открыто.
Приваливаюсь к двери, выгибаясь всем телом и выпуская наружу всю боль, тайно надеясь, что он постучит в дверь и попросит меня все объяснить. Но я не могу быть этим человеком.
Мы оба знали, что так все и закончится. Я представляла, что это он меня бросит, а не наоборот. Делаю глубокий вдох, чувствуя себя дерьмово. Не то чтобы это имело какое-то значение. Здесь не о чем больше говорить.
Глава 24
Мейсон
Ты пойман между тем, что хочешь иль что знаешь.
Отчаянно желая больше, получишь лишь удар в ответ.
Что ж делать то, что ж делать?
Когда слова разрушат мир, закроется тот рай, останется лишь ад.
Семнадцать. Я звонил ей семнадцать раз. Еще больнее осознавать, что она бросила меня не по той причине, по которой должна была. Я не смог сохранить ее только для себя, так как слишком сильно надавил на нее. Это моя гребаная ошибка.