Ужасная госпожа

— Найди Дипали и приведи ее в мои покои, — велела графиня. Глаза Пурнимы сверкнули возбуждением. Она уже заранее знала, что произойдет дальше, и предвкушала предстоящее удовольствие.

Расположившись среди мягких подушек, Исабель, как паук в паутине, дожидалась прихода девушек.

Служанки. С ними она не церемонилась. Невеждам хватало и циновки на полу.

Иса потягивала густое темно-рубиновое вино отца, облизывала испачканные в меде пальцы и нетерпеливо посматривала на дверь, не понимая, чем вызвана задержка.

Наконец, дверь негромко скрипнула, и вместе со смуглыми девушками, в комнату вплыл терпкий запах разгоряченных тел.

— Живее! Шевелитесь, как сонные мухи, — прикрикнула на них госпожа и нетерпеливо облизнула пухлые губы.

Девушки не стали медлить. По очереди отпив сомы из глиняного кувшинчика, они неторопливо раздевали друг друга.

Иса наблюдала, как смуглые руки осторожно касаются плеч, груди, скользят по бедрам, и невольно стискивала шелковое покрывало. Живот начало стягивать, и Исабель потянулась, разгоняя томную негу по всему телу.

Занятые собой, служанки перестали обращать на нее внимание. Губы касались губ, рваные вдохи колыхали налитую грудь, ноги сплетались, а пальцы впивались в податливую кожу.

Пурнима прогнулась и откинула голову. Длинные растрепавшиеся волосы мягкими прикосновениями ласкали ее спину и ягодицы, а губы Дипали коричневым бутоном сомкнулись на напрягшемся соске.

Иса тоже почувствовала, как потяжелела ее грудь и, стараясь совладать с нетерпением, сдавила ее ладонью.

Где же Витор?

Тихий стон снова привлек ее внимание — Пурнима, прижавшись к бедру Дипали, скользила вверх-вниз. Тихонько всхлипнув, она впилась в губы Дипали и скользнула рукой ей между ног. Дипали на мгновение замерла, а потом теснее прижалась в Пурниме.

Пламя лампад и свечей окрашивало золотистым цветом сплетенные смуглые тела, превращая их в искусно вырезанные статуэтки, но Иса не замечала их красоты. Стягивающие живот спазмы, усиливаясь, следовали один за другим, внутри бушевал настоящий пожар, и некому было его потушить, а девчонки, лаская друг друга, получали ни с чем несравнимое удовольствие. Вскоре девушки опустились на циновки, и на помощь пальцам пришли губы и языки. Они обе жадно и бесстыдно раскрывались навстречу новым, все более откровенным ласкам, а дрожащий от возбуждения свет покрывал влажную и раскрасневшуюся кожу лаковым глянцем.

Наблюдая за ритмичными движениями служанок, слушая их томные вздохи и сочные посасывания, Иса чувствовала, что вот-вот взорвется.

К счастью, это не помешало ей услышать приближающиеся шаги.

— Вон отсюда, — в служанок полетела одна из шелковых подушек.

Совершенно забыв о присутствии госпожи, девушки растерянно осматривались. Они почти достигли вожделенной разрядки, когда удар подушки грубо вернул их на жесткий пол.

— Я сказала, убирайтесь! — взвизгнула Иса и схватила со стола тяжелую шкатулку из резного камня.

Служанки прижались друг к другу, ожидая удара, а когда он не последовал, торопливо собрали одежду и прошмыгнули в каморку Пурнимы.

Изнемогая от нетерпения, Исабель соскочила с кровати. Гость не успел даже постучаться, когда она распахнула дверь и буквально впечаталась в твердокаменную, пахнущую мускусом грудь.

Холеные руки метнулись к завязкам штанов и торопливо распутывали шнуровку. Высокая грудь под тонким пеньюаром подрагивала от нетерпения, а влажные от вина губы скользили по солоноватой шее.

— Госпожа, что вы делаете?

Смущенный и ошеломленный, Витор пытался убрать цепкие пальцы, но Иса оказалась проворнее.

Справившись со шнуровкой, она руками обхватила его за шею, а ногами — бедра.

— Возьми меня. Сейчас же! — прикусывая его ухо, жарко шептала она и, распаленная, прижималась изо всех сил.

Руки Витора сами собой скользнули по гладким бедрам и сомкнулись на упругих ягодицах.

— Ты же чувствуешь, как я тебя хочу.

Грудной, вибрирущий от возбуждения голос, вязкий запах желания пьянили; похоть, заполнившая всю комнату, окончательно лишила Витора разума. Он не мог сопротивляться требованию гибкого тела, собственному желанию и сдался.

Тесное, горячее наслаждение застилало рассудок красной пеленой. Витор чувствовал, как острые ногти вонзаются в кожу, запутываются в волосах и притягивают голову к нежной, пахнущей розовыми лепестками груди.

Иса была не тяжелее пушинки, и Витор без труда удерживал ее навесу. Покачивал, с каждым разом проталкиваясь все глубже. Казалось, человек не может выдержать столь сильного возбуждения, но оно только росло. От ее нежного аромата, от гладкости кожи, от безрассудности и жадности ее желания.

Иса отдавалась ему с бесстыдством портовой шлюхи, и это еще больше сводило с ума. Казалось, для нее нет запретных ласк, и Витор уже подумывал не предложить ли избалованной девице кое-что другое. Только представив, как ее нежные губы обхватывают его, Витор едва не взорвался и толкнулся сильнее, выбив из груди госпожи вскрик наслаждения.

— Исабель, ты у себя?

Громкий стук в дверь привел любовников в чувство. Сдерживая новый стон, Иса до боли прикусила губу, а Витор замер, не желая покидать восхитительно-горячую тесноту.

Услышав голос отца, юная графиня испуганно замерла, потом забилась, пытаясь освободиться от Витора и встать на ноги.

Резкие, рваные движения превысили предел терпения, Витор крепче стиснул упругие бедра и вжался в девчонку так сильно, как только смог.

Спазм, второй, третий. Удовольствие и освобождение накатывало горячими волнами, и он ничего не мог с этим поделать, пока не почувствовал себя полностью опустошенным. Только тогда пальцы разжались, и Иса, растрепанная и взбешенная, соскользнула на пол.

— Отправляйся к Пурниме! — изящный палец повелительно указал на дверь коморки. — Живо! — острый кулак врезался в плечо.

Нетвердо стоя на ногах и пошатываясь, Витор отправился в указанном направлении.

Нетерпеливо покусывая пухлые губы, Иса дождалась, пока раб скроется к комнатке прислуги, отерла простыней влажные ноги и накинула плотный халат.

— Папочка! — открыв дверь, она с радостным восклицанием повисла на шее отца. — Ты уже вернулся? Я не ждала тебя так скоро! Надеюсь, ничего не случилось? — отстранившись, заглянула в темные, сумрачно нахмуренные глаза.

— Ты все еще в постели? — недовольно поинтересовался граф де Сильва. — Неужели успела разбаловаться за мое короткое отсутствие?

— Ты знаешь, с Эдуардой произошел несчастный случай, — потупилась Иса. — Столько всего пришлось сделать, я ужасно уставала, да еще и Жуан все это очень тяжело перенес. Вздрагивал от любого шума, я всю ночь просидела подле него.

— Моя мужественная девочка. Сколько же выпало испытаний на твою долю, — граф прижал дочь груди. Тонкие крылья аристократического носа затрепетали, и Карлос де Сильва подозрительно покосился на темноволосую головку. — Приведи себя в порядок и спускайся в библиотеку, у меня для тебя новости.

— Что-то по поводу моей свадьбы? Герцог хочет ее ускорить? — ясные глаза Исабель сверкнули азартом.

— Спускайся, и все узнаешь, — отец погладил ее по голове. — Приведи Жуана, его это тоже касается.

Отец ушел, и Исабель влетела в комнату.

— Пурнима!

Звонкий голос графини, наверное, был слышен даже на улице, только не в комнате служанки.

— Ты уснула, что ли, лентяйка? — воскликнула Иса, распахнула низкую дверь и остолбенела.

Пурнима и Дипали, совершенно обнаженные, повисли на Виторе и ластились, как обезумевшие от похоти кошки.

Одна из девчонок, несмотря на отчаянное сопротивление, терзала рот раба и одновременна сама себя ласкала, а вторая опустилась на колени к его ногам и протяжно облизывала твердеющую плоть.

Исабель не верила своим глазам — как смели грязные служанки покуситься на собственность госпожи?

Сорвав с кровати тяжелое покрывало, прошитое золотыми и серебряными нитями, она хлестко ударила по голым девичьим спинам.