Страница 2 из 11
Шариф-Кул окончил молитву словами: «Нет Аллаха, кроме Аллаха и Мухаммед пророк Его». Он посмотрел в высокое окно портала. Великая сеча приближалась. Пробежав взглядом по священнослужителям, коих с небольшим было чуть больше тысячи человек, Шариф-Кул вытащил из серебряных ножен блестящую саблю и направился к выходу…
Отряды татарских воевод Дарвиша и Чапкуна волею судьбы соединились у Великой башни и с оставшимися воинами побежали к Ханскому дворцу вслед за армией Едигера. Татары бежали по каменному мосту через Тезицкий овраг. Мост был узким, и некоторые татары срывались с края, падая вниз. Высота в пятнадцать метров не щадила никого. Выжившие же, в чаянии хоть как-то спастись от неминуемой гибели, инстинктивно зарывались в прогнившей листве.
С южной стороны пылающего в огне города, послышался рев труб и звуки барабанов. Блеща золотыми доспехами, верхом на лошадях показался Государев полк. Это были двадцать тысяч отборных воинов, находящихся в резерве при Иване Васильевиче. И государь удивил рать своей отвагой. Он взял в руки «Священное знамя» и, размахивая им, встал у ворот Великой башни. Воодушевленные появлением Государя, ратники устремились в атаку.
В это же время, у мечети Кул-Шариф стояло казанского духовенство во главе с главным имамом. Присоединившийся к ним поредевший отряд хана Едигера, выступили в неравный бой со стрельцами. Татары стояли плечом к плечу, глядя смерти в глаза и бились насмерть… В этой битве у стен мечети замертво пали практически все, включая и главного имама Шариф-Кула, имя которого будет вписано золотыми буквами в историю татарского народа…
Однако чудом выжившие и оттесненные к стенам главной цитадели – Арку, приближенные воины хана Едигера, забежали внутрь и закрыли ворота последней крепости. Арк, точно остров в безбрежном океане ратников.
Государь въехал в объятый пламенем Кремль через Великую башню верхом на коне и гарцуя по лужам крови, среди нагроможденных человеческих тел, лежащих вровень со стенами, он наблюдал, как на мечети развивалась царская хоругвь.
Невелика была территория Арка, но главная цитадель могла дать защитникам время, чтобы сдержать ратников, рьяно осаждавших крепость. Хотя татары понимали, это предел. Они в кольце окружения и вырваться отсюда без последнего боя не представлялось возможным.
Знатный татарский воин Сабир, утер чужую кровь с лица и обратился к хану:
– Ваше величество, хан Едигер…
Едигер прервал Сабира.
– Обойдемся без формальностей. Ворота Арка хоть и прочные, но долго выстоять не смогут. Ратники скоро эту крепость возьмут. – Хан мимолетно бросил взгляд на высокую башню, располагавшуюся неподалеку от Ханского дворца и, увидев в узком окошке тень, облегченно вздохнул. Он посмотрел на свое войско, насчитывавшее порядка пяти тысяч человек и произнес: – Единственный шанс для спасения, если уйти через Елбугины ворота, вверх по реке. Но местность эта открытая и для вражеских пушек, мы будем, как на ладони…
Прозвучал грохот, послышались крики и удары падающих обломков. Ядро пушки угодило в одну из башен Арка и убило несколько человек. Обстрел стал интенсивнее. Сабир и оставшиеся воины спустились к угловой Елбугиной башне… За ее пределами уже находился полк возглавляемый князями братьями Курбскими. После штурма посада у Ногайскго прорыва, князья пошли в окружение крепости, и замкнули кольцо на севере-востоке города, как раз у Елбугиных ворот. Здесь и завязалась битва между татарами и ратниками.
Вопреки смертоносным ядрам, Сабир взобрался на крепостную стену близ Елбугиных ворот и вступил в переговоры. Пальба из пушек прекратилась. Сабир произнес:
– Покудова стояло наше Ханство и город, до смерти бились мы за Хана и Отечество наше. Мы отдаем Хана нашего, здоровым и ведите его к своему государю. Мы же, выйдем в широкое поле и изопьем с вами последнюю чашу крови. – Сабир бросился к Елбугиным воротам, увлекая за собой воинское братство. Воевода князь Семен Микулинский, отдал приказ канонирам о беспрерывной пальбе по татарам. Те же разуваясь прямо на бегу, забежали в мелкую речушку, и пошли вброд. Братья Курбские – Роман и Андрей на лошадях бросились вдогонку, но увязли в илистой почве. Горстка храбрецов, натянув тугие луки, выпустили по настигающим их ратникам сотни стрел. Раненый в плечо князь Андрей Курбский присел на каменистый пляж и с облегчением вздохнул…
***
Темный лаз закончился дневным светом. На приколе стояла лодка. Рустам и Гадель бросили сабли на днище и отплыли. Они рассчитывали пересечь озеро Кабан с тремя сундуками золота на борту и укрыться на противоположном берегу. Миновав протоку Булака, они вышли в озеро и здесь же были замечены артиллерией князя Воротынского. Канониры открыли огонь, ядра полетели в лодку. Два татарина сочли жизнь дороже золота. Пришлось в спешке покинуть судно и вплавь добираться до берега. И во время! В следующее мгновение пушечное ядро угодило в лодку. Гадель и Рустам с досадой наблюдали, как уходят на дно сундуки набитые золотом, но в то же время благодарили Аллаха за сохранение жизни…
Счастливое детство
Казань, 1988 год
– Итак, поутру 4 октября 1552 года, царь Иван Васильевич, коему месяц с небольшим исполнилось двадцать два года, торжественно въехал в Кремль. – Преподаватель устало зевнул, прикрыв рот кулаком, и продолжил читать. – Крест воссиял над поверженной Казанью. Впервые Запад пошел на Восток. Впервые Азия отступала. Впервые после татарского рабства на Руси явился молодой царь, который вернул великие времена князей завоевателей. А потом пришла очередь Астраханского ханства. И он завоевал его. К Астрахани его воины плыли по великой реке Волге. И они видели развалины старого Сарая – заброшенной древней столицы Золотой Орды. Сколько лет в эту татарскую столицу, приезжали на поклон, а часто и на смерть русские князья… Но это был и остался прошлый стыд, впереди была слава и плен Астрахани. – Ильнур Фаридович закрыл книгу и сквозь очки внимательно посмотрел на учеников. – Итак ребята, какие будут вопросы?
Мухаметшин Ильнур Фаридович в возрасте тридцати лет защитил кандидатскую диссертацию по истории родного края. Он продолжал заниматься научной деятельностью в Казанском Государственном Университете, а в свободное время, заменяя своих коллег историков, в виду их болезни, преподавал уроки истории в средних классах.
Белокурая худенькая девочка в черном сарафане и белой блузке подняла руку. Преподаватель дал ей слово.
– Ильнур Фаридович, а кого Иван Грозный поставил во главе Казани?
– Хороший вопрос, – преподаватель поднялся из-за стола и прошелся вдоль доски. – Через две недели Иван 4 покинул Казань, оставив начальствовать в городе боярина воеводу Горбатого-Шуйского и его подручных Басманова, Серебряного, Головина и других. Он установил военное управление и оставил пять тысяч стрельцов гарнизона.
– Разрешите вопрос? – руку поднял Сергей Савинков – толстый мальчик с кучерявыми волосами.
– Да, пожалуйста.
– За что Иван Грозный убил собственного сына?
– Хм-м… Иван 4-й был весьма неуравновешенным человеком. Он отличался крайней подозрительностью и жестоким нравом к поданным и боярам. Его сын – Иван, очень походил на своего отца. Они вместе принимали участие в казнях и… – преподаватель сделал паузу и продолжил. – Однажды сын заступился за свою супругу, Царь же увидел в этом поступке потенциальный заговор. В приступе гнева он обрушил ярость на сына и убил его жезлом. Позже Иван 4-й очень сожалел об этом поступке. Ночами он бродил по темным коридорам дворца и с кем-то разговаривал. Это одна из причин, почему Ивана 4-го стали называть Грозным.
– Ну и кликуха у него была! – засмеялся мальчик с глубоко посаженными глазами и подчеркнутыми скулами. – У нас во дворе есть парень, его кличут Промокашка. Чуть что, сразу в глаз бьет! Его у нас все бояться.