Страница 6 из 10
Илья потянулся проверить у Маши пульс, но отдернул руку, его точно кипятком обожгло. «Скорую» надо – он набрал номер, кое-как продиктовал адрес и причину вызова.
– Ударилась головой? – уточнила диспетчер, и в трубке слышался костяной стук клавиш, – крови много?
– Много, – выдавил из себя Илья, – очень много. Скорее, пожалуйста.
Прилетели мигом, точно внизу ждали. Невысокий лысоватый врач в очках и вертлявая фельдшер с ним прошли в комнату, не обращая внимания на бардак, склонились над Машкой. Илья отошел к подоконнику и прикусил костяшки пальцев. От озноба малость потряхивало, а предчувствие чего-то ужасного, непоправимого точно парализовало. Он видел врачей, слышал их голоса, но не понимал ни слова, будто они говорили на другом языке. Видел, как врач перевернул Машу на бок, как осторожно потрогал края огромной, в полголовы, раны, как перевернул девочку на спину, как проверил у нее пульс и рефлексы. Потом отступил на шаг и принялся стягивать перчатки.
– В полицию звони, – бросил он, и фельдшерица, покосившись на Илью, вытащила из кармана старый мобильник, принялась жать кнопки.
– Что там? – кое-как проговорил Илья, – в больницу поедем?
Врач почти с ненавистью глянул на него, скривился, только что на пол не сплюнул.
– Ага, за третий корпус… Вы бы еще через два часа позвонили.
– Я только с работы пришел, жены нет, – зачем-то принялся оправдываться Илья, – вернее, есть, но она ушла куда-то. Я могу вещи собрать…
Он принялся подбирать Машкину одежду, бросал в сумку все подряд, что-то еще говорил, лишь бы не молчать, лишь бы не стоять на месте.
– Не надо, – стронула его за рукав фельдшерица, – потом в морг привезете, ее оденут. Красивая будет…
– Чего? – Илья повернулся к ней, – куда привезу, кто оденет? Ты в уме, курва? Ты что говоришь?
Шагнул к ней, а врач каким-то непостижимым образом оказался между ними, несильно толкнул Илью в грудь.
– В морг, – повторил мужик, глядя из-под очков, – у нее открытая черепно-мозговая, ваша дочь умерла три или четыре часа назад. Ты нас на труп вызвал.
«Чей труп?» – рассудок отказался воспринимать реальность, точно вырубился, осталось одно-единственное, самое сильное и важное желание, чтобы эти двое проваливали куда подальше, а Машка встала с дивана и занялась своими игрушками, или чтобы они пошли гулять.
– На труп, понимаешь? Сейчас другие приедут, ее заберут, и полиция, так полагается…
Врач был на полголовы ниже Ильи, полный, нерезкий, но он ловко теснил того к стенке. Фельдшерица опасливо выглядывала из коридора и что-то бормотала в трубку, Илья разобрал несколько слов.
– Девочка, три или четыре года, причина смерти открытая черепно-мозговая травма, вызвал отец. Быстрее, он врача сейчас убьет.
«Еще чего не хватало» – Илья сделал обманное движение, точно хотел оттолкнуть врача, и тот моментально повелся, выставил руки перед собой. Илья перехватил ему правую, вывернул в болевом приеме так, что дядя согнулся. Добавил коленом в грудь, а потом врезал по донельзя удивленной щекастой физиономии. Врач завалился набок между креслом и батареей, фельдшерицу вымело из квартиры. Илья подошел к Машке, сел рядом с ней, поправил платье, взял дочку за руку, пригладил ей волосы. А потом приехала полиция.
Руки в «браслетах» уже начали затекать. Илья сжимал кулаки, шевелил пальцами и смотрел в темноту за решеткой на окне. Дознаватель-лейтенант, остроносый блондинистый парень повозился на стуле и принялся перебирать бумаги. Допрос длился уже третий час, Илья несколько раз повторил свои показания, но парень не унимался, и каждый раз цеплялся к новой мелочи.
– Значит, не знаете, куда уехала ваша жена? – пятый, наверное, раз, спросил он.
– А она уехала? – спокойно удивился Илья.
– А куда она делась по-вашему?
– Понятия не имею. Вы полиция, вы и ищите.
– Заявления нет, – парировал тот.
– Я напишу, – пообещал Илья, – только наручники снимите.
Лейтенант скептически глянул на Илью и уткнулся в монитор. Давно клонило в сон, силы закончились еще в квартире, когда его самого повязали приехавшие мордовороты, а Машу положили в черный пластиковый мешок. Тот омерзительно шуршал, Илья еле сдержался от тошноты. А потом что-то надломилось внутри, и стало безразлично происходящее, и вчерашний день пропал из памяти, и завтра не волновало. Какая разница, что там будет, это уже неважно.
– Где вы были в момент убийства? – парень смотрел в монитор, на Илью даже не покосился.
– Какого? – устало отозвался тот, – какого убийства?
– Вашей дочери Марии, – лейтенант мельком глянул на Илью. – Есть заключение экспертов, что это не несчастный случай.
Какое там несчастный случай, в ванной крови полно, и на полу, и на стенах. Точно Машку головой о плитку били… Дернулось что-то внутри, колыхнулось тяжко, затмив свет, и опало. Илья прикрыл глаза и промолчал. Лейтенант зашел с другой стороны.
– Какие отношения были у вас вашей женой?
Теперь он крутил в пальцах карандаш и пристально глядел на Илью.
– Нормальные, – сказал тот, – обычные отношения, как у всех. Ссорились иногда, мирились. Квартиру купить хотели.
Дознаватель постучал карандашом по столу.
– А вот свидетели говорят, что вчера вы были настроены по отношению к жене крайне агрессивно, ударили ее. И гражданину Вишнякову нанесли ряд легких телесных повреждений. Что скажете?
Сука эта Олечка, вот что я вам скажу. Кто ее просил языком трепать? Это их личное дело, Валерка не в претензии, а Светка…. Сердце сжалось, Илья прикусил губу и отвел взгляд.
– Заявление от него есть?
– Нету, – вздохнул дознаватель.
«И не будет» – это Илья оставил при себе. Если дойдет до заявы, то всплывет и «таурус», и Валерке придется объяснять, за каким чертом он приволок ствол в ресторан.
– Ты мне либо предъявляй что-то, либо отпускай, – Илья демонстративно звякнул наручниками.
– На трое суток задержать могу без предъявления. – Дознаватель потянулся к телефону и вызвал охрану. – Посиди пока, подумай. Может, что вспомнишь.
Трое суток это хорошо. Хоть трое суток, хоть неделю, лишь бы не возвращаться в пустую квартиру, лишь бы не оставаться там одному.
Еще через неделю были похороны, а на другой день бледный, с безумными глазами тесть ввалился к Илье в половине шестого утра.
– Проваливай, – вместо приветствия выдал он, – у тебя час, или…
«И что будет?» – они смотрели друг на друга, и если тесть наливался злобой, и она того гляди хлынет через край, то Илье больше всего хотелось лечь и заснуть, наконец. А перед этим выпить не одну таблетку снотворного, как было сказано на упаковке, а сразу все. И плевать, что потом будет. Останавливало одно: если не сработает, то можно сделаться овощем на всю оставшуюся.
– Проваливай, – повторил тесть, и принялся ходить по квартире, зачем-то открывая окна. Загуляли сквозняки, запахло сырой свежестью, и шум дождя, до этого еле различимый, стал отчетливо слышен.
– Подождите, – как во сне проговорил Илья, – а если Света вернется…
Эта мысль пришла ему в голову еще в Сизо, и после уже не отпускала. С ней становилось легче, появлялся просвет и призрачная надежда, что этот кошмар не вечен, что все наладится, и очень скоро. Светка просто уехала вместе с Машкой, как уезжала к родителям или на море, и скоро вернется, и все пойдет по-прежнему. По-другому и быть не может.
– Что? – тесть подошел к Илье и щурился снизу вверх, – кто вернется? Ты что несешь, скотина? Ты в своем уме?
И замахнулся неловко, неумело, Илья машинально перехватил его руку, отбил следующий удар. Тесть побледнел, губы у него посинели, он бросился на Илью, и оказался отброшенным на диван. Ветер трепал шторы на окне, о подоконник грохотал крупный дождь. Тесть сидел на диване, и тер запястье, кривясь от боли. Илья закрыл окно, зачем-то задернул шторы.
– Катись отсюда, – рыкнул из полумрака тесть, – неудачник, тряпка. Кому ты нужен, выродок сучий, лучше бы ты подох, чем они…