Ты - Моя Душа

Эта минутная слабость, покорность своему мужчине нужна была ей только за тем, чтобы сейчас же схватиться с ним в новой яростной битве чувственного удовольствия. Арина завела руку за спину и, схватив твердый, напряженный член Александра, сама направила его к влажному жаркому входу. Подавшись тазом, она насадилась на мужской орган и услышала протяжный стон Саши, который, запрокинув голову, наслаждался этим таким знакомым, но всегда таким волшебным проникновением.

Не давая мужу опомниться и не переставая двигаться вперёд-назад, Арина выпрямилась и, закинув руку за голову Александра, притянула его к себе, заставляя его плотно-плотно прижаться к её гибкой тонкой спине. Ловко извернувшись, она стала целовать мужа, то и дело покусывая его за мочку уха.

— Ты — МОЙ, Аверин, только МОЙ! — шептала Арина, пока он продолжал с силой вдалбливаться в нее на полной скорости. Она чувствовала, что только в момент их близости, когда Саша внутри нее, он полностью принадлежит ей. Ей одной. Когда его мускулистые сильные руки блуждают по ее стройному телу, только тогда он не принадлежит своей работе, клиентам, другой женщине, а только Арине. Невероятное чувство единения, когда они полностью сливаются, врастают друг в друга, соединяясь в одно неделимое целое на каком-то молекулярном уровне. Это после, как только муж покинет ее тело, он снова будет принадлежать целому миру. Снова отдалится, станет холодным, мудрым и расчетливым. Таким далеким.… А сейчас, когда Арина ощущает его член внутри себя, она — хозяйка положения.

— А если я не хочу больше быть твоим? — зло прошептал Аверин, не выходя из нее и не снижая скорость своего чувственного напора. — НЕ ХОЧУ!

Какой же он всё-таки наивный дурак!

— Ты перестанешь им быть, только если я сдохну, Аверин! Только когда я умру… — с придыханием отвечала Арина, получая неописуемое удовольствие от его сильных толчков внутри. Саша поддался чувствам и зарычал ей на ухо. От горечи, злости и бессилия. Как же она обожает выпивать его редкую злость до конца, до последней капли, как обжигающую горло текилу, когда несколько рюмок горючей жидкости, приправленной солью и лимонным соком, заставляют улетать в сладкое поднебесье.

Арина резко развернулась и толкнула уже несопротивляющегося Аверина на небольшой диванчик в гримерной. Она тут же вскочила сверху, оседлала колом вздыбленный член, нанизав себя до самого его основания. С силой прижав, буквально втиснув лицо мужа в свою шикарную, пышную грудь, Арина запрыгала, загарцевала, страстно и безудержно двигая тазом. Её трясло от накатывающего возбуждения, от предчувствия, предощущения финального взрыва. Ей казалось, что его член проникает в неё так глубоко, что никто и никогда не был настолько заполнен любимым мужчиной, никто и никогда не испытывал и не дарил такое небывалое наслаждение.

Саша схватил колышущиеся груди жены и страстно, до сладкой боли, всасывал то один то другой сосок, кусал их, вбирал в себя, мял сильными пальцами нежную упругость. Бёдра девушки дрожали от напряжения, Арина всё ускоряла темп, ощущая, как быстрее и быстрее стучит твёрдая как камень, головка члена обо что-то внутри, порождая потрясающие, изумительные волны, которые набегали и набегали, росли и наливались мощью.

Арина почувствовала, как Аверин напрягся. Она всегда очень тонко ощущала тот самый момент, когда её мужчина должен был освободиться от небывалого напряжения, от сладостной пытки и излиться в нее, заполнить все ее естество горячим семенем. И всегда это предощущение оргазма мужчины заставляло выросшие уже до самых небес гигантские волны удовольствия обрушиться.

Схватившись за Сашу, Арина запрокинула его лицо и слилась с ним в сладком поцелуе. Ее тело еще несколько мгновений раскачивалось в заданном темпе, но скорая развязка была уже неизбежна. Арина оторвалась от мужа и закричала, содрогаясь в сладком бурлении оргазма. Она кричала, вцепившись в плечи мужа, погружая в его налитые мышцы свои длинные ногти, сливая свой крик восторга с его почти животным рычанием, чувствуя, как он изливается в нее горячими толчками, заполняя её собой…

Ох, уж этот его взгляд. Слегка насмешливый, немного надменный, который толкает придушить и поцеловать одновременно. Всю душу из нее вымотал за тринадцать лет. Саша пытался восстановить дыхание после их сумасшедшей гонки. Арина запустила руку в его жесткие волосы, сидя на его коленях, перебирала пальцами черную шевелюру. Ей стало так хорошо и спокойно. Только находясь в его жарких объятиях, она ощущала себя защищенной. Все у них наладится. Все будет хорошо. Надо просто немного подождать и все образуется. Теперь Арина была в этом твердо уверена.

Внезапно Саша резко отвел ее руку от своего лица. Его поплывшие от недавнего наслаждения циничные глаза вдруг обожгли ее ледяным презрением. Что-то изменилось. В одно мгновенье. Она медленно отстранилась от мужа, осторожно вглядываясь в его нахмуренное лицо. Вопреки всем ее надеждам, сдвинутые брови Аверина не предвещали ничего хорошего. Он бережно снял ее со своих колен и усадил рядом. Сам же начал торопливо натягивать на себя брюки и искать разодранную Ариной почти в клочья рубашку. В глаза Аверин старался ей не смотреть.

— Что не так, Саш? — нерешительно спросила Арина, забившись в угол дивана и обхватив себя обеими руками, словно прикрываясь от неизбежного нападения.

— Мне пора. Твою машину подгоню завтра, — отрезал Аверин, безуспешно пытаясь застегнуть оставшиеся немногочисленные пуговицы на своей рубашке. Теперь он уперся глазами в пол. Он чертыхнулся сквозь зубы, заметив, что оторванные Ариной пуговицы рассыпались по полу. — Думаю, к завтрашнему утру будет готова, — буркнул Саша на автомате.

Арина дернулась как от пощечины. Она почувствовала себя обычной дешевкой, которой воспользовались и решили выкинуть за ненадобностью. Хотя, чего она ожидала от бессердечного холодного идиота? Арина догадалась, что Аверин жалеет о том, что поддался на ее страстную провокацию. И теперь ругает себя за то, что между ними только что произошло. Арина Аверина могла стерпеть многое в своей жизни и, что таить, немало пережила. Но такое она терпеть не намерена…

— Благодарю за заботу, — процедила Арина, подскочила с дивана, зло стянула висевший на вешалке длинный халат и стала натягивать его на обнаженное тело.

— Арина…

— Иди к черту, Аверин! — зашипела она и, поддавшись вспыхнувшей злости, замахнулась, собираясь влепить ему очередную пощечину. — Мудак!

Саша успел ее остановить, перехватив ее руку у своего лица. Они оба глядели друг на друга с такой бешеной, ослепляющей, неистовой яростью, ровно с той силой, с которой буквально несколько минут назад занимались любовью. Оба молчали, безмолвно обзывая друг друга последними словами.

— Просто интересно, сколько раз ты со своим “красавчиком” опробовала этот диванчик? — первым «сдался» Аверин. Было заметно, что он с большим трудом пытается обуздать свою ярость, придавая голосу небрежный тон. Его ноздри расширились от неописуемой злобы, которую он испытывал к ней. Арина опешила. Всегда сдержанный и отрешенный, Саша никогда не опускался до дешевых выяснений отношений. Обычно это Арина славилась в их семье приступами грозной ревности и бурными истериками. Но не Саша… — Удобно было? Нигде не жало? Ноги не затекали?

От неожиданности его злостных нападок и о, Господи! — ревности, Арина потеряла дар речи. Это же настоящая сцена ревности в исполнении господина “Мне все равно и давно на тебя плевать!” Аверин ее ревнует! Впору танцевать победную цыганочку с выходом. Тринадцать лет ждать от бесчувственного чурбана хоть какого-то проявления чувств и дождаться, наконец, находясь на грани развода. Ну почему сейчас? Она не знала, то ли ей расхохотаться, то ли попробовать влепить ему очередную за сегодняшний день пощечину. Арина глупо таращилась на мужа, приоткрыв рот от немого шока, и беспомощно хлопала пушистыми ресницами. Если бы он устроил ей подобную выволочку год назад! Если бы он хоть как-то показал ей, что ему неприятен другой мужчина в ее жизни, то ни о какой интрижке с Творческим речи бы не шло. Никогда. Ну почему он тогда отверг ее? Почему допустил, что она поддалась другому?