Альтернатива

-Ну что, коллеги, нарыли инфу по нашим советским рок-группам?

- Жорж, там ничего советского нет ни в текстах, ни в музыкантах. Дерьмо голимое, перемен требуют, мол время менять имена. Им бы на заводе поработать, лбам здоровым, а не хренью страдать.

- Павел, а ты на заводе работал?

- Нет, я после армии сразу в Органы пошел.

- То есть такой же бездельник. Кто еще считает, что все, кто не работает на заводе, тунеядцы и антисоветчики?

- А что не так? Павел не прав?

- Антисоветчик тот, кто хочет перемен? Кому хочется что-то изменить в этом мире и в нашей стране? Я правильно понял? Все реформы от лукавого или только инициатива снизу?

- Не так. Мы говорим про тех, кто против советского строя.

- Ага. Теперь гораздо понятнее стало. Наш товарищ Иванюк знает таких людей, но ничего не сделал, чтобы пресечь их подрывную деятельность. Я думаю, что ты, Иванюк, сам пособник врагов Родины.

- Товарищ Милославский, не передергивайте! Видно же, кому не нравится советская власть. Просто они молчат и выжидают. Но выдают себя поведением, одеждой. Пьянствуют, распутничают.

- Иванюк, вы тоже на заводе не работали. Иначе бы знали, что пьянство там тоже имеет место. Да и критика политики СССР на заводах звучит гораздо чаще и жестче. У них знания о жизни фундаментальные, они нашу с вами действительность под ногтями носят. Пойдем на заводы, там массовые аресты произведем?

- Чего ты, Жорж, на нас взъелся? Тебе твои рокеры дороже рабочих?

- Наша с вами обязанность защищать страну, в том числе алкашей рабочих и алкашей рокеров. Не они для нас, а мы для них. Рабочий без вас проживет, вы без него с голода сдохнете. Кстати, музыканты во все времена при любой власти кусок хлеба имели. А эти наши советские антисоветчики… Федорова со Скворцовым никто сейчас не знает, и потом никто не вспомнит, я очень надеюсь на это. А вот «Аделаиду» Гребенщикова будут помнить многие годы. И слава Озирису.

По лицам курсантов было видно, о чем они думают. Фраза «Чудит препод» была буквально выбита на сократовских лобиках молодых безопасников. Придется объяснять.

- Кто смотрел «Место встречи изменить нельзя», поднимите руки. Ну я и не сомневался. Вопрос – что покоробило сильнее всего в фильме?

- Внедрение в банду! Фигня это всё, не могли в первой серии послать опера вместо урки. И Шарапова бы раскусили, никакой он не фраер.

- В точку, парни. Ни один самый замечательный разведчик и актер не впишется в чужую тусовку, если он в ней не свой. НО! Среди слесарей можно сойти за врача, среди летчиков за гопника, среди рокеров за слесаря. Не пытайся быть своим, попробуй быть нейтральным. Понятен смысл?

- Понятно! Мы должны уловить особенности поведения основных групп населения.

- Верно, мальчики. Задание ко следующему занятию – перед зеркалом примерять на себя осанку и выражение лиц разных социальных групп.

Собравшиеся покурить на крыльце учебного корпуса после занятий курсанты никуда не спешили, жили рядышком, с досугом облом, куда бежать-то?

- Вон, смотрите, наш Милославский домой почапал. Небось к жене торопится супружеский долг отнести, пока по пути не расплескал.

- Да куда ему, молодой еще. Небось только после института какого-нибудь.

- Не знаю, кто бы молодого поставил на преподавательскую работу. Может, только выглядит молодой. Какая-нибудь пластическая операция по изменению возраста.

- Хорош гнать, он же не диктор Татьяна Виденеева. Просто сынок чей-то вот и ведет себя как бессмертный. Кто-нибудь узнал, что про него слышно?

- Я слышал кое-что. Он новые виды спорта развивал по линии комсомола. Историческое фехтование и практическую стрельбу. Причем чуть ли не с нуля.

- Практическую стрельбу КГБ продвигает.

- А он не в КГБ? Ты его на занятиях по огневой подготовке видел? Он нам две секунды норматив на изготовку ставит, сам в одну укладывается. И стреляет быстро.

- И что? Если бы все десятки выбивал. Еще и оправдывается, типа мне не нужны ваши десятки, мне нужно, чтоб вы выжили в огневом контакте. А сам небось…

- Договаривай. Что небось?

- Да хрен его знает.

- Начальству виднее, кого на преподавательскую работу определять. Я думаю, он бывший нелегал засвеченный. Поэтому и пластика на лице. А глаза как у Терминатора. А может, он вообще робот? Какая-нибудь секретная оборонная разработка.

- Ха! Договорились до фантастики. А давайте его прощупаем на следующей стрелковке.

Потихоньку мои хотелки руководство начало воплощать в жизнь. Предполагаю, что в некоторых моментах заведенный порядок был поставлен с ног на голову, и кого-то это даже травмировало морально, но так и надо. Не зная порядков, легче их нарушать. Нарушая правила легче наткнуться на что-то новое. Со школы помню – на территории лагеря невозможно найти ничего интересного, все открытия за его забором. Включая осыпавшиеся землянки партизан и разбитый эшелон со снарядами, рассыпавший свой груз.

Я не просил ничего жутко редкого или крупнокалиберного. Наоборот, только самые распространенные в мире образцы гражданского короткоствола и того, что на вооружении полиции и армий вероятного противника. С нашим оружием они уже наигрались. Хотя, и все наши ходовые модели присутствовали в арсенале. В мои загребущие лапки из зарубежных моделей попали такие старички как «Кольт1911», Люгер, он же Парабеллум, «Браунинг Хай Пауэр». Из тех, что поновее, а сказать по правде, самое-разсамое новьё в этой эпохе -Беретта и Глок, за что отдельное спасибо руководству. Из экзотики мне попался советский деринджер «Гроза» - двухствольный и бесшумный малыш.

В свободное от преподавания время я сам потихоньку жег патроны, благо почти все импортные стволы были под стандартный девятимиллиметровый люгеровский патрон, кроме Кольта. А с нашими патронами вообще проблем быть не должно, как я понимаю. В мастерской при тире часть патронов перекрутил под уменьшенную навеску и резиновые пули. С самозарядными пистолетами ничего не вышло, уменьшенная навеска не давала гарантии безотказной перезарядки. Так что под резинки шли патроны к Нагану. Пули, а точнее просто столбики мне где-то нарубили из литой резины типа той, из которой делают хоккейные шайбы. Начальник школы предлагал и ослабленные патроны снарядить на заводе, но я отказался. Не настолько я доверяю нашей оборонной промышленности, чтоб позволять стрелять в себя чужим патроном. Лучше я сам.

Слышали бы вы, как ругался начальник тира, когда я объяснил фишку с резинострелом. Я и идиот, и косорукий, и стволы засру, и контингент поубиваю… И вообще, не понравилось ему, что в его епархию вторгся чужак с правом устраивать всё, что ему заблагорассудится. Чуть смягчился только тогда, когда в тире прописались иностранные машинки – наш человек оказался, а не просто старый крикун. Я так понимаю, он себе ништяков нарубит, когда начнет давать нужным людям возможность пострелять из заморских аппаратов. И тут ему без меня никуда – под мои художества выделен отдельный сейф под моей печатью. Ерунда, конечно. И вскрыть можно, и пластилиновый оттиск вернуть на место. Но сам принцип важен, доступ к моему оружию только через меня. На этой почве мы начали ладить, маньяк маньяка видит издалека. Еще бы Васильича переучить стрелять, а то вцепился в свою дуэльную стойку как Пушкин под Полтавой. Ну да, всем он майор Карпов, а мне Васильич.

Чего-то парни задумали, вижу по внимательным и одухотворенным лицам, с которыми они внимали моим объяснениям. Понятно, сейчас начнут подлянку строить или на блуд разводить.

- Жорж, а вы только с оружием чего-то можете или без него тоже чего-то стоите?

- Как сказать. Главное оружие у нас в голове, разум есть главная опасность для противника. Хотя некоторые товарищи безоружными всю жизнь ходят, и ничего. Я как-то тренировал пятерку армейских самбистов, они вот тоже меня решили на слабо проверить. Как вы сейчас.

- И что?

- Пообещал, что всех их за пару секунд положу. Не по одному, а всех разом.

- И как?