Мир и нир

- У меня приказ, глей! – пробовал убедить по-хорошему десятник.

- А у меня репутация. Я – глей Гош, убивший Каруха. Вас отправить к нему за компанию – даже рука не дрогнет.

Они отступили на шаг. Ухватились за рукоятки мечей. Отсутствие у меня какой-либо длинной железяки внушило им необоснованный оптимизм.

Совсем недавно зарёкся без крайней нужды не убивать… А здесь ситуация быстро покатилась к тому краю, когда или показываешь зубы, или получаешь славу слабака и коврика для вытирания ног.

Изнутри потянулись зеваки. Вот, и старший сын Айюрра, совсем недавно – средний. Любопытствует и ухмыляется. За мечи цапнули оба моих эскортника. Но если я устрою тут рубку два на два, да прибежит подкрепление…

Оглянувшись, я заметил у торговых рядов, менее чем в полусотне шагов от пары неуступчивых стражников, опрокинутую телегу. Бревно, соединяющее «задний мост» с передком, возможно, уступает по массивности и прочности мосту от ГАЗ-66. Но – сойдёт.

Далее просто сочувствую зевакам, не имевшим по случаю Средневековья мобильных телефонов с камерами. Непременно запечатлели бы, как именитый глей, не чураясь самолично поусердствовать, подбежал к телеге. Разломал её голыми руками и ударами ног. Потом с дрыном длиной в два своих роста накинулся на стражников. Один пытался рубануть по бревну мечом и остался без меча. Десятник, более благоразумный, в последний миг просто прикрылся руками. Обоих вмазало в стену.

- Кто ещё желает невежливо поговорить с глеем Гошем?

Таких не нашлось. Наша троица благополучно миновала ворота. Айюрр-средне-старший, не знаю его имени, счёл за лучшее смыться. Для анта получить удар бревном от хрыма – не лучшее для репутации. А я могу приложить. Желающие – записывайтесь.

Отыскал Фируха. Тот, разряженный как фраер, даже воротничок – кружевной белоснежный, обрадовался.

- Фух… Ты! Думал, не приедешь. А Клай?

- У меня письменное поручение от него.

- Так не принято.

- Если кто-то будет сомневаться, запихну сомнения прямо ему в глотку. И проверну.

- Ты сегодня в ударе… Слышал, у входа – буза. Без тебя не обошлось?

- Они проявили невежливость. Не думай! Все живы. Надеюсь.

- Иной раз кажется, лучше бы ты не приехал. От тебя одни…

- Неприятности?

- Неожиданности. И ещё. Айюрр требует твоей крови. За сына.

- Ну и что? Пусть вызывает на бой. Умрёт. Или подаёт в суд. Ещё лучше. Беститульный бросился на глея. Ант выхватил меч против хрыма без меча. По любому закону, виноват покойник, а не я.

- Не будь так уверен, - Фирух глянул на противоположный конец двора, где кучковались «западенцы». – Если маркглей станет королём, то изменит законы. И применит к тебе задним числом. Да и законы Караха строгие, сынок ничего не добавил: убийство анта хрымом – смерть хрыму и его семье. Хрыма антом – только штраф убийце.

- Не боится?

- Он не был ночью в лагере у Монкурха. Не знает, что ты готов вызвать самого дьявола, низвергнутого рукой Моуи, и устроить бойню среди своих.

- Не я такой, жизнь такая. Постараюсь обойтись без крайностей. Запад покупает у меня сотни бочек нира. Не стану же убивать кормильцев!

Парень удивлённо воззрился на меня. Он стоял с непокрытой головой, коротко стриженый. Отросшая рыжая щетина смешно торчала во все стороны. Фирух больше не скрывал принадлежность к антам.

- Друг, мне нужно скорее покинуть это милое место. Когда голосуем?

- Да голосовали уже дважды. Большинство – за Айюрра, около половины. Четыре из десяти за отца. Остальные за Пирраха. Причём он выдвигает не себя, а старшего сына Уодороха. Маркглейство оставит другому.

- То есть Айюрр никак не может набрать нужное превосходство. А с моими голосами…

- К нему тоже подъезжают. К тому же его люди лезут с посулами к голосовавшим за нас. Каждому обещают либ серебра за голос, но только в случае победы.

- Пожалуй, я ещё подумаю, за кого голосовать.

Фирух едва не ударил меня.

- Как ты можешь…

- Я почти всё могу. Остальное могут боги. Слушай, покупка голоса – законна?

- Нет! Конечно – нет! Но когда ставки столь высоки…

- Король Карах или его недоносок что-нибудь писали на этот счёт в своих законах?

- Карах – да. Виновная сторона лишается своих голосов.

- Всех или купленных?

Он замялся.

- Говори! Есть шикарная возможность, но я не юрист, пырх тебя задери. Можешь найти сам закон?

- Конечно, мы же во дворце.

Он то краснел от злости, то белел от гнева. Человек-лампочка. С клыками. Сейчас поуспокоился.

- До выборов нового короля власть принадлежит канцлеру?

- Номинально – да. Но я бы не слишком на него рассчитывал.

- А что мы теряем? Пока что все в тупике. Я попытаюсь узел разрубить. Если разрубят меня, поднимешь за упокой моей души чашу лучшего нира. Идёт?

Бросив пару сопровождавших, я в одиночестве начал бродить по дворцу. На нижней галерее увидел сына маркглея Айюрра. Сделал ему знак – поговорим.

Он подвалил сразу с полудюжиной телохранов. Столько не ушатаю даже бревном.

- Чего ты хочешь, убийца брата?

Парень был гораздо массивнее усопшего. Ростом высок – лишь на полголовы ниже меня. Рыжие волосы гораздо светлее, чем у большинства антов. Нос расплющен и свёрнут набок. Красавец, одним словом.

- Не с того начинаешь. Убийцей как раз был он. Вытащил меч против хрыма, меча не имеющего, то есть меня. Титул не унаследовал ещё, а полез на глея. То есть меня. Со всех сторон он неправ, а я вправе.

- Отец считает иначе.

- Пусть считает. Говорю-то я с тобой. Кстати, могу и тебя уложить как твоего брата. Это карманная баллиста.

Ствол ТТ упёрся ему в грудь. Охранники, не готовые к такому жесту, не среагировали.

- Из этой железки?

- Твой брат сомневался. Я ему показал. Могу и тебе показать. Мёртвые сомнений не знают, - надеюсь, от моей приветливой улыбки ему хоть немного поплохело.

Он нервно сглотнул. Глаза неотрывно смотрели на ТТ. Просипел без прежней уверенности:

- Повторяю. Чего ты хочешь?

Я убрал ствол. Любой, кому не мешали бы спины бодигардов, увидел бы: мы ссоримся. Но вокруг парочки, готовой пустить кровь друг дружке, не собралась бы толпа заинтересованных. Подобные стычки затевались повсеместно. Некоторые и правда закончились выносом тел. Пырнуть соотечественника мечом или кинжалом ради судьбы Отечества – нормальное дело.

И меня могли. В спину. Биб следил с наказом: нападут – бей. В смысле – соси душу. Боевой глоток на боевом взводе…

- Войны не хочу. Сделку.

- Говори.

- Мне нужен мир с вами. Беспрепятственная продажа нира и стекла в ваше маркглейство. Свободный проезд, у вас же берег моря, пристани.

- Не много ли хочешь, хрым?

Ку-клус-клан и здесь. Расист хренов.

- А ты назови цену.

- Для начала – голосуй за отца.

Клюёт…

- Не торопись. У меня два голоса.

- Что?!

Достал из-за пазухи и развернул перед ним пергамент с доверенностью Клая. Объяснил, что тесть уполномочил отдать голос за него. Чистокровный ант, между прочим.

- Первый раз о таком слышу.

- Законы Караха не запрещают. Я узнавал. Ну же, парень. Ты мне обязан – стал старшим наследником. Если Айюрра изберут, ты – маркглей. Иначе оставался бы сотником дружины при брате.

- Я не просил о такой услуге!

- Знаю. Он на меня напал, не я на него. Давай пользоваться ситуацией. Можем быть друг другу полезными.

Он задумался. Потом заставил телохранов отступить на пяток шагов.

- Либ серебра за голос Клая. И обещание не чинить тебе зла в отместку за брата – за твой голос.

Попался, наивный чукотский юноша. Предлагает левую сделку тому, кого считал врагом минуту назад. Святая простота! За брутальной внешностью скрывается слабый интеллект.

- Два либа вперёд – по либу за каждый голос – и по рукам. С меня скидка в четверть цены за нир и стекло на год.

- Ты наглеешь!

- А ты прикинь. Мне жить бок о бок с Маерром и Фирухом. Они точно не забудут, что их кинул.