Имя моей души

DOBROmood

Имя моей души

За’Ар

За’Ар, в прошлом Зоя, в эльфов не верила.

Если бы её спросили, она сказала приблизительно следующее: «Во что только люди не верят: в эльфов, фей, гномов, троллей, домовых и прочую нечисть. Помнится, в Исландии даже организовали Эльфийскую школу. Но кто их видел-то, где доказательства? С богами так, вообще, отдельный разговор. Если бы Бога не существовало, его бы пришлось придумать. Людям всегда нужно во что-то верить.»

Веру в богов отрицала особенно. Слава Анкалиме! Мы сожжём тебя на костре! Именно этим обернулась для неё вера Белого королевства. Нет, конечно, её не сожгли на костре, всего лишь отправили б в Белый храм, служить богине Анкалиме. Смущало то, что, все кто уходил или кого отправляли в Белый храм, больше не возвращались, и никто не знал, как именно они ей служили. Из опыта своих двух жизней, ничего хорошего она не предполагала. Ну и главное, кто сказал, что она этого хотела?

За’Ар в богов не верила от слова совсем.

Даже не смотря на то, что в один из дней она легла спать в том мире, тридцатилетней женщиной или около того, цифра стёрлась из её памяти. Ну, знаете, как это бывает, тебя спрашивают, сколько тебе лет, ты вспоминаешь год, начинаешь считать и сам в шоке от возраста. Так вот, легла спать там, а проснулась здесь, в теле десятилетней дочки рыбака. Первое время она, задавалась вопросом, как это произошло и почему? Предполагала возможную смерть в том мире, но абсолютно ничего не могла припомнить.

Было тяжело, по большей части из-за того, что здесь был другой язык. К тому же девочку, которой изначально принадлежало тело, лягнул рынц. Рынц – крупный конь, со страшной мордой и с глазами, смотрящими вперед, он хищник. Пока заживали рёбра, она учила язык. Девочка была единственной дочерью рыбака, и он её очень любил. Он был столь внимателен к ней, что пробрался в сердце самой Зои, и она его полюбила, как отца, которого у неё в прошлой жизни, можно сказать, и не было. Время шло своим чередом, и она всё больше обвыкалась. Все звали её За’Ар и вскоре имя Зои, стало казаться чужим и не родным. Она привыкла. Но почти каждый вечер продолжала сравнивать ту, свою жизнь, и эту.

Жалеть о прошлой жизни не приходилось, и на то было несколько причин. О чем бы жалели нормальные люди? О семье, родителях, друзьях? Любимого мужа у неё не было. Вроде она считалась красивой, даже очень! Но как часто бывает, она любила, её любили, но это не совпадало по времени. С возрастом диапазон выбора все уменьшался. Те, кто обладал интеллектом, если и не были заняты, думали, что у такой красавицы кто-то есть, а глупые её не интересовали. Сейчас могла признаться себе, что и характер у неё был таков, что не каждый выдержит: прямой, честный, всегда права. Сложно с ней было, в общем.

С родителями никогда не было близких отношений, как только Зои обзавелась своим жильем, общение свелось к минимуму. Да и поговорить им особо было не о чем. Всю прошлую жизнь её преследовало ощущение, что её подкинули в семью, уж слишком она отличалась от своей родни, находя их безумно скучными с узким кругозором.

Друзья. О друзьях можно рассказать целую эпопею. Их было много, но они хороши только в раннем возрасте. Затем у них появляются семьи, дети и им становится просто не до тебя. К тому же твое одиночество, как дополнительный повод общаться с тобой меньше. Когда ты один, а твой друг нет, это неудобно. Друзья – это люди, которые проходят с тобой какой-то отрезок времени. Они не навсегда. Да и бывает ли в мире что-то навсегда?

В том современном, почти идеальном мире, все подчинялось спешке и стремлению к успеху. Все так торопились жить, что ни у кого не было времени смотреть на звезды. В новом мире она полюбила сидеть на своеобразной кладке забора и наблюдать, как на темнеющем небе зажигаются звезды. Помимо звезд небо украшали две луны. Одна молочная, как там, только без лица. Вторая поменьше, выползала чуть позже, темно-малиновая, как ягода спелой брусники.

Этот мир подарил Зои не только вторую юность, но и нечто большее. Ей всегда думалось, люди живут крайне бессмысленно, наполняя смыслом абсолютно не значимые вещи. Многие покупают в ипотеку бетонные коробки, ночуют в них, чтобы работать, и работают, чтобы оплачивать жилье. Этот мир подарил ей свободу. Свобода – это не когда у тебя всего много, а когда ты можешь отказаться от всего. От большого дохода, от ненужных шмоток, кучи навязанных обществом вещей. Здесь не нужно было много и это давало чувство свободы.

Вся земля в графстве Ла’Фер, как и следовало предполагать, принадлежала графу. Деревни и поселения платили ежегодные взносы за пользование землей, зарабатывая деньги выращивая хлопок. Работа была не из легких, все работали с рассвета до урочного дождя. Вот еще одна странность этого мира – урочный дождь. Каждый день в одно и то же время, где-то ближе к обеду, шел дождь. Почему, никто не мог объяснить. «Так угодно богине Анкалиме» – говорили они. Да, все поклонялись богине, и считалось, что За’Ар выжила благодаря ей. Отец несколько дней молился богине в старом храме. Но люди здесь действительно жили счастливо, у них было время на себя.

В прошлом мире она жила в регионе, где зима длилась девять месяцев. Здесь же зимы не бывало вовсе. Были три сезона: засухи, дождя и урожая. Их приближение вычисляли по продолжительности урочного дождя. Так что можно сказать сбылась одна из мечт.

За’Ар не верила в магию, но по какому-то странному стечению обстоятельств именно она стала причиной её поспешного бегства в Эльфийские леса. Всё произошло быстро. Не далее как пять дней назад она отправилась в город вместе с соседской семьей сыроделов. Их семьи дружили и каждую неделю возили сыры на продажу. Всё было как обычно. Внезапно раздались крики и грохот с окраины площади, люди кинулись врассыпную. Лишь она не понимая оглядывалась. Скажите, вам знакомо, как рынцы грохочут копытами по камням? Вот и она не знала.

Дикие, ещё не прирученные, рынцы неслись по площади в своей первозданной агрессии. Она замерла не в силах двинуться с места. Внутренний первобытный страх сковал её тело. Вожак заметил одиноко стоящую фигуру и повернул к ней. Грохот усиливался, морды животных с желанием расправы в глазах становились всё отчётливее. И тут рынцы вспыхнули, как головки спичек. Дико заржав, они огненными факелами падали на землю. Лишь запах палёной шерсти коснулся её носа, со сторон стали доносится поражённые восклицания «Магичка!»

Вторая волна страха настигла её. Быть «магичкой» без благословения принцессы, являющейся живым воплощением богини Анкалиме, это подписать себе ссылку в Белый храм. Её не спасут даже ходившие сплетни о том, что она незаконнорождённая дочь дворянки, подогреваемые её внешним видом. В отличие от большинства простых жителей Белого королевства ее кожа была менее загорелой, волосы что хоть и были темными, но не черными, а цвет ее радужки имел свойство менять свой оттенок в зависимости от освещения, трудно было определить зеленые они или голубые. Она считала полной глупостью причислять к дворянству любого у кого не черные волосы или карие глаза. Спрашивала у отца, но он всё отрицал.

В голове хаотично метались мысли. Она уже несколько раз была свидетелем таких историй, никто в них не разбирался. Правда никого не интересовала. Она развернулась и кинулась к палаткам, где расположилось семейство Ма’. Младшие уже бежали ей навстречу, все были встревожены.

– Во имя Анкалиме, неужели ты магичка!? – с ужасом воскликнула матушка семейства Ма’.

– Это не я.

Матушка Ма’ глубоко задумалась и с горечью в голосе сказала:

– Я верю тебе, но не знаю что делать. У нас есть пару часов, как они оформят все документы, вся площадь видела тебя.

– Я не поеду в Белый храм, – сухо объявила она.

– Будто тебя будут спрашивать, – вздохнула матушка Ма’.

Однажды они были свидетелем, как жену портного забирали в Белый храм. В чем именно заключалась её магия, и кто донес было неизвестно, но она кричала и сопротивлялась, клялась, что не обладает и крупицей магии, но процесс было не остановить. Так решались вопросы в Белом королевстве – пять свидетелей выносили тебе вердикт. А её видела вся площадь…