Страница 9 из 9
А вот на складе кто-то разговаривал.
Виктор открыл дверь.
В тесном помещении Андрей Дмитриевич и Капустин расставляли коробки с продуктами и спиртным. Рукава рубашек были закатаны, воротники расстегнуты. Пиджаки лежали на одной из коробок, сверху них змейками устроились галстуки. Мужчины переставляли водку к водке, пиво к пиву. Мясную и рыбную нарезку складывали в отдельную коробку, чтобы отнести в холодильник.
Андрей сел на ящик с водкой, устало потер ладонями лицо.
– Девятый час, а мы все копаемся. Во всех фирмах организацию корпоративных пикников проводят в рабочее время, а наша Елена развопилась: «Только в выходной день! А увижу пьяных на работе – уволю по самой мерзкой статье! Работать, работать, работать!»
Сашка особо внимательно оглядел батон сырокопченой колбасы высшего сорта.
– Она мне премию запорола, отчет ей не понравился. А я, между прочим, старался.
Андрей переставил ящики ближе к выходу.
– А ей ничего не нравится, кроме собственной должности и счета в банке.
Отложив батон, Капустин пожаловался:
– Хотел к ней в кабинет прорваться, выяснить, что я такого в отчете страшного написал, но Лидия отговорила... Хватит ли у нас водки на завтра?
Почти все продукты были перенесены и сложены у двери склада, готовые для завтрашней быстрой погрузки в автомобиль.
– Водки никогда не хватает. – Андрей раскатал рукава светло-синей рубашки. – Но это не страшно, не в тайгу едем, будет где купить. А Лидия твоя – тетка с мозгой, хотя на фигуру слишком угловатая.
Капустин потянулся, погладил себя по выступающему животу.
– Нормальная она. Сухие дрова жарче горят.
– Женщина не должна быть дровами, Сашка. А из деревянных предметов я предпочитаю гитару. Вот моя Оля – персик! И настроение у нее всегда хорошее, и слушается меня с первого слова.
Отмахнувшись от начальника, Сашка проверил последний ящик.
– Все, Андрей Дмитриевич, закрыли тему. Смотри, Дмитрич, среди водки текила затесалась. Может, выпьем?
– И поедим. – Андрей с хрустом разорвал пакет с чипсами. – Надеюсь, Елена уже ушла. Вот ведь баба, работает по двенадцать часов. Без выходных. Как ей не стыдно? Наливай.
Капустин ловко достал из ящика с посудой разовые пластмассовые бокалы, вскрыл бутылку и разлил ароматную текилу.
Виктор, подслушивающий у двери, сглотнул голодную слюну. Ему тоже захотелось выпить, хотя на работе он не злоупотреблял. Не выдержав, он вошел на склад. Мужчины при виде его замерли с бокалами в руках.
– А я думаю, кто это по складу ходит?
Тридцатилетний Капустин и сорокалетний Андрей Дмитриевич почувствовали себя школьниками, застуканными завучем за курением. Первым в себя пришел Андрей.
– Так ты же знаешь, продукты всего час назад завезли. Вот, готовимся к завтрашнему дню. Будешь текилу, Витя? – И он достал еще один пластиковый бокал.
– Не положено... – Рука Виктора сама по себе поднялась и взяла бокал. – Но буду. А о чем вы тут разговаривали? Слышал, Елену вспоминали.
Андрей поступил, как настоящий мужчина, – налил всем по полному стакану.
– За юбилей фирмы, – сказал он, чокнулся и выпил первым.
Капустин, оценив растерянность Андрея Дмитриевича, решил его выручать.
– Да, Виктор Алексеевич, мы о Елене Николаевне разговаривали. – Выпив, он залез в пакет с чипсами, закусил усушенной картошечкой. – Короче, нужно Елене Николаевне животину какую-нибудь подарить. У нее через неделю день рождения. Мне Лида по секрету сказала, что Елене стукнет тридцать пять. Все-таки круглая дата.
Виктор улыбнулся. Андрей посмотрел на подчиненного с удивлением.
– Зачем ей животина? У нее муж есть.
Вдохновившись текилой и общим вниманием, Капустин начал импровизировать.
– Муж, он, конечно... он не помешает. Но животное, оно не просто друг человека. Животное заставляет человека быть человеком.
Заедая тысячерублевую текилу десятирублевыми чипсами, Андрей отрицательно погрозил пальцем:
– Не факт. К тому же не возьмет она никого. Прости, Витя, ты к ней хорошо относишься, но я дольше ее знаю... не возьмет она в дом никакое животное. От них нет прибыли.
Но Капустин уже никого не слушал, увлеченный своей идеей.
– Может, кошку? Или волнистого попугайчика, желтого с голубым.
Андрей продолжал отрицательно вертеть головой.
– И кошку не возьмет, и птичку. Никто ей не нужен, трудоголику-миллионерше.
– Ну, ты того, – Виктор забрал у Андрея бутылку и сам разлил по полбокала. – Не заговаривайся. Она все-таки наша шеф. То есть шефша.
– В идеале, для очеловечивания... – Капустин вытащил из коробки понравившийся батон колбасы и, не выдержав, надкусил его. – Ей нужно подкинуть ребенка.
Выдернув из рук Капустина колбасу, Андрей оторвал себе третью часть и передал батон охраннику.
– Нет, ребята, ребенка она в детдом определит.
Виктор молча откусил колбасу, задумчиво пожевал.
– Н-да, Елена Николаевна женщина суровая. Слышь, Капустин, нашарь там хлеба, а то текила с сырокопченкой – это слишком круто.
Саша, допив вторую дозу, хихикнул.
– А хлебушек купят только завтра, для свежести.
У Виктора зазвонил телефон, и он целую минуту угукал в трубку. Выражение его лица менялось с решительно-начальственного на испуганно-милейшее.
– Да, мамочка... Конечно, поспешу... Лука три килограмма почистила? И носки теплые на завтра положила? Спасибо... Уже еду, мама. – Убрав телефон в карман, он замахал колбасой: – Все, мужики, пора по домам.
– А давайте споем? – раздухарился Капустин.
– С ума сошел? – Виктор разлил остатки текилы. – Завтра напоетесь. Кстати, Елена ненавидит застольные пения.
– Мне терять нечего, премию все равно не дадут. – И Капустин запел, высоко подняв голову: – Ой, то не вечер, то не ве-е-ечер...
Виктор и Андрей негромко подхватили:
– ...Ой, мне-е малым-мало спало-о-ось...
В своем кабинете Елена устало и полусонно просматривала бумаги, одновременно внося изменения в компьютер. Зазвонил телефон, и Елена вздрогнула от неожиданности. Определитель показывал код Подмосковья. Понятно, звонил кто-то из родителей, и сейчас начнут учить жизни. Но не брать трубку было невозможно. Тогда мама сорвется из Клина и переселится в ее квартиру, а это чревато скандалами.
– Да, мама, добрый вечер. Как папа?
Мама, не слушая дочь, задавала свои наболевшие вопросы.
– Что ты делаешь на работе в девять вечера в пятницу? Ты совсем себя не жалеешь! Как чувствует себя мой драгоценный зять? Надеюсь, ты в этом году подашь на развод!
– Мама, с какого перепугу я буду разводиться? У нас все нормально, как в каждой семье...
– Вот этого не надо! Оглоеда содержишь, а он тебе даже ребенка не соорудил! Срамота! – Голос родительницы кипел, бурлил и возмущался.
– Мама! – Елена посчитала про себя до пяти. – Нам еще рано ребенка.
– А когда? – задала мама резонный вопрос.
– Ну, когда-нибудь попозже.
– Бывают алкоголички, а бывают трудоголички. Ни то и ни другое почти не лечится. – Мамин голос успокаивался и добрел. – Пора домой, девочка моя.
– Мама, честное слово, уже собираюсь. – Отставив трубку, Елена прислушалась. Ей показалось, что издалека слышна разухабистая песня на три мужских голоса. – Я окончательно заработалась. Представляешь, мам, мне уже мерещатся песни в хоровом исполнении.
Для Елены подземный гараж ее дома служил границей, где она переключалась с мыслей о работе на домашние проблемы.
Выйдя из автомобиля, она набрала телефон мужа. «Абонент временно недоступен», – сообщил осточертевший миллионам людей ответ. «Значит, он дома», – решила Елена и ошиблась.
Квартира была тиха. Включая свет в коридоре и на кухне, Елена неожиданно почувствовала одиночество. Это бывало с нею редко, и потому чувство было непривычным и неприятным.
Елена давно не пылала к мужу страстью, но настолько сжилась с его недостатками, что сейчас заскучала. Она еще раз набрала телефон Игоря и опять пообщалась с женским голосом, равнодушно сообщившим ей, что абонент недоступен. Сердце Елены неприятно кольнуло предчувствие, и она быстро прошла в гостиную. В баре, где стояла шкатулка для квитанций и денег, конверт с наличностью «на всякий случай» оказался пустым.
Конец ознакомительного фрагмента. Полная версия книги есть на сайте ЛитРес.