Страница 17 из 53
– Итак, ужин окончен! – послышался голос мистера Малеволента, который изящно присел на свой «стулотрон», скользнув взглядом по моей пустой тарелке. – Вы все купили?
– Хозяин, я отмыл котел и крышку, – послышался бухтящий голос гоблина, который собирал приборы на поднос. – Не знаю, чем вы так его угваздали, но я его еле отмыл…
– Я просто пытался проверить, действует ли запрет на зелья, – горделиво произнес Рафаэль, нехорошо посмотрев на меня. – Оказывается, действует. Прискорбненько.
«О, боже, какой мужчина!», – пронеслось у меня в голове. И вовсе не важно, что котлета и овощи варились в одном котле и одновременно.
«Если ты догадалась, то мне придется убить тебя и всех свидетелей!», – чиркнул по мне взгляд. «Чтобы я? И догадалась? Вы шутите? Да я – самая недогадливая женщина на свете!», – успокоила я чужую гордость.
– Вот, – потянул гоблин шевелящийся мешок. – Все, что они купили! А я говорил! Я предупреждал! Но кто меня будет слушать! Я сразу сказал, что вы будете ужасно недовольны!
Сморчок встал на стул и высыпал содержимое мешка на стол. Пестрые тетради тут же зашевелились, появилась картинка строгого дворецкого. Дракон полыхнул ярким ненастоящим пламенем, пока вокруг прыгали, бегали и взлетали веселые канцтовары.
Мистер Малеволент дернулся так, словно получил пощечину.
– Это что такое?– спросил он, брезгливо отодвигая от себя назойливую кусачую тетрадь.
– Это – свистоперделки! – заявил Дэнфер, ловя по столу шпаргалку – мячик.
– Ты, представитель древнейшей магической аристократической семьи, сын заместителя министра магии, – заметил Рафаэль, с неподдельным ужасом беря двумя пальцами тетрадку с комичным дворецким. – Собираешься пойти в Магическую Академию с вот этим вот?
– Да, – вздохнул Дэнфер, сгребая к себе свои сокровища. – Папа, а что не так? Они мне нравятся.
– Мадам, – холодно и сухо произнес вампир, вставая с места, пока Дэнфер разбирал покупки и дразнил пальцем кусачую тетрадь. – Вы куда смотрели в этот момент?
– Она не смотрела! Она возглавляла это безобразие! – злорадно заметил Сморчок. – А я говорил!
– Понятно, – послышался голос мистера Малеволента, когда он смотрел на счастливого Дэнфера. – Форма? Книги? Котел?
– Мы не успели, папа, – ответил вместо меня Дэнфер. – Ты сам потребовал, чтобы мы срочно бежали домой!
– Хорошо, что я подумал об этом. И заказал все необходимое заранее, – произнес мистер Малеволент, глядя на тетрадки, как на мусор.
– А еще они ели всякую дрянь! – встал на цыпочки гоблин. – И меня кормили. Я честно ел и честно плевался!
Вишневые глаза вампира расширились, не предвещая ничего хорошего.
– Мама, гляди, – послышался голос Дэнфера, который, кажется, не замечал ледяного возмущения отца. – Это что такое? Я не помню, чтобы мы это покупали!
– Эм… – взяла я в руки какой–то смешной дырокольчик с двумя острыми клыками, похожими на клыки вампира. – Это, наверное, чтобы листики прокалывать…
Внезапно дырокольчик дернулся в моих руках и впился мне в кисть.
– А! – опешила я, пытаясь встать, но перевернув стул.
– Мама! – ужаснулся Дэнфер, вскакивая из–за стола и бросаясь ко мне.
– Мадам! – послышался голос, послышался приближающийся голос.
Дырокольчик тут же сорвали с моей руки, а потом с хрустом смяли так, что на мгновенье мне показалось, что вот этот вот стол он может передвинуть двумя пальцами.
Опустив глаза, и все еще не осознавая, что произошло, я увидела на своем запястье две отчетливые дыры, сочащиеся кровью. При виде собственной крови, я покачнулась, почувствовала тошноту и упала в обморок.
Глава тринадцать
Падать в обморок при наличии рядом двух вампиров с кровавой раной может только отчаянная женщина.
Последней моей мыслью было: «Сожрут! Прощай, жестокий мир!».
Очнулась я от того, что меня чем–то тыкают. Женщины вообще не очень любят приходить в себя, когда их чем–то тыкают. Особенно, если сомлели не дома. Первой мыслью было: «Если тыкают палочкой, то это обидно! А если не палочкой, то хочу посмотреть в глаза извращенцу, перепутавшему пункт наслаждения и руку!»
Стоило мне открыть глаза, я увидела сидящее на полу чудовище с горящими глазами на бледном лице. Выглядело чудовище жутко. Растрепанные светлые волосы мало напоминали идеально расчесанные локоны.
– Не шевелись! – выдало чудовище, а я чуть не заорала от ужаса, глядя в жуткие, голодные, светящиеся в полумраке глаза. Мне ужасно захотелось отползти, но из–за слабости я еще не могла пошевелиться.
И тут я увидела дрожащую бледную руку, которая тянет ко мне бинтик, намотанный на какую–то штуковину, напоминающую мне старинные хирургические ножницы с тупыми концами.
Рядом стояли скляночки, одна из которых была перевернутой и пустой. Хрустальная крышка от второй, похожей на огромный перевернутый бриллиант лежала на алой луже крови чужого халата. Третий флакон был черным, мрачным с серебристой крышкой в виде черепа. Он стоял на полу рядом с обилием красных бинтиков, собранных в одну кучку.
Стоило чистой ватке коснуться моей руки несколько раз, как вампира отмело в сторону. Он сидел на полу, спрятал лицо в сгибе руки так, словно к нему нежно прижимается бомжик в общественном транспорте, распространяя аромат немытого тела.
Расстояние между нами было такое, словно из нас двоих вампир – это я. А он – несчастная девственница, которую волей случая решили совратить и обескровить.
– Не шевелись, – сдавленно прошептал вампир, выдыхая и снова осторожно идя в атаку с бинтом. Сейчас он напоминал рыцаря, который сражается с драконом. Ткнув мне в запястье ваткой несколько раз, он резко отскочил, словно сейчас я откушу ему половину руки, прожую и потребую вторую половину.
– Афу–афу–афу! – резко задышал он, отворачиваясь. – Спокойствие! Я спокоен… Я спокоен!
Я посмотрела на свою руку, под которой набежало немного крови. Две дырочки едва – едва кровили.
– Лежите и не шевелите рукой, – дрогнувшим произнес Рафаэль, прикрывая часть лица сгибом руки. Тонкая рука с ножницами осторожно возила бинтиком вокруг раны. Сосредоточенные горящий жутким огнем глаза внимательно следили за каждым своим движением.
– А–а–а–аф! – выдал вампир, словно глотая воздух. Он шарахнулся от меня, пытаясь отдышаться в сторонке на четвереньках.
Я посмотрела на рану, которая снова начала кровоточить и почувствовала, как внутри появилась жуткая слабость. Кровь медленно сочилась, а мне стало дурно. Но я сдержалась, пытаясь дышать глубоко.
– Давайте я сама, – посмотрела я на закушенный белоснежными клыками согнутый палец.
– Ты не знаешь ни пропорции, ни очередности, чтобы не осталось следов, – простонал он, снова закусив собственный палец и на секунду закрыв глаза. – А зная тебя, ты еще хуже сделаешь!
– Как вы вообще среди людей живете? – шепотом спросила я, глядя на то, как он сглатывает и коситься на бинт, пропитанные зельем. Рана и правда затягивалась. И уже не выглядела такой жуткой, как раньше.
– При помощи… магии, – послышался стон, а ко мне снова устремился рыцарь с ваткой в дрожащей белой руке. – Есть ряд заклинаний, которые позволяют спокойно смотреть на чужую кровь. Их вампиры учат с детства.
Рыцарь бинтика и примочки стиснул зубы, зажмурился и приоткрыл один светящийся глаз.
– А сейчас, когда я… лишен магии… – простонал Рафаэль. – Я ничего не могу с собой поделать… На то, видимо, и был расчет…
– А как же гоблин? Разве он не может мне обработать руку? – спросила я, глядя на закрытую дверь.
– Он с Дэнфером. Кто–то должен контролировать ребенка, – процедили мне, осторожно выставляя руку с черным флаконом и поливая им мое запястье.
– Ай–я–я–яй! – вздрогнула я от боли. Щиплет неимоверно! И еще какой–то синий дымок идет. – Это что за зелье?
– Это запрещенное зелье, – сглотнул клыкастый рыцарь, отдергивая руку с флаконом и снова устремляясь со свежей ваткой в атаку. – Конфискат из зельеторговцев. Опасно для жизни. Но имеет… ряд полезных свойств…