Соль

— Ну что ты, это ты звезда вечера! Я не пойму, ты счастлива или нет?

— Я ходила на бои без правил! — смотрю ему в глаза, но он тут же отводит взгляд и воцаряется неприятное, напряженное молчание.

— Это Майя тебя затащила?

— Ну какая разница? Это неважно! Там такой кошмар, совсем другие люди. Я таких не видела. Они вроде как богатые, на крутых тачках, но такие вульгарные, ужасно. Там грязно, пыльно, я не думала, что увижу что-то такое. Можешь себе представить, я сижу в зале, на первом ряду, а потом он падает! Этот Чёрный Тигр, боец с ринга! Падает и смотрит на меня, прямо в глаза, долго смотрит. Не знаю сколько, как будто время остановилось, честно, я даже пошевелиться не могла, а потом увидела, как к нему приближается этот тип, второй. Я закричала что-то, а потом убежала. Так страшно… Они же избивали друг друга, это ужасно, кровь везде, я такого не видела ещё, как в бойцовском клубе! Это законно вообще? И потом я забежала в какую-то комнату, и он там. И в общем…

— Он приставал к тебе? — Ксавье совсем напрягается. Его кофе остывает нетронутым.

— Нет… Ну я не знаю. Он меня за талию держал, — создаётся впечатление, что я оправдываюсь. Ксавье оборачивается, мои вещи всё ещё лежат на диване. Дырявые джинсы, короткий топ.

— А ты в этом была?

— Ну ты же видел в чём я была… Стой! А причём тут это?.. Да какая разница, я же не рыдаю тут! Я в восторге! — я лукавлю. Всего час назад я в панике выпроваживала Майю из машины у её общежития, чтобы рвануть сюда и в компании Ксавье прорыдаться от души. Сейчас, в безопасности, все дурные мысли прошли.

— Какая ты глупая… Обнималась с каким-то побитым мужиком в каком-то тёмном углу! Как… — он достает очередную сигарету и поджигает её с третьего раза.

— А ты-то чего нервничаешь?

— Ничего! Ладно, я понял, давай ляжем спать?

— Да, давай, я родителей предупредила, чтобы не волновались.

— Я у себя сплю, на диван не пойду. Ты со мной?

— Только простыни смени и в душ сходи, от тебя шлюхами несёт, — как всегда улыбаюсь я.

Ксавье застывает, облокотившись о стол, наклоняется и тихо, вкрадчиво произносит:

— Не командуй!

Но послушно идёт менять простыни.

Когда Ксавье входит, Соль уже спит. Она оставалась порой в его квартире под разными предлогами для родителей. Когда не хотела пьяной возвращаться домой после вечеринки, когда гуляла до поздна с подругами, когда просто хотела посидеть с Ксавье.

Он всегда хотел, чтобы у подруги появилась хоть какая-то личная жизнь, очень хотел. А она всё твердила, что не сдастся, пока не встретит «того самого», который был глупым образом сформирован пятнадцатилетней девочкой. Сейчас уже реже, конечно, но раньше она всё время твердила о том, каким благородным и любящим будет её муж. Со временем образ оброс кучей положительных качеств, но все они относились к тому мистеру Ли, который на счастье или на несчастье встретился на пути Соль, сказал три умные фразы и зачем-то поселился в уме и сердце. Она не помнила бы даже его фамилии, если бы Ксавье её не дразнил. Она не знала, как он выглядит, видела только затылок и мельком лицо, она ни разу с ним не говорила. Девчонки мастера себе напридумывать.

Ксавье лёг рядом с Соль и легко обнял за талию, привычно. Кто бы ни спал в его многострадальной постели и ни льнул к нему по ночам, Соль он всегда обнимал сам. Она послушно что-то пробормотала, удобно устроилась и совсем отключилась. Это была такая дружба, которая охраняла даже неосознанно. Ксавье поцеловал её в макушку, а потом поймал себя на мысли, что это ненормально, даже для них. Просто ему немного страшно даже от такого пустяка, что она рассказала.

Глава 7. Клуб "Би Сойер"

— Аееее, — ору я в микрофон и толпа послушно откликается. Большая часть сидит за столиками и примерно треть послушно толпится на танцполе.

Я стою на сцене клуба «Би Сойер», простецкого и возможно потому такого многолюдного. Толпа беснуется, но пока рано отдавать им на съедение первого артиста, и я начинаю толкать свою привычную речь.

— На часах двадцать два ноль ноль! Все несовершеннолетние разошлись под юбки к мамочкам?

— Да! — из толпы вверх взмывают руки с неоновыми браслетами. Такие выдают совершеннолетним.

— Тогда вместе со мной: «Аееее»! — под мой визг подстраивается толпа, и вверх взмывают кружки с пивом. — Сегодня на сцене Соль Ли, значит это не просто вечер, а…

— Вечер Ли! — отвечает толпа.

— И… барабанная дробь! — Гарри послушно дробит. — Живая народная музыка! Я собрала каждой твари по паре. И начнёт ирландец Стью с песней «Ненси Миллиган»! А я эту песню, ой, как люблю, так что разошлись все, мы будем плясать!

Народ у сцены расходится и огненно рыжий Стью занимает мое место.

— Не так быстро, торопыга-Стью! Прежде всего мы научимся танцевать кейли? Да? А ну-ка, встали все ко мне!

Стою на танцполе с лиловым микрофоном в руке и подначиваю толпу повторять движения за танцорами с большой плазмы, висящей на заднем плане сцены. Я знаю, что Стью сносно пародирует Эда Ширана и звучать будет неплохо, а значит и танец должен быть на пятерочку.

— Так! Последняя проверка! На танцполе все умеют танцевать?

— Да! — рёв толпы за спиной.

— Как насчёт бара?

Бармен Лео поднимает руки и отплясывает прямо на стойке под шокированные взгляды девушек, трущихся вокруг моего брата.

— Красавчик Лео! А теперь угости моего брата самой вредной картошкой фри, какая у тебя есть!

— Кто-то раскомандовался! — слышу я голос начальника. Он беседует с гостем, сидящим ко мне спиной.

Я слышала, что сегодня большой день для «Би Сойер», клуб висел на волоске последние пару месяцев.

— А кто-то должен уже танцевать, — парирую я и даю знак Стью начинать, а сама пробираюсь к столику, где сидит Эллиот Райт.

— Дамы и господа! — вворачиваю я на проигрыше. — Мистер Эллиот Райт и его гость!

Вообще-то мне нельзя так делать, но какая-то высшая сила тянет к столику, и уже я сама тяну Эла танцевать. Почти сразу на лице начальника появляется улыбка и долго уламывать его не приходится. Его большое красивое тело тут же оживает, подхватывает меня, и мы скачем в такт музыке по кругу, протанцовывая что-то мало похожее на кейли, но хохочем до упаду. Танцпол как никогда оживлён, и моя аудитория в восторге. Круг заканчивается, и мы оказываемся у столика, где в одиночестве сидит гость Райта.

— А вы не желаете?.. Потанцевать… — начинаю было я, но замолкаю.

Светло-карие глаза смотрят на меня, близоруко щурясь, и я ощущаю знакомое чувство пропадания.

Нет. Это не он, но я снова в капкане, как это ни странно. Второй раз за неделю я любуюсь мужчиной, как дура.

— Я…

— Не-а, — отвечаю я за него. — Не желаете!

И… убегаю.

***

— Дура! Дура! Дура!

Гаспар следит за моими перемещениями по подсобке и жуёт свою заслуженную картошечку фри. Он съел уже полторы порции: одну макал в соус, вторую нет и теперь сравнивает ощущения, пока брошенные за стойкой барышни недоумевают почему их кинули ради картошки. Гаспар слишком красив и мил, чтобы его можно было ненавидеть. Он практически невинен, и все единодушно скажут, что если он уходит со свидания ради еды, значит время свидания ещё не пришло.

— Ты не дура, сестренка, — вздыхает Гаспар, приглядываясь к очередному ломтику картошки.

— Аргументируй? — я хожу из угла в угол и уже сбила несколько швабр с полки, теперь они лежат на полу под ногами и их приходится пинать. В клубе уже коллапс, Стью поёт третью песню, так как никто ничего не объявляет.

— Ты ничего не сделала плохого.

— Но я сбежала.

— Ну… молчание — золото.

— Ох, это ты — золото, Гас. А я — лохня. Надо на сцену идти… мм, — я продолжаю метания. — А иди ты, а? За меня!

— Не могу-не могу-не могу!

— Давай, Гас! Ты же знаменитость! Иди и объяви, что дальше будет выступать Энтони Берд с латино-американским сетом! М?

— Не могу!

— Ради сестренки? — я умоляюще складываю руки, и Гаспар куксится как маленький.