Соль

— Ну началось все с того, что ты обещала помочь мне вечером. Ты в конце-концов сама раззадорила эту дамочку, что ошивается теперь у моей двери.

— Блин, — я совсем забыла про то, что наша маленькая афера с ревнивой бывшей подружкой Ксавье немного затянулась, и я должна была всё закончить. — Она, кажется, писала мне всякие гадости…

— Соль, ты — мой лучший друг, но иногда мне совсем не нравится то, на что ты идешь, чтобы меня "защитить". Я не обвиняю тебя, не прогоняю из своей жизни и даже не ограничиваю в том, насколько ты будешь мне близка, но милая… иногда ты заходишь слишком далеко. Это ревность? Скажи честно?

— Нет, — я мотаю головой, и с ужасом чувствую горячие слёзы. Это стыд. Самый настоящий. — Ты же…

— Я сделал бы для тебя то же самое. Но… шутки-шутками, а эта стерва просто опасная!

— Да что она мне сделает??

— Если что-то сделает, я её убью. Но я этого не хочу! — Ксавье ловит мои руки, мокрые от слёз, которые я то и дело вытираю. — Она сама провоцирует, всех. Я знаю, что иногда ты ей отвечаешь и весьма язвительно, ты умеешь это, но прекрасти. Будь умнее. Малышка, не плачь. Не могу смотреть, как ты ревёшь. А теперь давай к другому. Ты и…

— Ли! Это тот самый Ли, милый! — шепчу я Ксавье, и выражение его лица не меняется, застывает. Вся нежность, с которой он меня успокаивал как-то чахнет, становится приклеенной к лицу. Он опускает взгляд на наши сцепленные руки и кривовато ухмыляется. — Я глазам своим не поверила. И глупости, стоит признать я чертовски глупая! Надо же было так протупить. Это он и был! Я влюбилась в того, кого любила столько лет!

— И что? Он так идеален как ты думала?

— Я… — я хватаю ртом воздух. Всё проходит. Весь восторг проходит. Вся радость проходит. — Он не любит меня.

— Он идиот.

— А я могла бы… Я везде его вижу. И чувствую. Всегда. У меня мурашки от его взгляда. Во всём, кроме отношений со мной, он безупречен. Я всё в нём люблю. Он ироничный, он умный, он может шокировать тем, что забавный. Он… мой человек, абсолютно… Но неужели он не поймёт, что я его…

— Мне жаль, Соль, — шепчет Ксавье, целует меня в макушку и выходит.

Когда появляется Майя, у меня на душе становится спокойнее. Она, пожалуй, единственная, кто выглядит дружелюбно и заинтересованно.

— Хоть ты-то не будешь читать мне нотации? — молю я, вытирая слёзы и обмахиваясь шарфом, который сняла с вешалки.

— Нет! Я так же как и остальные зла, но это всего только ночь, ничего не может случиться за одну ночь! — Да тут мир перевернулся, я смотрю!..

— Ну перевернулся и перевернулся, просто стечение обстоятельств.

— Рассказывай.

— Сейчас ты все поймёшь. Ксавье не просто так злится. Вечером ему понадобилась твоя помощь, к нему прицепилась какая-то телка, кажется та, что тебе написывает иногда, и он никак не мог от неё избавиться. Он хотел, чтобы ты приехала, но дозвониться никак не мог, сколько ни пытался. В то же время тебя потеряла я. Трубку ты не брала, на сообщения не отвечала. Я решила, что ты можешь быть у Ксавье, позвонила, а он сказал: «Приезжай скорее, нужна помощь!». В жизни бы не поехала, но я решила, что это с тобой что-то стряслось. В общем, я приехала к Ксавье, а он вылетает из квартиры и начинает уговаривать меня притвориться его девушкой перед какой-то телкой, которая ему надоела. Это было ужасно! Он меня просто умолял, все уже выглядело глупо, и я махнула рукой.

Мы вошли в его квартиру. Телка носилась по комнате и расшвыривала везде одежду. Я попыталась её перекричать, но выходило только хуже, она просто бросалась на меня, как будто её покусала бешеная собака. В конце концов она остановилась, начала кричать ещё больше и громче. Вот тут я чуть с ума не сошла. Ксавье как-то растерялся, вроде нам нужно было начать ругаться, но начинать должна я. Я сказала: «Что за херня, Ксавье?» Телка стала верещать, что я тупая, не умею любить и никогда не сравнюсь с ней! Ох, как меня это задело, я прямо молнии метала. Я не помню точно, что я говорила, но что-то вроде «Это я не умею любить? Это ты мне будешь рассказывать, сучка?». Потом началось что-то вроде таскания за волосы, не уверена точно. Ксавье вмешался, вытащил девку из квартиры со всем её шмотьем и вернулся. Блин, это было… необычно. Я уже умывалась в ванной: эта идиотка мне неслабо подпортила макияж. Он встал в дверях и долго на меня смотрел, у меня даже мурашки побежали, когда я поняла, что он стоит рядом уже какое-то время. Я к нему обернулась, спросила: «Чего уставился?». Он молчит. Никогда такого не видела, он обычно как-то поразговорчивее, а тут никаких упреков, колкостей и всего такого. Он вошёл в ванну и закрыл за собой дверь, я если честно совсем не поняла, чего он хочет от меня. Это было странно, я прям напряглась. Мы стояли, смотрели друг на друга, блин, не буду обманывать, это было круто! Честное слово! Никогда такого не было, чтобы человек на меня смотрел и прям мурашки. Я даже спиной к раковине прижалась, чтобы не упасть. А он смотрел, смотрел, смотрел. Потом говорит: «Значит, ты знаешь, каково это влюбиться в меня, а она нет?». Я чуть сквозь землю не провалилась. Девка почти полностью расстегнула мне кофточку, я стояла с голой грудью, ну и вообще выглядела не очень прилично, но и совсем сексуально. В общем я не уверена, но мне кажется, он подошёл ко мне и сходу начал… ну типа… короче не приставать, а так… Ну ты поняла, да? Это не были мерзости в стиле Ксавье. Он вроде как все делал очень правильно. Все так… ну. Нежно, что ли. Не надо морщиться! Как будто ты со своим Ли не этим занимаешься! В общем, мы уже через пару минут целовались. Это было что-то! Никогда ещё из меня не выбивали так душу.

— А потом вы… — спокойно договариваю я.

— Да. Потом мы… Что думаешь?

Червяк не то эгоизма, не то ревности точит изнутри. Я очень хочу отмотать этот день, чтобы родители не беспокоились, Гаспар не обижался, Ксавье не злился, а Майя не занималась сексом. Сложно представить, что это могло бы произойти, но появись в гардеробе волшебник, я ушла бы минувшим вечером домой.

«Ты уже влюбился?» — спросила я его сегодня ночью, когда он услышал моё признание.

«Нет, ничего такого…» — он пожал плечами, но улыбался тепло. Он уже знал, что ничего не будет как раньше. Он просто оттягивал казнь, прикидывался, я его не винила.

А потом я уехала.

На часах было что-то вроде трёх часов, я молча встала, сняла его футболку и влезла в платье. От этого стало ещё гаже, но я хотела прочувствовать всё на себе. Доказать ему, что всё это очень неправильно. Что он неправильный. Что он не прав.

Я не плакала в такси. Не плакала в бабушкиной квартире. Там я легла на пушистый ковёр в гостиной и смотрела в панорамное окно. Лежала так всю ночь и слушала Йохансона.

Он написал под утро сообщение. Я скосила глаза на оживший телефон, не поднимая головы пошарила рукой по ковру и взяла его.

Ли

Не буду извиняться. Но мне гадко. Я не хотел, чтобы ты уезжала!

Ты уже влюбился?

Потом я поставила телефон на беззвучный и сделала Йохансона погромче. И продолжила лежать на полу и смотреть, как занимается рассвет. Внутри щипало, будто сотня рыбок решили, что мои органы — это вкусные водоросли. Я не плакала.

Сейчас я осталась одна.

Майя и Ксавье ушли вместе.

Гаспар хлопнул дверью.

Я не вышла из гардероба.

В кармане ожил телефон.

— Да?

— Соль, — его уверенный голос. Он не извиняться позвонил и не сказать, что ему жаль.

— Да?

— Что будет дальше? — вот теперь отчаяние. Смешной. Не хочет прощаться, расставаться. И любить не хочет.

— Вы уже влюбились? — упрямо спрашиваю я.

— Да что ты заладила? — он срывается.

— Вы чего-то боитесь?

— Чего-то боюсь, — голос напряжённый. Мне кажется, что он дрожит.

***

Он дрожит. Сжимает телефон.

Рядом сидит Кло, в слезах. Не смотрит на него, обижена. Он не стесняется говорить при ней с Соль, но ему нужно было позвонить. А голос Соль невозможно холодный, но она не плачет. Это хорошо? Наверное нет.