Страница 5 из 7
И провела Кошкину к себе, причем, не в ту комнату, где она всех принимала, а в свою спальню, место интимное. Где подробно описала кошкиного первого мужа, с которым та жила в гражданском браке, после чего сказала, что Кошкина скоро бросит его и уедет в Москву.
– А я тогда в Москву не только не собиралась, я Москву вообще ненавидела, – вспоминает Кошкина. – Поэтому я начала активно возражать, что нет у меня таких намерений.
Но гадалка только рукой махнула:
– Уедешь в Москву и будешь знаменитой…
Так оно потом и случилось. И это была не первая и не последняя встреча Кошкиной с предсказателями.
Вторая произошла уже в Москве, не верящей слезам, куда Кошкина все же попала, помыкалась, нашла работу, и вскоре доросла до солидной должности и зарплаты, не имеющей никакого отношения к целительству, психологии и чертовщине.
Была у них в фирме одна странная тетка-администраторша. Которая, как заметила Кошкина, слегка подворовывала. Подворовывала она на лекарства, поскольку ранее была сильно бухающей и допилась до цирроза печени.
В подобных делах Кошкина была обычно принципиальной и увольняла ворующий персонал безжалостно, а в этом случае воровку не сдала: выручку конторе та приносила хорошую, а ее мелкий мухлеж многократно перекрывался ее удачливостью и прибыльностью. Администраторша это дело просекла – что Кошкина ее из жалости прикрывает – и сказала однажды:
– Давай я тебе погадаю…
В женских коллективах, каковой представляла из себя их сетевая контора «Маникюр-экспресс», обычно процветают сплетни и прочие женские развлечения, вроде гаданий, сонников и прочей чепухи. И вот Кошкина с удивлением узнала, что администраторша, оказывается, гадалка, но об этом в конторе никто ни сном, ни духом!
– Это потом я поняла, что люди с реальными способностями предпочитают их как раз не афишировать, в отличие от сетевых шарлатанок, которые на этом зарабатывают, потрясая атрибутами.
В общем, Кошкина была первой в огромном женском коллективе, кто узнал про гадательные способности администраторши. Та отвела Ксению в отдельный закуток, взяла за руку и, глядя даже не столько на ладонь, сколько куда-то в пространство, начала:
– Твой нынешний жених Димочка твоим мужем не будет. Другой у тебя будет. Ты что любишь?
– Путешествовать! – Сказала замотанная работой Кошкина, не успев удивиться такому повороту.
– Весь мир со своим новым объездишь, будешь даже от путешествий отказываться!
– Не-ет, что вы, я обожаю путешествовать, какие отказы!..
– Будешь-будешь… Двое детей у тебя от него будет.
И, знаете, все сошлось. Но лишь буквально, то есть исключительно по канве событий. Ведь эти гадатели говорят очень хитро! Сейчас поясню, а потом вновь вернусь к Кошкиной, которая медленно идет к своему родовому целительству по окольным тропкам современного мира.
Есть у меня один знакомый, который рассказал про свою экскурсию в Китай. В его группе была женщина, которая долго и упорно боролась с раком. Она, собственно, специально приехала в Китай лечиться волшебной китайской медициной (и усиленно лечилась, выполняя все рекомендации, лечение шло трудно и очень мучительно). Так вот, в каком-то месте туристы остановились у кучки китайских гадальщиков. И китайский дед, внимательно посмотрев на эту раковую больную, предрек ей будущее:
– Ну, до мая у вас все будет плохо. А в мае все станет хорошо.
Как вы думаете, что случилось с ней в мае?
Самые догадливые уже поняли – в мае она умерла. И можно сказать, что предсказание сбылось, потому что по-другому оно сформулировано быть и не могло. Вот только так мудро и хитро. Мол, к маю отмучаешься… Напрямую смерть и неприятности гадатели обычно не предсказывают. Они не любят огорчать. А смерть – это огорчение.
Вот и с Кошкиной так вышло: мир-то она со своим мужем-психопатом объездила, но путешествия с ним были настолько невыносимы, что Кошкина начала отказываться от такого сомнительного удовольствия, предпочитая оставаться дома с детьми.
И со сменой жениха гадалка угадала – нового жениха и будущего мужа Кошкиной звали Сергей, а ее старый жених Димочка, с которым уже была намечена свадьба, повесился. Каковой конкретикой (о повешении) гадалка Кошкину тоже не огорчила, разумеется. Просто сказала: жених сменится, а с новым поездишь, да так, что отказываться будешь…
А вскоре у Кошкиной у самой начало внутри просыпаться ЭТО…
Она его так и называла, первого московского жениха своего – Димочка. Человек он был странный, а точнее было бы сказать, несчастливый. Потому что нереализованный. Да еще и с шизофреническими, насколько я понимаю, отягощениями. Впрочем, я не психиатр и касательно Димочки могу сказать твердо только одно – он хотел петь! На большой сцене. Собирать стадионы. Голос имел прекрасный, ничуть не хуже, чем у какого-нибудь Билана или, прости господи, Киркорова.
Вообще, я однажды с удивлением отметил для себя, насколько же много вне эстрады красивых голосов! Например, когда я впервые услышал, как поет один мой знакомый – бывший советский офицер-пограничник, а потом режиссер порнофильмов, – то был поражен глубиной и силой его вокала. И таких ведь много, черт подери! А сцена маленькая.
Поэтому Димочка в когорту не попал. Хотя он был знаком с Айзеншписом, с тем же Биланом и прочими деятелями музыкального мира, но жаловался невесте, что «жопой торговать» не может, поэтому путь на большую эстраду для него закрыт. А для мужика нереализованность – страшное дело. Особенно для мужика со склонностью к самоубийству, а там она была наследственная.
И даже появление Кошкиной в его жизни, тогда еще не до конца вылупившейся ведьмы, не спасло парня, а только отдалило его конец. Он на некоторое время ожил, начал, было, готовиться к свадьбе, но потом самоубийственные тенденции взяли свое…
– За несколько дней до его смерти, – рассказывала Кошкина, – я сидела ночью и вязала ему свитер, и почему-то никак не могла остановиться. Вязала до трех часов ночи. И вдруг поднимаю глаза от вязания и вижу в углу живые картины, словно всполохи. Вижу, глядя как бы сверху, саму себя у гроба Димы. Я стою в моей шубе. Гроб почему-то синий. Разве бывают, думаю, синие гробы? А Димочка мой лежит в этом синем гробу в коричневом костюме, который мы на свадьбу приглядели. В белой рубашке.
И тут я хочу для читателя сделать некоторое проясняющее отступление. Почему появились эти картины? Потому что Кошкина своим равномерным вязанием, глядя на эти бесконечные петельки-петельки-петельки сама себя вогнала в транс. В измененное состояние сознания. Оттуда и достала видения. Другой вопрос, почему они оказались пророческими, но это уже вопрос к следующей моей книге, которая пока еще не написана – о таинственной связи квантовой механики с сознанием наблюдателя.
Это пророческое видение случилось за три дня до димочкиной смерти и за шесть – до похорон.
По поводу костюма… Димочка всегда любил одеваться щегольски. Чуть маленькое пятнышко на фирменной футболке – вещь на выброс. То есть он вел себя не так, как я, великий писатель земли русской родом из крестьян: я ношу все даже с малозаметными дырками, поскольку у меня очень здоровая реакция – мне насрать. А вот Димочка был трепетен и нежен. Однако, в случае с коричневым костюмом он себе почему-то изменил – привел Кошкину в дешевую «Фамилию», показал на этот костюм и сказал:
– Вот в таком я хочу быть…
Она думала, на свадьбе, к которой они готовились. А вышло по-другому. И после его смерти, когда тело увезли, Кошкина пошла в магазин и купила там этот костюм, а к нему белую рубашку, чтобы обрядить покойника… Это обошлось ей в 3000 рублей. Недорого даже для тех лет: Димочка знал, что повесится, и не хотел вводить ее в лишние расходы.
По поводу синего гроба… Он действительно, к удивлению Кошкиной, оказался синим (гроб заказывала мать покойного, с Кошкиной не посоветовавшись). Мать, кстати, давно знала про суицидальные наклонности сына, но рассчитывала, что грядущая свадьба его излечит.