Тайна короля

— Что?

— Помнишь, когда-то, когда тебе было столько же, сколько и ей, ты сказала, что твоя душа, может, еще и старше моей? Теперь ты старше меня на год, Хамелеонша.

Я возмущенно уставилась на него.

— Нашел, что вспомнить.

Тут я заметила Каутина, идущего рука об руку с леди Готелиндой.

— Кажется, скоро еще один ребенок покинет меня, — заметила я, глядя на то, как сын смотрит на молоденькую фрейлину.

— Может, их и не стоит держать.

Шедшая впереди Бланка вдруг остановилась, будто что-то почувствовав, и обернулась. Их с Бодуэном взгляды встретились. Она улыбнулась и чуть склонила голову. Бодуэн ответил тем же.

— Она должна знать, что не виновата в смерти матери.

— Она знает. Я ей сегодня сказал.

— Теперь ты спокоен?

— Да, теперь спокоен.

Мы последними приблизились к дверям зала. Туда уже набилось полно народу, и взгляды всех были устремлены на какого-то юношу, рядом с которым стояла Ингрид, и на Алекто с огнепоклонником.

Бланка объявляла их свадьбы, и они с консортом благославляли детей. Я перевела взгляд на огнепоклонника, который не сводил глаз с Алекто и, казалось, совершенно не интересовался тем, что происходит вокруг.

— Помоги мальчику.

Бодуэн опустил глаза.

— Ты сказал, он пуст. Ты сказал, его огонь ушел. Ты сказал, за ним не стоит Покровителя. Помоги мальчику, зажги его снова.

Бодуэн прикрыл веки, вздохнул. Пара мгновений, и огнепоклонник вдруг дернулся, прижав пальцы к глазам, а в следующий миг стоящие рядом отшатнулись, потому что он отвел их, и с ладоней сорвались огненные всплески. Они растаяли, так и не достигнув стоящих полукругом.

Зал накрыла тишина, которую прервал счастливый вскрик Алекто: она повисла у на шее у огнепоклонника, глаза которого снова приобрели свой необычный прозрачно-голубой цвет. Следом и зал взорвался криками и аплодисментами.

Огнепоклонник сжал ее в объятиях, кружа на месте.

— Иди к ней, — произнес наблюдавший за мной Бодуэн.

— А ты?

— А я побуду здесь.

Я переступила порог, спеша туда, где было столько смеха и счастья.

— Матушка, — Алекто схватила меня за руки. — Вы не должны сердиться на меня. Как и я не сержусь на вас, хоть отец мне… не знаю, как мне теперь его называть? Можно все же отцом? И вы не знаете, насколько я люблю Сверра, и насколько он любит меня. Как только вы познакомитесь поближе.

— Я знаю, — прервала я, — и не сержусь. Я вижу, как он на тебя смотрит, и это красноречивее любых слов.

— И его огонь.

— Знаю, вернулся. Это подарок от твоего отца.

Она замерла.

— От твоего настоящего отца. Вы еще успеет пообщаться.

— Подарок. Но подарки такого рода может дарить только. — она посмотрела поверх моего плеча.

Но не успела что-то спросить, потому что в следующий миг нас обеих отвлек шум. Я нахмурилась при виде того самого незнакомого юноши, который стоял рядом с Ингрид, а теперь уселся на трон.

— Алекто, кто это?

Она удивленно на меня взглянула.

— Король.

— Что? — Я снова метнулась взглядом к сидящему на троне и схватила ее за руку. — Скажи, Алекто, какого цвета у него глаза?

— Медовые, как у ее величества.

— А волосы его волосы, Алекто, какого они цвета?

Она посмотрела на меня с недоверием.

— Рыжий он, миледи.

Она обеспокоенно наклонилась ко мне.

— Что с вами?

Я пошатнулась, и она поспешно придержала меня.

— Скажи, он всегда таким был?

— Да… Вам дурно?

Лицо Омода, настоящего Омода, вдруг стало видоизменяться, а вся зала — моргать. Сквозь него то прорезалось лицо Людо — то самое, которое я видела в эти две недели, — то истинный облик, который я увидела только что. Волосы тоже: то свивались черными сосульками, как у его отца, то — бледно-рыжими завитками. Наконец, фигуры перестали сменяться, последнее черное пятнышко растворилось, и остался только Омод.

Ноги подкосились, совсем как тогда, в тронном зале, когда я увидела "Людо" после стольких лет.

Значит не было никакого сходства. Я так хотела, так хотела, чтобы оно было, что просто видела одного вместо другого.

В тот же миг на стене позади них появился знакомый тонкий широкоплечий силуэт, хотя я не вызывала Покровителя. Зачесал волосы назад пятерней и тихо растворился, оставив ощущение, что мне улыбнулись.

— Вам точно хорошо, матушка? Может быть, позвать лекаря? — с беспокойством спросила Алекто.

— Нет, — я мотнула головой и стиснула ее руку дрожащими пальцами. — Я просто счастлива как никогда.

— Леди Алекто, — К нам подбежала стайка фрейлин, включая леди Томасину. — Мы хотели сказать, что давно не поддерживаем воззрений леди Элейн, — продолжила взявшая речь девушка, глядя на Алекто, — и считаем такое отношение к вашему роду пережитком прошлого. Вот, это вам, — она вручила растерянной Алекто веточку мирта, после чего стайка унеслась прочь.

Алекто повернулась ко мне.

— А теперь поспеши к своему супругу, — коснулась я ее щеки, — он не отрывает от тебя глаз. И передай мои поздравления королю и его молодой супруге.

Она просияла и, выпалив "Я скоро к вам вернусь", бросилась обратно к огнепоклоннику, рядом с которым счастливо подпрыгивал на месте Эли. Младший сын тыкал пальцем в талисман у нее на шее и в мальчика, державшегося за юбку Бланки, твердя "Я же говорил, что Дикки есть"

Я же обернулась на дверь, но там уже никого не было. Повертев головой, я поняла, что Бодуэна нигде нет, и поспешила вон из зала.

— Хотел уйти, не попрощавшись?

Стоявший возле камина Бодуэн обернулся.

— Мое время пришло, Хамелеонша.

Я почувствовала, как меня трясет.

— Ты не можешь так просто уйти, — двинулась я вперед. — Не можешь оставить меня…

В его глазах отразилось белое пламя, и слова застряли у меня в горле.

— Ты не оставишь меня. — прошептала я.

— У тебя есть муж.

— У меня нет мужа. Рогир прекрасно поладил с леди Рутвель, она хорошо на него влияет. Ты мой единственный муж. И как же Кирк?

Бодуэн опустил голову.

— Когда сезон соколиной охоты заканчивается, у птиц начинается время линьки. Кто-то о нем да позаботится.

Он вскинул глаза.

— Я должен идти. Не могу остаться.

— Тогда я с тобой.

Он вздохнул, колыхнулись полы одежд.

— Я и сам не знаю, куда ухожу, Лора, и даже не знаю, есть ли это самое "где". Я просто знаю, что должен уйти.

— Я с тобой.

— Я не знаю, останешься ли ты жива, уйдя со мной.

— Я и так не жива без тебя.

Он помолчал.

— Ты могла бы прожить еще довольно долгую жизнь и быть счастлива.

— Мне плевать, как другие люди понимают свое счастье. Ты мое счастье.

Он не произнес ни слова, только посмотрел, и я почувствовала, как внутри начала нарастать паника. Подхватив со стола чернильницу, я швырнула ее в него.

— Лжец. Ты просто лжец и висельник, Бодуэн Скальгерд. Двадцать четыре года назад в трофейной нашего замка ты поклялся мне, поклялся, что заберешь меня с собой. Ты так и не исполнил той клятвы.

— Лора.

— Ненавижу, — швырнула я книгу, а следом — кипу бумаг. Ненавижу тебя, — Я кидала вещи одну за другой — все они сгорали, не долетая до него. — Чтоб тебе нигде не найти покоя. Чтоб тебе Жнец отказал от Чертогов, Ваалу от Преисподней, а Праматерь от Небесной Обители. Чтоб тебе икалось до скончания времен во всех возможных мирах.

Обессилев, я упала на ладони.

— Ненавижу, — прошептала я, ударив кулаком о пол.

Бодуэн шевельнулся.

— Чего ты хочешь от меня, Лора?

Я вскинула на него глаза сквозь слезы.

— Сгореть в твоих объятиях, любимый.

Он помолчал. А потом медленно протянул ладонь. Свисавшая над ней со стола роза осыпалась пеплом.

Не веря себе, я поднялась и двинулась к нему, не сводя глаз с ладони и боясь лишь одного: что он сейчас исчезнет у меня на глазах.