Эгоист

На месте она бросилась все проверять и отдавать распоряжения и увидела шефа только когда приехали автобусы с сотрудниками, и он поднялся на невысокий помост произнести приветственную и вдохновляющую речь. Нина невольно засмотрелась на него - он производил очень глубокое впечатление: настоящий лидер - высокий, статный, представительный. Она настолько привыкла к нему за этот месяц, что стала находить его даже несколько привлекательным, хоть раньше он и казался слишком уж бесстрастным, слишком холодным. Было в нем нечто притягательное, нечто заставлявшее внимать и повиноваться ему - то самое, чему она искала и не могла найти названия - кажется, в эту минуту оно замаячило на горизонте ее сознания... Это была сила. Не физическая, не гипнотическая, не денежная, а какая-то внутренняя, простая и древняя, как мир, но встречающаяся далеко не в каждом мужчине. Она позволила ему стать сильным и физически, и финансово, и она поможет ему восстать из пепла, даже если он все потеряет. Созерцание этой силы завораживало... и пугало.

Он говорил без бумажки, гладко, складно, убедительно, так что хотелось следовать за ним.

После обеда состоялась небольшая лекция-обучение спортивному ориентированию, потом всех сотрудников поделили на команды и провели серию простых игр на открытом воздухе для укрепления командного духа, а вечером состоялись посиделки у мангала. Антон Викторович увел Нину из пьяной компании сослуживцев на узкую и темную аллею, освещенную лишь отдаленными фонарями.

- Просто великолепно, - принялся он хвалить ее, - честно говоря, вы превзошли мои ожидания. Все получилось так... складно, так хорошо продумано.

- Ваши слова были бы справедливы, если бы я сделала все сама, - улыбнулась Нина. - А ныне это наша с вами общая заслуга.

- Ваша скромность не знает границ!

- Вы будете участвовать завтра в состязании?

- Нет.

- Почему? Ведь вы сами сказали в самом начале, что давно хотели попробовать!

- А вы участвуете?

- Нет, - потупилась Нина.

- Почему?

- Я ужасно ориентируюсь, особенно в незнакомом пространстве... К тому же, я организатор, мне надо следить за приготовлением каждого следующего этапа.

- Я как раз хотел предложить вам проконтролировать финиш.

- Каким образом? - удивилась Нина.

- Я знаю короткую дорогу к нему, минуя все промежуточные пункты - мне Василий Михалыч показал, когда мы с ним маршрут проверяли. Буквально каких-нибудь сорок минут спокойным шагом...

Нина задумалась. Сорок минут наедине в лесу - зачем?

- Давайте еще кого-нибудь с собой возьмем? - предложила она. - Например, Веронику.

- Нет, - довольно резко ответил Антон Викторович. - Вероника не пойдет, она панически боится всего, что находится вне города, да и вообще, все эти люди вызывают у меня отвращение.

- Какие именно? - уточнила Нина.

- Вообще все, - мрачно уронил шеф.

- Все, кроме меня?

Антон Викторович вдруг спохватился:

- Да... - будто бы рассеянно пробормотал он, - я хотел сказать, что здесь, на этой базе, нет приятных мне людей, кроме вас, и мне не хочется находиться в их обществе.

Сердце Нины сжала ледяная рука дурного предчувствия. Все это было ужасно подозрительно и пугающе.

- О, что ж, - пролепетала она как можно беззаботнее, - я очень польщена, но, к сожалению, никак не могу отлучиться с базы завтра, мне надо держать тут все под контролем.

- Что именно?

- Ну, проверить призы и подарки, проследить за подготовкой банкета, встретить завтрашнего докладчика...

- Хорошо, я понял, - кивнул Антон Викторович с таким мрачным и решительным выражением лица, какого она у него еще не видела.

Утром сразу после старта основных состязаний он нашел ее и поставил перед ней спокойную и деловитую Веронику.

- Не беспокойтесь, Нина, все будет в порядке, я за всем прослежу, - деловито заверила она ее и тут же убежала.

- На нее можно положиться, - совсем уж страшным хриплым голосом прошептал Нине на ухо Антон Викторович. - Ничто вас более здесь не держит.

У Нины душа́ уходила в пятки, непонятно отчего. Ну что он с ней сделает? Хотел бы - уже бы сделал, они столько раз за этот месяц оставались наедине, и на час, и больше. Правда, никогда - в глухом лесу... Нина постаралась мысленно высмеять свои тревоги, а наружно улыбнулась шефу и бодро ответила:

- Что ж, значит, идем. Только важный момент: там есть связь? Мне сегодня должен Костя позвонить, боюсь, как бы он не принялся меня искать, если не дозвонится...

Антон Викторович на этот вопрос и ухом не повел.

- Не знаю насчет связи, вряд ли, но мы в любом случае ненадолго, так что успеете ему перезвонить.

В лесу пахло весенней свежестью: распускающимися листьями, молодыми ветками, мокрым мхом... Антон был одет соответственно - в непромокаемый спортивный костюм, резиновые сапоги и потому не чувствовал сырости, а вот Нина - черт, и как он об этом не подумал! - шла в кроссовках и джинсах, и последние были уже во влажных пятнах. Как бы она и в самом деле не простыла, вдобавок к отравлению!

Антон знал дорогу к хижине отлично, даже сделал себе несколько ориентиров, но постоянно оглядывался, всматривался и вслушивался, словно ищет тропу или людей. Примерно через полчаса он начал бормотать как бы себе под нос:

- Странно, уже должно быть... да где же она..?

Нина реагировала на это спокойно, только взглядывала на экран телефона - наверно, проверяла, есть ли связь. Беспокоиться она начала через час, а ведь до избушки оставалось еще минут двадцать-тридцать. Начался мелкий моросящий дождь.

- Давайте возвращаться, - наконец предложила она.

Антон принял сокрушенный вид.

- Вы представить себе не можете, как мне стыдно. Хвалился-хвалился, что знаю короткую дорогу - и заплутал.

- Ничего страшного, - покачала головой Нина, - с кем не бывает.

Однако в голосе ее чувствовалось напряжение. Она подозревает, что он что-то задумал!

- Хорошо, давайте возвращаться, - печально согласился Антон, повернул их путь на петлю и снова повел к избушке. Нина, кажется, ничего не заметила.

Когда они подошли к хижине, то она была уже вся мокрая - и это оказалось кстати, потому что появился повод зайти и погреться.

- Странно, - пробормотала Нина, ежась от холода, - когда мы шли туда, то не встречали домик.

- Наверно, взяли чуть в сторону, - пожал плечами Антон.

Он помог Нине снять мокрую тканевую курточку и накинул ей на плечи свою спортивную кофту, а сам принялся растапливать печь.

- Вы уверены, что надо это делать? - с сомнением спросила Нина. - Мы ведь должны быть где-то совсем близко от базы, может быть это даже ее домик, только заброшенный...

- А что если нет? - задал ей встречный вопрос Антон. - Если мы заблудились и ушли еще дальше оттуда, то вам необходимо согреться и обсохнуть, чтобы продолжать путь. Еще не хватало, чтобы вы подхватили воспаление легких!

- А откуда здесь дрова? - подозрительным тоном осведомилась Нина.

- Это охотничья избушка, - объяснил Антон, стараясь придать голосу как можно больше спокойствия и убедительности. - Охотники всегда, по возможности, оставляют в зимовье дрова на растопку, спички и соль.

Тут, конечно, ничего не было, когда он пришел в первый раз, кроме паутины и мышиного говна, зато уж этого было в достатке. Он прибрал - не до чистоты, конечно, но от грызунов продезинфицировал, протопил печку, просушил избушку, спрятал яд и припасы: дрова, спички, соль, старинный, побитый и закопченный котелок, железную кружку.

Когда в печке затрещал огонь, то звук капающего снаружи дождя вдруг стал усиливать тепло и уют, зародившиеся внутри хижины. Антон принес котелок с дождевой водой и поставил его на печку.

- Где вы взяли воду? - спросила разомлевшая от тепла Нина.

Она сидела у печки, прислонившись к ней спиной и смотрела в окошко уже почти совсем безмятежно.

- В ведре у дома, это дождевая, - ответил Антон.

Это он устроил источник воды - не смог придумать ничего умнее и правдоподобнее. А ведь надо было как-то влить в нее отраву...