На краю бездны

Он задумчиво размешивал чай.

— Ты же знаешь, что я бесплатно не помогаю. У всего есть своя цена, — ледяным тоном проговорил Сергей Иванович и сделал глоток чая.

Я даже не сомневалась, что он потребует плату.

— Назови свою цену, отец, — таким же ледяным тоном ответила ему, напомнив, что перед ним его дочь. Наверное, надеялась на скидку.

— Если родишь сына, назовешь в мою честь — Сергеем, если будет дочь — Катюшкой, в честь моей матери. Это мое условие. Я в твою жизнь вмешиваться не стану, но иногда наблюдать за тобой буду. Узнаю, что не сдержала слово, тебе же хуже, — заявил он, посмотрев исподлобья.

Я невольно накрыла своей ладонью его татуированную руку, отчего отец напрягся и смотрел на меня так, словно ждал удар ножом.

— Мог бы просто об этом попросить. Мне не сложно дать детям такие имена. Значит, поможешь Виктору? — с надеждой спросила я.

Чертков отдернул руку и посмотрел строго. Не привык он к нормальному общению.

— Я сделаю все, что смогу. Даю слово, что Виктору установят минимальный срок, — отчеканил отец и поднялся из-за стола, так и не притронувшись к еде.

— Спасибо, — искренне улыбнулась. — Будет одиноко, приходи на чай.

Сергей Иванович бросил на меня задумчивый взгляд, а потом улыбнулся одними уголками губ.

— Как же ты похожа на мою мать, — покачал он головой, а потом быстро обулся и вышел из квартиры, не попрощавшись.

Я вернулась на кухню, открыла папку с документами и застыла. Там лежали не только ключи и бумаги на квартиру, но и фотографии. Я невольно улыбнулась. Чертков оставил о себе на память частицу себя. Его детские снимки, фотографии его матери. Я удивилась, насколько мы были похожи с ней. Как две капли воды. Поняла, что Сергей Иванович хотел, чтобы о нем помнили, боялся исчезнуть бесследно. Я была его единственной частичкой в этом мире. Убрала папку и снимки на полку к остальным документам.

Бессонная ночь, переживания — все это дало о себе знать. Накатила усталость, поэтому я отправилась спать. Когда встала, на часах было шесть вечера. Шэри лениво потянулась рядом со мной и мяукнула, напоминая, что пора бы уже и поесть. Меня окутала тоска.

Неужели, Артем не придет? Хотя была большая вероятность того, что он тоже отсыпался после работы или все еще сидел в своем кабинете. Я отправилась на кухню, включила телевизор, висящий на стене, выбрав канал с музыкой. Покормила кошку и приготовила ужин, а потом отправилась в спальню почитать книгу. В восемь вечера я услышала, как в двери провернулся ключ и застыла. Сердце дрогнуло и ускорило ритм.

Только бы это был Артем, а не тетя Наташа! Я буквально затаила дыхание, прислушиваясь к звукам, боясь выйти в коридор. Не хотела разочароваться раньше времени. Однако услышав тяжелые шаги, поняла, что пришел Артем. Дверь в комнату распахнулась, и на пороге остановился Романов. Я смотрела в его голубые глаза, до боли родные черты лица и мне казалось, что я умирала, а если быть точнее, то подобно фениксу перерождалась. Передо мной стоял симпатичный мужчина, которого я любила всей душой, по-настоящему, сильно и страстно. Мечтала связать свою жизнь с ним. Хотела подскочить с места и смять Артёма в своих объятиях, но я постеснялась. Мы смотрели друг на друга и молчали. Романов, как всегда, был напряжен. Хмурый взгляд, брови сошлись на переносице, желваки ходили на скулах. Часто делал глубокие вдохи, словно ему тяжело находиться со мной в одной комнате.

— Ты хотела поговорить, я пришел, — нарушил он тишину, опираясь плечом на дверной косяк.

Сложил руки на груди и пилил меня убийственным взглядом. Держался холодно и отстранено, но я прекрасно видела, как в его глазах бушевало обжигающее пламя.

— У меня мало времени. Нас с Саньком пригласили в гости, вернусь через пару дней. Поэтому говори, что хотела, не молчи.

Я не знала с чего начать. Язык предательски прилип к небу. Тяжело вдохнула и переплела пальцы, покусывая нижнюю губу. Отвела взгляд в сторону, пытаясь собрать мысли в кучу, ведь они вылетели из головы, стоило увидеть Тёму. Появилась дрожь в теле, а в висках пульсировало.

— Если нечего сказать, то не трать ни свое, ни мое время, — сухо бросил Артем, а я посмотрела на него и нахмурилась.

Поднялась с кровати, отложив в сторону книгу, которую читала. Мне до ломоты в пальцах хотелось прикоснуться к Артему, прижаться к его груди, вдохнуть запах любимого мужчины. Поняла, что разговоры лучше оставить на потом, ведь порой словами не выразишь того, что чувствуешь. Уверенным шагом подошла к Романову и положила ладонь ему на грудь. Улыбнулась. Пусть внешне Артем создавал невозмутимый вид, сердце его выдавало с потрохами, оно грохотало, отбивая бешеный ритм, такой же, как и у меня. Уверенно обвила руками крепкую шею, прильнула всем телом к его телу, с жадностью целуя губы, щеки. Романов судорожно сглотнул и напрягся. Он не шевелился, а я воспользовалась его шоковым состоянием. Дерзко провела языком по его губам, дразня, разжигая пожар в груди Артёма. Заметила, как расширились зрачки у любимого.

— Знаешь, какое желание я загадала на свое пятилетие? Я хотела стать Романовой. Так что ты там говорил на чет того, что хочешь того же самого? — выдохнула ему в губы, слегка склонив голову набок.

Его крепкие руки сомкнулись на моей талии. Пальцы сжимали до боли мое тело, будоража кровь. Артем смотрел на меня строго, пытался понять, что на меня нашло. Его растерянный вид, вызвал у меня улыбку.

— К чему этот вопрос? — насторожился Романов, а я цокнула языком.

— К тому, что я не Фролова, а Черткова, а носить фамилию своего ненастоящего отца нет ни малейшего желания, — прошептала я, заметив, как Артём нахмурился и побледнел.

— Что? — выдохнул он, ничего не понимая.

— Я люблю тебя, Артем! До безумия, каждой клеточкой, я умираю без тебя, хочу быть только твоей, ты же об этом мечтал? Так вот теперь это возможно, потому что мой отец Чертков. Давай, оставим долгий рассказ на потом. Просто поймай мою мысль… Ты мне не брат, — протараторила я, целуя его губы.

Романов смотрел на меня ошарашено. Своим признанием я выбила почву у него из-под ног. Он наверняка уже и не надеялся на то, что я отвечу ему взаимностью. Было забавно наблюдать, как шок его отпустил, и мысль наконец-то дошла до сознания. В глазах Артёма вспыхнуло что-то дьявольское. Романов оттолкнулся от дверного косяка. Удерживая меня руками, подтолкнул вперед и прижал к стене.

— Повтори, — прошептал он, смотря на меня страстно.

Стало горячо и сладко. Внизу живота налилась тяжесть и требовала освобождения.

— Что именно? То, что люблю тебя, или то, что ты мне не брат? — ответила я, ощутив его влажные губы на своих.

Он целовал меня страстно, с напором, так, словно от поцелуя зависела жизнь. Мне показалось, что тысячи иголочек разом ворвались в мое сердце. Я рукой заскользила по его груди, спускаясь ниже, бесстыдно скользнула к ремню на брюках и расстегнула бляшку, потянула за собачку и проникла рукой под одежду, ощутив степень его желания. Артем зарычал от удовольствия и сильнее прижал меня своим телом к стене. Я не была девственницей, просто не помнила, каково это принадлежать мужчине. Мои руки жили своей жизнью. Я ласкала Артема, кусала, целовала, жаждала его прикосновений. Бесстыдно стонала, поддаваясь навстречу его умелым рукам. Его горячее дыхание опаляло мою кожу. У меня уши закладывало из-за бешеного стука сердца. Что-то горячее и обжигающее устремилось по венам. Мне не хватало воздуха, а на теле все нервные окончания оголились, болезненно и сладко реагировали на все действия Артема.

Он обхватил ладонями мои щеки и посмотрел затуманенными от страсти глазами. Кажется, Романов не верил в происходящее. Может, это нам только снилось?

— Я люблю тебя, — выдохнул, вызвав волну дрожи в моем теле.

Впился в меня неистовым поцелуем, пальцами до боли сжимая талию. Лихорадочно заскользил ладонями по моему телу, пытаясь стянуть футболку. Я подняла руки вверх, помогая ему раздеть меня. Со стоном он припал губами к моей груди, впиваясь зубами в сосок. Меня буквально прострелило то ли от боли, то ли от наслаждения. Вцепилась пальцами в его плечи, боясь упасть. Кровать в полуметре от нас, а мы до нее дойти не могли. Я и стояла, прижатая к стене. В голове ни одной мысли, все, о чем мечтала — быть с ним. Между бедер горячо, влажно. Я буквально горела и изнывала от нетерпения.