На краю бездны

— Я не хочу, чтобы Громова посадили! — закричала на эмоциях, сжав пальцами больничную простыню. — Он мне жизнь спас! Я обязана ему! Тёма, помоги! Пусть ему дадут минимальный срок.

— Яна! Ты в своем уме? Я не стану за него хлопотать! Даже не проси, — прорычал Романов и сжал кулаки до хруста, я поморщилась от этого звука. — Я давно мечтал засадить и Громова, и Тарасова. Один теперь в аду, а второму повезло… Его место в тюрьме, подальше от тебя и нормальных людей. Я один раз тебе уже помог и выпустил на волю Тарасова, второй раз против закона не пойду!

— Я не прошу его выпускать! — возмутилась. — Прошу лишь смягчить наказание. Он же мне жизнь спас! А теперь будет гнить в тюрьме? Ему наверняка пятнадцать лет дадут, а то и больше.

— Я уже сказал, что не стану помогать преступникам. Если бы не его племянник, ты бы в беду не попала, — рявкнул Артем, хватаясь за голову.

Романов вскочил с кровати, отошел в сторону, буравил меня гневным взглядом.

Я хотела возразить, но в палату вошел доктор со снимками в руках. Он сел на стул, напротив моей кровати.

— В крови обнаружен наркотик, но скоро окончательно выведется организмом. Снимки головы в порядке. У Яны был психоэмоциональный всплеск. Я пропишу успокаивающие лекарства, витамины, ну и две недельки больничного тебе не помешают. Старайся не волноваться, потому что это опасно. Держать тебя в больнице нет смысла, так что езжай домой. Отдохни. Если потребуется помощь психолога, подскажу, к кому обратиться.

Я поблагодарила врача, уверила его, что со мной все в порядке.

Артем молча кивнул и пожал руку доктору, потом подождал, пока я соберусь. На служебной машине отправились домой. Романов поджал губы и смотрел на дорогу, не моргая, а я боялась нарушить тишину.

Не могла понять, почему Артём так взбесился, когда я попросила его помочь Виктору? Громов ведь спас мне жизнь! Не желала, чтобы Витю упрятали на долгие годы за решетку. Я просто была ему благодарна, никаких других новых чувств у меня к нему не возникло. Мое сердце принадлежало Артёму.

Украдкой взглянула на Романова. От него исходили волны напряжения. Интуитивно чувствовала, что между нами вновь образовалась бетонная стена. Это в порыве эмоций и адреналина нас тогда накрыло, целовались, как одержимые, боялись потерять друг друга. Когда опасность отступила, и мы пришли в себя, все вернулось на свои места. Романов держался отстранено, да еще и злился из-за моей просьбы. А я боялась с ним поговорить, чтобы не ухудшить ситуацию. Безумно хотелось снова ощутить его губы на своих губах, прижаться к груди, раствориться в этом мужчине.

Может, у Артёма уже появилась девушка? Вдруг он начал жизнь с чистого листа? А тут снова я, свалилась ему на голову со своими проблемами. Почему раньше мы так легко общались, а теперь все так сложно? Нужно поговорить с ним, рассказать о том, что он мне не брат. А там будет видно, что делать дальше.

Романов остановил машину напротив дома, даже не повернул голову в мою сторону. Просто ждал, когда я уйду. Сердце неприятно сжалось, а в глазах собрались слезы. Проглотила удушливый ком в горле.

— Поднимешься? — прошептала я осипшим голосом, надеясь, что еще есть шанс наладить наши отношения.

— Мне нужно срочно вернуться на работу, — сухо бросил он, избегая моего взгляда.

— Нам надо поговорить! Это очень важно. Буду тебя ждать весь день, — сказала я и мой голос предательски дрогнул.

— Постараюсь заскочить, — безразличным тоном ответил он, постукивая пальцами по рулю.

— До встречи, — промямлила я и вышла из машины.

На улице было светло, мои наручные часы показывали десять утра. На детской площадке гуляли мамочки с детьми, по дорожке неспеша прогуливались местные бабушки. Я подошла к подъезду и обернулась. Артем уехал, оставив в моей душе тяжелый груз. Слезинка скатилась по щеке. Я смахнула ее тыльной стороной ладони. Вошла в квартиру, чувствуя себя опустошенной. Шэри выскочила ко мне и заурчала. Я села в коридоре на пол и прижала к себе кошку, разрыдалась в голос. Эмоции требовали выхода, хотелось освободиться от напряжения. Уткнулась носом в урчащий пушистый комок и всхлипывала.

Что если Артем не придет? Что если ничего не изменит тот факт, что он мне не брат? Что если между нами пропасть останется навсегда?

С трудом взяла себя в руки. Нельзя раскисать. Отправилась в ванную и ужаснулась, посмотрев на себя. На лице кровавые разводы, одежда тоже перепачкана кровью Громова. Сердце дрогнуло. Виктор! Как он там? Если пустят, обязательно навещу его.

Стащила с себя грязные джинсы, куртку и свитер. Все это отправила в стиральную машину. Набрала полную ванную и погрузилась в воду с головой. Мышцы немного расслабились. Я закрыла веки, пыталась справиться со своими эмоциями. Мне хотелось найти в глубинах подсознания чулан и запихнуть туда все воспоминания о пережитой ночи, чтобы в ушах не стоял звук стрельбы и стонов, чтобы вычеркнуть из памяти картины алый крови на снегу, чтобы закрывая глаза, не видеть стеклянный взгляд Тарасова.

Как все это стереть из памяти? А с другой стороны, я ведь уже убедилась в том, что воспоминания делают нас теми, кто мы есть в данный момент. Это будет мне уроком, что нельзя связываться с темными личностями. Поэтому я и боялась ответить Виктору взаимностью, чувствовала, что мир, в котором он обитал, очень опасен.

Вылезла из ванной и отправилась на кухню, чтобы покормить Шэри. Когда в дверь позвонили, я подпрыгнула от неожиданности, чуть не выронила корм из рук. Поспешила, надеясь, что это Артем. Стоп! У него же есть ключи. Затормозила перед дверью и посмотрела в глазок. На пороге стоял Чертков. Принесла его нелегкая.

Я открыла, а отец, без приветствия и позволения, шагнул в квартиру, закрыв за собой дверь.

— Ты одна, — не спросил, а сказал утвердительно, я лишь кивнула.

Он скинул ботинки и прошел на кухню, я поплелась следом, удивляясь наглости этого человека. Сергей Иванович расположился за столом и бросил на столешницу папку с бумагами.

— Вот все документы. Ты теперь полноправная владелица квартиры, которая принадлежала моей матери. Я оформил договор купли-продажи, чтобы ни у кого не вызвать подозрений. Пусть все вокруг считают, что я тебе ее продал, так безопаснее. Как ты уже успела убедиться, тебе нет места в том мире, в котором я обитаю. Искренне рад, что ты уцелела. Я отправил за тобой парней, думал, они перехватят тебя у Тарасова, но просчитался. Моих ребят задержали сотрудники полиции, — заявил Чертков, а я смотрела на него и не моргала.

— Чай будешь? — спросила я будничным тоном, не хотелось мне вспоминать минувшую ночь.

Отец заметно растерялся от моего вопроса. Чертков кивнул, и я поставила перед ним чашку с горячим напитком, вытащила из холодильника яблочный пирог, который купила до похищения.

Предложила угощения гостю, и внимательно присмотрелась к этому человеку. Если раньше он пугал меня, то теперь мне было его жаль. Сергей Иванович отсидел в тюрьме большую часть жизни, света белого не видел, не умел нормально общаться с людьми, жил по законам джунглей: «побеждает сильнейший», поэтому теплота с моей стороны насторожила его и выбила из колеи.

Чертков не верил в добро, он был дьяволом. Всего на секунду с него слетела маска, и мне этого хватило, чтобы понять, что передо мной одинокий человек. И пусть у него есть деньги, власть, люди, по сути, он никому не нужен. У него нет семьи, рядом лишь враги и завистники. Он поспешно собирал со всех долги, чтобы исчезнуть и прожить остаток своих дней в тишине, не демонстрируя свою власть и клыки. Ему хотелось на покой.

— Я жива только потому, что Громов заслонил меня от пули. Ему светит большой срок за убийство Тарасова, незаконную деятельность, угон машин, и много еще чего. Я обязана ему жизнью и хочу попросить тебя об услуге. Если есть связи, сделай все, чтобы Громову дали минимальный срок, чтобы смог выйти раньше установленного времени. Я не хочу, чтобы он провел остаток своих дней в тюрьме. Я ему многим обязана. Он забрал меня к себе от родителей алкоголиков, оберегал, защищал, дал образование, работу. Сделал для меня больше, чем родная мать. Я люблю Витю всей душой, как родного человека, он мне дорог. Поможешь? — протараторила я, наблюдая за отцом.