Милый мой бухгалтер

— Ну, рассказывай, настолько ли твой Макс хорош, что ты даже сестрам весточки не подала? — ухмыльнулась Клото. — Где твой телефон, кстати? Он со вчерашнего вечера вне зоны. Мы чуть все морги и больницы не начали обзванивать. Хорошо Миша сказал, что ты наверняка с его братом.

— Миша? Он что до сих пор дома? — удивилась я.

— Ну да, ты же сама позволила ему ночевать у нас до нового года, — подтвердила сестра и слегка удивилась. — Что-то не так?

— Кто вам такое сказал? Он?

— Да нет, Зинаида, — ответила сестрица. — Так что ты не позволяла?

— Нет, конечно! — возмутилась я. — Он и сейчас дома?

— Ну да, с Лесей на кухне чай пил, когда я за тобой уходила, — ответила беззаботно сестрица.

— Он же ничего не натворил? — спросила с опасением.

— Да нет вроде, — улыбнулась Клава, у нее сегодня, похоже, отличное настроение. — Он с Лесей в игру играет.

— Какую?

— «Правда — неправда», — улыбнулась сестра, съезжая в наш двор. — Леся задает вопросы, а он отвечает исключительно правду. Если хоть раз солжет, то обещался раздеться догола и так вокруг дома пробежать три круга.

— Вот гад! — вырвалось у меня. Я ведь говорила ему держаться от нее подальше!

— Это ещё как посмотреть, — захохотала Клото. — Ты как будто не знаешь нашу сестру?! Знаешь, какой последний вопрос она ему задала? Уверен ли он, что удовлетворял свою последнюю девушку в полной мере? У него там не только лицо, но и уши покраснели!

Машина остановилась возле нашего подъезда.

— Ты иди, а я отвезу храпуна домой, хорошо? — Клава помахала ручкой, и я с воинственным видом двинулась в сторону родного подъезда.

Глава 26

Поднялась на лифте, вышла из него и принялась звонить в звонок. Ключи-то мои непонятно где остались, так что пришлось звонить.

— Да кому там что надо?! — взвизгнула Леся за дверью, после чего открыла дверь и застыла.

— Миша здесь? — спросила, пытаясь заглянуть за ее спину.

— Да ушёл только что, — удивилась сестрица, — вы с ним в лифте не столкнулись?

Ушёл! Дернулась в сторону лестницы, но где-то внизу уже хлопнула дверь подъезда. Раздражённо пнула воздух и чуть не упала, запутавшись в платье и пуховике.

— Сестренка, знаю, что у тебя чувство вкуса специфическое, но это слишком даже для тебя, — прокомментировала она мой наряд.

Зло выдохнула, заходя в квартиру с чувством, что меня жестоко обманули. От гнева просто распирает, но все, что могу это вздохнуть и снять пальто, повесив его на вешалку.

— Ну, так что, — принялась действовать на нервы сестрица, пока я раздеваюсь, — как ночь провела? Хорошо?

— Не помню, — буркнула, от ее улыбочки становится кисло. Поправила очки на лице и, сняв обувь, пошла на кухню.

Где там та валерьянка просроченная? Мишка ею побрезговал, а я бы не прочь нервы успокоить. Не хватало мне ещё на Лахесу наброситься! Открыла холодильник, а там такой сквозняк, что даже валерьянки нет. Надо попить чаю, а то с этим всем нервы и правда сдадут. Набрала воды в кастрюльку, но сестра прошлась рядом и щелкнула кнопку на новом электрическом чайнике.

— Зинаида купила, — отказала она и, приобняв меня за плечи, усадила на стул. — Садись, я сама чай сделаю.

Подозрительно покосилась на сестру. Забота не ее конек, от слова совсем. Она может за тебя горло кому угодно перегрызть, но при этом сама взбесит так, что слов нет. Леся заварила мне зеленый чай, даже достала явно нелегальную для её диеты шоколадку и подсунула ее мне, мило улыбаясь. У меня задергался глаз, она явно что-то хочет, но не могу понять, что именно.

— Ты кушай, кушай, — она протянула руку и попыталась снять очки, но я отмахнулась, возвращая их обратно. Сестра не расстроилась, наоборот, принялась гладить меня по голове как в детстве.

Посмотрела на нее с подозрением, так что вскоре она не выдержала.

— Я что не могу проявить заботу к своей сестре? — удивленно произнесла она.

— Не можешь.

— Атя! — возмутилась она так, что у меня опять голова заболела от ее визга. — У тебя что похмелье? — окинула она меня понимающим взглядом. — А я думала, что ты там чем-то интересным занималась, а ты пила оказывается!

Сестрица намеренно придала своему голосу пилящий тон, чтобы моя голова сильнее разболелась. Встала и задвинула шторы, так что смотреть на нее через очки стало намного легче.

— Почему вы с Клото спрашиваете одно и то же? Мне, что ли, тоже каждый раз, когда вы дома не ночуете, спрашивать, где вы были? С кем и чем интересным занимались? Что за детский сад? — возмутилась я, на что сестрица только рассмеялась.

— Да ладно, просто мы волнуемся за тебя, — она снова села и попыталась схватить меня за щеки, но я отклонилась, так что сестра очень удивилась.

— Я вот за тебя тоже волнуюсь, — пристыдила её в стиле Клото, поучительно и мудро. — Что за игру ты затеяла с Мишей? Тебе нужно держаться подальше от него.

— А ты об этом? — она беззаботно махнула рукой, словно это мелочь. — Не волнуйся, он уже проиграл.

Сестрица беззаботно взяла мою кружку и отпила чаю, смотря куда-то в сторону. В любое другое время я бы оставила ее в покое, наслаждаясь тишиной, но я все-таки ее сестра.

— И что он соврал? Что ты спросила? — поинтересовалась, сложив руки на столе.

— Да неважно, — она махнула рукой и вернула мою чашку на стол. — Он солгал — это главное.

— Тебе не кажется, что ты уже перебираешь? — спросила после паузы. — Я не то имею в виду, что Миша тот парень, что тебе нужен… Нет, точно не он! Скажи, зачем тебе тот единственный, что никогда не лжет? Зачем тебе вся эта правда? Ты же ищешь идеал, который сама себе придумала, но сама-то ты далеко не идеальна. Быть не идеальным — это вообще нормально, как и лгать, хоть иногда, хоть немного.

Лахеса подняла на меня тяжелый взгляд и, немного раскачиваясь из стороны в сторону, ответила:

— Дело ведь не в правде или лжи. Дело в том, хочешь ли ты не замечать ее, не замечать чужих недостатков? Любовь, она же, как океан, ты ныряешь в него с головой вместе с любимым, а потом недостатки, как лишний балласт, всплывают наверх. Пока вы с любимым под водой, в чувствах и страсти все нормально, но как только выныриваете… сверху оказывается весь ваш балласт. Если человек не тот, ты вцепишься за этот балласт и вынырнешь, если же нет, останешься под водой, даже не заметив его.

Отпила чаю, Леся сжалась в комок. Она редко бывает серьёзной и когда это случается, понимаю, что она куда более ранимая, чем меня. Осторожно касаюсь ее руки, и она вздрагивает.

— Какие руки у тебя холодные! — возмущается она с пустой улыбкой и, взбодрившись, добавляет: — Мишка этот хороший, но не мой, я это чувствую.

— Он упрямый, — слегка растерянно отвечаю. — Мне поговорить с ним?

— Не стоит, уж избавляться от ухажеров я умею, не переживай, — она слабо улыбнулась. — Я что сказать хотела, начальник одобрил бюджет на командировку, завтра вылетаю.

— Завтра? — удивилась, сестра давно никуда не ездила на своей новой работе.

— Угу, буду писать об охоте на волков, там как раз новогодний сезон и снега навалом. На лыжах покатаюсь, повеселюсь от души! — она радостно улыбнулась, так что прошлую серьёзность как рукой сняло. — Жаль, конечно, что не в какие-то Альпы, но и так неплохо, горы есть, красивые мальчики, надо полагать, тоже! Почему-то я уверена, что в этот год встречу его, своего единственного.

Она улыбнулась так, что я улыбнулась в ответ. Сестра погладила меня по голове и, напевая песенку, пошла в свою комнату. Я ещё немного посидела на кухне, затем пошла в свою комнату. Там окно было не занавешено, занавесок вообще нет. Раньше я никогда не находила времени, чтобы эти чертовы занавески повесить, но теперь все же придётся. Глаза защипало, яркий солнечный день делает меня несчастной.

В комнате убрано, но мысль, что Мишка здесь хозяйничал, пока меня не было, не понравилась. Судя по тому, что он разобрал раздолбанный мною ноутбук, новый покупать ему действительно не за что. Сомневаюсь, что он чего-то добился, покрыв весь мой стол запчастями и битым стеклом от экрана. Такой бестолковый, что просто слов нет! Как он вообще может быть братом Макса? Они же совсем разные! При мысли о Фролове душа в пятки упала. Присела на кровать и накрылась одеялом с головой, лезть на два стула, чтобы повесить занавески было лениво.