Сборник Забытой Фантастики №3

Эдвин Балмер, Гео Фокс, Клэр Харрис, Уилл Грей, Мерлин Тейлор, Уолтер Берч, Гарри Килер, Климент Физандье

Сборник Забытой Фантастики №3

Предисловие переводчика

Данный выпуск Собрания Забытой Фантастики примечателен тем, что в него вошли произведения занявшие призовые места на конкурсе фантастической прозы в 1927 году. Конкурс организовал Хьюго Гернсбек – основатель первого в мире журнала научной фантастики «Amazing Stories». Читать эти новеллы и рассказы было крайне интересно, так как в них четко выражено направление мыслей, мечтаний о будущем человечества, его не столько техническом, хотя как без этого, сколько морального и духовного развития цивилизации.

Обратите внимание на эти произведения – "Посещение" Сирила Уэйтса, "Электронная стена" Гео Фокса и "Судьба Пойседонии" Клэра Уингера Харриса. Это как раз те произведения, что заняли соответственно первое, второе и третье место на конкурсе.

Их неплохо дополняет рассказ "Звезда мертвой любви" Уилла Грея.

В данный сборник так же вошли произведения в популярном в начале двадцатого века жанре Научный детектив – "Платиновый пират" Мерлина Тейлора и "Человек в комнате" уже известного нашим читателям Эдвина Балмера. Так же можно приписать к этому жанру неплохую новеллу "Человек, который был" Уолтера Берча, думаю, она очень интересна для прочтения юристам, ведь если человек по настоящему умер, а потом был воскрешен – какие у него есть права на имущество, которое уже передано наследникам, можно ли его казнить второй раз и кто он своей вдове? Масса вопросов.

Рассказ "Человек, который умер по доверенности" Френка Гейтса я публиковать совершенно не хотел по ряду причин. Но, изучив политику журнала, в котором он публиковался, я понял, что слишком серьезно отнесся к пародии на страшилки об СССР, которые распространялись белоэмигрантами по всему миру.

И в заключении сборника два веселых юмористических рассказа "Доллар Джона Джонса" Гарри Килера и "Автоматический обеденный стол с самообслуживанием" Климента Физандье.

Хорошего и доброго чтения!

ПОСЕЩЕНИЕ

Сирил Г. Уэйтс

Предисловие

Это повествование о последнем путешествии корабля "Шах Ирана", непосредственно которому была обязана величайшая трансформация, которую когда-либо видел мир, путешествие, результатом которого стал тот эпохальный год, повсеместно известный как "Год посещения".

Кем я, автор, могу быть, не имеет большого значения, и все же мое имя не совсем незнакомо бесчисленным миллионам людей, которые прочтут эту историю и будут радоваться тому, что молчание, длившееся почти девяносто лет, наконец нарушено и весь мир может узнать о событиях, произошедших во время этого необыкновенного путешествия, события, которые до сих пор были окутаны тайной по просьбе тех странных существ, которые называли себя "Дилатон", но которые сегодня более известны нам как "Пришельцы".

Меня зовут Бенедикт Клинтон, и я правнук Чарльза Клинтона, который был капитаном иранского шаха. Капитан Клинтон, мой прадед, умер вчера в возрасте почти ста двадцати шести лет, и его смерть распечатывает мои уста и освобождает меня от обещания, которое я дал ему год назад, в его день рождения.

Хотя, как я уже говорил, моя собственная личность не имеет значения в этом повествовании, мне доставляет определенное удовольствие осознание того, что я, возможно, последний историк человеческой расы. Из-за изменившихся условий, в которых мы живем, понятие "профессиональный историк" стал почти таким же устаревшим, как юрист или алхимик прошлых веков. Есть старая поговорка: "Счастлива нация, у которой нет истории", и эта пословица так же верна сегодня, как и в прошлом, за исключением того, что слово "нация" мы должны заменить словом "планета". История справедливо определяется как летопись страданий человечества. Без страданий нет ничего, что считалось бы достойным упоминания.

В течение последнего столетия мир проходил через самую экстраординарную фазу перехода, которая когда-либо была или когда-либо будет известна. До 1950 года, Года Посещения, Человечество было разделено бесчисленными границами, в основном искусственными, на сотни рас и наций. С тех пор человек знает только два разделения: тех, кто жил во время Посещения, и тех, кто родился позже. Мы используем два дилатонских слова, "Зикоф" и "Эпзикоф" (бессмертный и смертный), для обозначения этих двух частей человечества, и названия передают довольно четкую картину современного человеческого общества. Мы, представители нового поколения, Зикофы, родившиеся со знанием Тона, радуемся перспективе жизни, которая, хотя, конечно, и не вечна, бесконечно богаче, счастливее и продолжительнее, чем та, которую знали наши предки, но иногда нас печалит вид того, что самые близкие и родные нам люди стареют и умирают на наших глазах. Наши друзья Эпзикофы, которые видели великие события, произошедшие почти столетие назад, и даже, как в случае с моим прадедом, были напрямую ответственны за то, что это Посещение произошло, обладают только приобретенным, а не врожденным знанием о Тоне и, следовательно, им не суждено долго делить с нами неисчислимые блага, которые он приносит.

В этот день, год назад, я покинул свою маленькую мастерскую в пальмовых рощах Флориды, где я вырезаю и украшаю полярные выступы для украшения Зитов, и ранним вечером ступил на покрытые соснами берега острова Ванкувер. Я пришел со многими своими родственниками и друзьями, чтобы отдать дань уважения капитану Клинтону в его сто двадцать пятый день рождения. Мы приехали со всех уголков мира, и когда я вышел из своего Зита, меня приветствовали несколько старых друзей, которые только что прибыли из Японии. Вместе мы шли по извилистой тропинке через лес, пока не увидели блеск белого мрамора и не вышли на широкую лужайку, на дальней стороне которой, наполовину скрытый группой изящных кедров, стоял дом капитана Клинтона с рифлеными колоннами и эллипсоидной крышей. Капитан сидел на ступеньках, его белые волосы сияли, как маяк, в последних лучах заходящего солнца, а вокруг него собралась группа наших родственников, оживленно беседовавших.

Когда мы приблизились, капитан Клинтон встал и вышел вперед, чтобы поприветствовать нас, его прекрасная фигура все еще была прямой, а глаза сияли молодостью, несмотря на его (для Эпзикофа) преклонный возраст. Для каждого у него было приветственное слово, но мне показалось, что мою руку он пожал особенно сердечным.

– Я рад, очень рад, что ты пришел, Бенедикт, – сердечно сказал он. – У меня есть для вас задание, очень важное задание, не лишенное ответственности, и я надеюсь, что вы не откажете в просьбе старику.

– Это надежда осуществится, как только станет известна ваша просьба, – ответил я. – Что касается связанной с этим ответственностью, то тот факт, что вы выбрали меня, когда все человечество с радостью служит вам, даст мне силы выполнить любую задачу, которую вы мне поставите.

– Спасибо, Бенедикт, – просто ответил капитан и, повернувшись к остальным, сказал:

– В этом счастливом мире, где абсолютная искренность является всеобщей, я имею сомнительную честь быть единственным человеком, у которого есть секрет. Как вы все знаете, я последний оставшийся в живых из экипажа "Шаха Ирана" и скоро отправлюсь к своим товарищам по кораблю. Завтра я расскажу Бенедикту историю моего последнего путешествия, историю, которая должна была храниться в секрете до тех пор, пока последний из нас не отплывет в порт приписки. Когда меня не станет, Бенедикт напишет ее, чтобы ее прочел весь мир.