Аника

"Да что же это за мразь такая?!Ведьма, наверно", – женщина мысленно ругала бабку.

Весь оставшийся вечер она провела в поисках ответов в интернете. Про иглу под кожей ничего не было, тогда набрала в поисковике советы "как бороться с ведьмой, чтобы она отстала". Куча информации, но ничего полезного. Почему-то пришла мысль о церкви: "Может, надо было с утра забежать туда? Если бы я могла с кем-нибудь посоветоваться", – мысли метались, пытаясь найти решение.

Зазвонил телефон, Настин отец, я медлила, сейчас совсем не хотелось участвовать в очередной перепалке с ним. Но желание поделиться хоть с кем-то пересилило.

– Алло!

– Зоя! Что случилось? Зашёл, а вас нет, соседка сказала на скорой уехали.

Она молчала, не зная как подобрать слова, чтобы не нарваться на критику, но слова замирали на языке.

– Алло! Ты слышишь меня?

– Слышу, у Насти, возможно, анемия, – выдавила из себя Зоя. – У неё болел живот до этого и я… Я повела её к бабушке-целительница.

– И? – напряжение в голосе бывшего заставило поёжиться.

– Живот прошёл, но она стала слабая, совсем не встаёт, – голос предательски задрожал. – Витя, мне кажется, это бабка ведьма, она что-то сделала Насте. Я нашла иголку у неё под кожей.

Зоя ждала громовые оскорбления, что она дура, но из трубки лишь донеслось.

– Скоро перезвоню.

Она вздохнула с облегчением.

За окнами уже стемнело, когда Витя вновь позвонил.

– Сколько раз сходили? – он начал сразу с вопроса.

– Два.

– Сегодня, значит, не пошли?

– Нет.

– Хорошо. Сегодня не спи, а Насте не давай. Поняла?

– Да.

– За иголкой сейчас приеду. Жди.

– Зачем?

– Избавиться надо, – и положил трубку.

Зоя тут же принялась будить дочь. Щёчки Насти порозовели и она не была уже такой холодной. Проснулась и даже немного поела.

Соседи по палате уже ложились спать, поэтому Зоя с дочей решили выйти в коридор, предварительно спросив разрешения у медсестры. В двенадцатом часу приехал Витя, молча забрал иголку и уехал, а они продолжили ходить коридору, разглядывая плакаты на стенах. Так дотянули до часу ночи. Всё чаще Настенька зевала, да и Зоя буквально засыпала на ходу, сказывались бессонные ночи. Они вернулись в палату и не заметили, как уснули перед телефоном, просматривая мультфильмы.

Луна светило в окно, дерево стоящее рядом с больницей отбрасывала изогнутые тени на стену палаты. Корявая тень ветки приняла форму старушечьей руки и поползла в сторону спящих.

Анализы показали немного низкий уровень гемоглобина признак лёгкой степени анемии. Их выписали на следующий день со списком необходимой диеты и лекарств. За ними приехал отец Насти и отвёз домой повеселевшую дочь. У подъезда на лавочке сидела соседка.

– Здравствуй, Настенька! Ты так быстро выздоровела. Умничка!

Настя поздоровалась и радостно поскакала в подъезд, держа папу за руку.

– Зоя, ты представляешь, баба Валя сегодня умерла, – соседка горестно всплеснула руками. – Как хорошо, что она вам успела помочь.

Она ещё что-то говорила, но Зоя не слышала. Она молча смотрела на соседку, не понимая то ли радоваться, то ли плакать от этой новости. Чуть позже, сидя за столом, она поделилась с мужем. Он одобрительно кивнул, а Настенька дула в чашку на горячий чай и смотрела в окно.

2.  ПРИЗРАКИ НЕ ПЛАЧУТ

– За что такое наказание? – причитала женщина на скамейке, обсуждая с соседкой по палате свой диагноз.

По длинному больничному коридору одиноко прогуливались пациентки разных возрастов.

Я остановилась напротив палаты под номером восемь, она как раз находилась напротив сестринского поста. Пустая палата встретила холодными стенами и порывом ветра. Настежь открытая рама хлопнула об откос. За окном моросил мелкий дождь, серые тучи угрюмо нахмурились, пряча солнце.

Судя по занятым тумбочкам, свободных кровати было две, обе расположились у окна, я выбрала как раз рядом с открытым окном. К тому моменту, когда я разложила вещи, в комнату вошли соседки: высокая молодая женщина лет тридцати и полная темноволосая. Они сразу замолчали, увидев меня.

– Меня Маша зовут, – представилась высокая блондинка.

– Меня Света, – гнусаво поздоровалась темноволосая, на вид не больше сорока лет. – Я плохо слышу, поэтому так говорю. Не пугайся.

Я приветливо улыбнулась.

– Привет! Меня зовут Аника.

– То есть Аня? – Маша нахмурилась.

– Нет, просто Аника. Это еврейское имя.

– А-а, понятно. Первый раз слышу.

Мы замолчали. Каждая уткнулась в свой телефон. Общаться особо не хотелось.

Через час позвали на ужин. Проходя по коридору я увидела девочку лет восьми. Она стояла у входа в отделение, молча наблюдая за вереницей цветных халатов, медленно семенящих в сторону столовой.

"Может чья-то дочь," – подумала я, ещё раз бросив на неё беглый взгляд.

Наша палата находилась недалеко от кухни, поэтому мы пришли самые первые, и, получив порцию омлета, заняли столик у окна.

– Сегодня любимый ужин, – Света улыбнулась и по-детски захлопала в ладоши.

– Давно здесь? – спросила я.

– Неделю, завтра операция.

Света говорила непривычно громко, сразу привлекая внимание к нашему столику.

– А ты? –  я посмотрела на Машу.

– Третий день, но надеюсь до операции дело не дойдёт. Я на сохранении лежу. Врач перестраховалась, сказала на всякий случай.

– Ну да, лучше так, – я кивнула, продолжая дожевывать омлет.

После ужина соседки повеселели, и продолжили общение уже в палате.

– Аника, а ты здесь по какой причине? – спросила Маша.

– Киста, – коротко ответила я, не желая вдаваться в подробности.

– На операцию?

Я кивнула.

На самом деле моя киста была нежеланным ребёнком. Я никому не сказала об этом, стараясь скрыть от всех свой грех, которого стыдилась. Чему больше Воспитанная в богобоязненной семье, я знала, что для них нагулянный ребёнок – это позор. А убить нерождённого ещё более тяжкий грех.

Дежурная медсестра оповестила об отбое и выключила свет.

Я лежала в кровати, изучая белый потолок, его причудливый рисунок из растрескавшейся краски. Из коридора раздавался приглушенный разговор медсестры и санитарки.

Я достала телефон, пыталась читать, но мысли уносились прочь отсюда.

 "Он казался для меня самым красивым на факультете. Будущий психолог, очень тонко чувствовал слабые точки сокурсниц, знал что сказать, чтобы получить желаемое.

Невнятные поцелуи, быстрые ласки, неприятное сопение, а итог – беременность. Не нужная, постыдная, пожизненное напоминание об ошибке."

Соседки уже спали, часы на телефоне показывали 12:00, когда я услышала тихий скрип двери. Мне показалось, что в проёме мелькнула детская ручка.

" Может девочка палаты перепутала? Хотя странно: мы в гинекологическом отделении, откуда здесь дети? Если только кому-то разрешили ребёнка с собой взять, может, оставить не с кем."

Я решила проверить, подошла к двери и выглянула в коридор. Никого, только храп медсестры, прикорнувшей на диванчике, эхом разносился по коридору. Не успела я лечь, как на этаже загромыхала каталка, раздались голоса медсестёр. Видимо поступил кто-то, через пару минут в комнату ворвалась медсестра, включила свет. Следом въехала каталка с девушкой. Они помогли ей перебраться на заправленную кровать и ушли, выключив свет. Девушка отвернулась к стене, трясущиеся плечи, периодически вздрагивали, но она не издала ни звука.

Когда я проснулась, соседки уже во всю общались с новенькой. Это была тридцатилетняя девушка, настолько хрупкая и тонкая, что больше напоминала пятнадцатилетнего подростка, чем взрослую женщину.