Страница 25 из 102
Сколько врагов? В надвратной было около дюжины. Если в остальных башнях накопилось столько же, то до шестидесяти нападавших получается. Много, они бы еще ночью нас тепленькими взяли. Значит, до сорока, скорее даже меньше. Заняли стрелками фронтальную стену и, вероятно, только боковушки, да и те, возможно, частично. Две-три группы внизу. По четыре-пять боевиков. На противоположной, речной стороне частокола фигур врагов на стене не видно.
Десять врагов убиты и ранены. Остальные зачистили первую линию, семь домов. Это те две группы, что видел. Если есть третья, то половины поселка уже нет. Если наши уцелевшие не организуются, поселку все равно хана. Но теперь у них есть на это время.
Похоже, не один я так думал. Крики у речной стены усилились. Там жил боргман Берк и старший Кнубассон. Похоже, собирали наших на крик, надеюсь, собрались атаковать.
Болтов у меня осталось всего тринадцать. С луком, что цел остался, не практиковался, точности ожидать глупо. Да и уязвим с ним чересчур. Оставалось ждать, поглядывая за действиями противника. Какое-то время не было ничего, кроме шебуршания и криков эльфов внизу. Выпустил пару болтов, промахнулся.
Выглянув в очередной раз в бойницу, чуть не получил стрелу в глаз. Пока думал, трое стрелков встали напротив, взяв под прицел бойницы. Не особо постреляешь. Выглянул в двери. Никого. Фигуры на левой стене стреляют вниз. Одна упала. Правая стена пуста. Это они подо мной, похоже. Блокировали.
Крики усилились. Похоже, сошлись в рукопашную, что значит, ловить тут нечего. Или бежать, или атаковать. Если перебьют мужиков, меня зажмут и прикончат. В легкую. Закроются щитами и спокойно пойдут по помосту.
Закрыл лицо рукой, выставился в бойницу. Две стрелы, обе в грудь. Показал стрелы, выстрел из арбалета в никуда. Лег так, чтобы торчал шлем и арбалет. Четыре удара в шлем, два в арбалет. Крики продолжались. Подождал минуту. Схватил цзянь, выскочил наружу, закрывая лицо. Противника нет. Как подстрелили врага, кинулись своим помогать. Они тоже понимают, что в одиночку не выжить.
Спрыгнул вниз. Взяв в каждую руку по мечу, побежал в сторону криков, стараясь не шуметь. Вся троица увлеченно расстреливала наших у подворья старого Берка. Вбил одному цзянь в почку, второго рубанул по загривку Мёрком. Третий развернулся на шум, вытаскивая из колчана стрелу, даже успел испугаться, прежде чем клинок малхуса развалил его лицо.
Знакомый здоровый эльф, стоя спиной ко мне, как раз свалил боргмана, потом начал крошить раба, двух женщин с топорами и подростка с сулицей, легко рубя всех, кто пытался его обойти. Дальше тоже еще дрались какие-то фигуры.
Сына боргмана он зарубил последним. Потом я воткнул ему клинок в кольчужную юбку, под обрез чешуи. Заорав, попытался развернуться, но было поздно. Малхус перерубил руку у плечевого сустава.
Выдернул цзянь из ягодицы гиганта. Перерубил малхусом позвоночник эльфа, что, вытянув раненую ногу и опираясь одной рукой на землю, второй рубил топором лежащую на земле фигуру в доспехах. Добил второго, что, стоя на коленях и хрипя, вытаскивал рогатину из живота.
Огляделся. Я стоял один.
Потом мы все, кто выжил и мог ходить, искали раненых. Покричав и поматерившись, вытащил из сена одного из спрятавшихся там рабов Берка, на трофейных веревках спустил в ров, отправив к колдуну, как к самому понимающему в медицине местному жителю. Перед этим я добил выдернутой, наконец, из живота мертвеца рогатиной все еще живого гиганта, который уже умудрился левой рукой вытащить кинжал и даже пытался ко мне ползти. Выскочившие из домов трое уцелевших мальчишек и несколько девушек с двумя арбалетами и охотничьими луками увлеченно кинулись добивать остальных.
В дома без меня я им соваться запретил, естественно, не послушались. Отчего серьезно раненый эльф в одном из домов разом убил двенадцатилетнего мальчишку и девушку, прежде чем его застрелили. Глупость, она опасна, как известно. Отрадно, что ее можно лечить. К сожалению, обычно неприятными методами.
Оставшихся рабов, что не пожелали освобождения, напряг таскать тела, подававшие признаки жизни до медпункта. Под медпункт определил дом убитого ночью Хрольва, рядом с площадью. Одновременно уже мы зачищали дома, добивая пытавшихся прятаться вражеских раненых.
Пришлось вспоминать все, что могло помочь касательно боя в помещениях, корректируя, исходя из возможностей имеющегося вооружения.
Последних двух нашли у нас в доме. Один, со сломанной ногой, замаскировался изрубленными трупами рабов в рабской половине. Его я вытащил за ухо, струсил, паскуда, и умолял сохранить жизнь. Пленный был пока нужен. Поэтому ограничились связанными руками.
При виде этого, с позволения сказать, карателя, каким-то чудом выжившая Ульфрида рано расслабилась и не дожидаясь меня, вошла внутрь конюшни.
Ее застрелил один из эльфов в черных доспехах, кем-то тяжело раненый в ногу. Перезарядить арбалет он не успел, я вогнал рогатину ему в рот. Желание взять информированного пленного махом пропало при виде ее тела с болтом в груди.
В нашем доме живыми были только раненая болтом в бок Хильда и Ансгар. Хильда лежала у лестницы наверху, придавленная телом матери со щитом и моим трофейным мечом в руках. Рядом лежала Ульрика и разряженный старенький охотничий арбалет из оружейной.
Через порог комнаты Ансгара и Ханны перегнулся труп эльфа в чешуе, с ножом в глазу и окровавленным топором в руке. Окровавленным, вероятно, тут же. Ансгар с болтом и колотым ранением в груди валялся рядом и пускал кровь изо рта с мечом и щитом эльфа у ног. В комнате лежали тела Ханны и маленького.
Сестру отнес сам, Ансгара утащили рабы-носильщики. В соседних домах было еще несколько тяжело раненых. Каратели убивали всех подряд, не отличая орков от людей.
Эрика тоже выжила, получив три стрелы, в бедро, грудь и плечо, отчего ее, вероятно, и не добили. Это она подстрелила из арбалета стрелка на частоколе, окно выходило туда.
Число пленных ограничилось двумя кольчужниками, весьма на вид сопливыми. Первым был тип, вытащенный из рабской, это он, оказывается, спрыгнул с тына от моего болта. Второго вытащили изо рва.