Дневники обжоры

На более поздних детских фотографиях я помню его этаким медвежонком. Постоянно круглый и с едой в руке. Он всегда был на голову выше сверстников и на несколько размеров шире. В четырнадцать он выглядел на все восемнадцать и даже покупал пиво папам своих приятелей.

Когда мы переехали на новую квартиру, И. перешёл в пятый класс. Но он выглядел таким большим, что ребята решили – он оставался на второй год. И не раз. Его дразнили, над ним подшучивали или в открытую смеялись. Говорили: «жирный», «толстый», придумывали обидные прозвища. Родители за него переживали – как он устроится в жизни, как справится с общественным осуждением, найдёт себя и свою любовь.

Однако каким бы упитанным не был мой брат, у него всегда была толпа друзей. И. всегда можно было увидеть в компании, он шутил со всеми, его знали многие в школе. Он не стеснялся своего веса и просто был собой. Это и стало его фишкой. Будь он по характеру таким, как я, у него бы ничего не вышло. Жизнь просто бы прожевала его, как пирожки, и выплюнула. По крайней мере, со мной было бы так, потому что я всегда была безумно неуверенной в себе и болезненно относилась к критике.

И. нашёл своё место в жизни. Его даже можно было назвать популярным – не самый частый сценарий в школе, ведь дети бывают до печального жестоки. Брат не стыдился своей фигуры и не старался сбросить вес. Он кушал, что хотел, когда хотел, и где хотел. Его спортивным достижением было подняться на третий этаж по лестнице. В любом случае, он бы выиграл соревнования с папой. Тот ни за что бы не пошёл на третий этаж пешком.

Сколько не вини непостоянство организма, проблемы с гормонами или чем-то ещё, главная проблема всегда была на поверхности.

Мы слишком любили поесть.

Самый ценный кадр нашей семьи – бабуля Л. с её самозабвенным желанием всех накормить. Я многое могу понять. Их поколение росло в послевоенные годы, когда не хватало еды и денег, чтобы её купить. Перебивались тем, что росло на огороде или что можно достать в магазине. И там было не до калорий и количества жиров в порции. Дело было в выживании.

С тех пор пережитки прошлого прочно укоренились в менталитете людей того времени. И моя бабушка была одной из них. Что странно, на дедушке это не отразилось в той же степени. Он почти единственный, кто придерживался умеренности во всём, особенно в питании, поэтому сейчас, в 73 года он не мучается огромным пузом и больными коленями от тяжёлого веса.

Бабушка Л. же всегда напоминала хлопотливую курицу-наседку. Что бы ни случилось, все её «цыплята» должны быть накормлены. Или перекормлены. Она готовила всё так, как в последний раз. Жир должен стекать по бороде, а стол ломиться от блюд. И в центре, конечно, мясо. Она подкладывала вторую порцию жирного пюре, даже если ты не просил добавки. Она докладывала И. дополнительную котлетку, когда внуку не с чем было доедать гарнир. Блюдо, ниже 1000 калоражем – так, ерунда на зубок. Ты всегда должен питаться сытно, чтобы были силы на тяжёлую работу. И не имеет значение, что этой тяжёлой работы как таковой и не было.

Я люблю бабулю всей душой. Она всегда представлялась мне идеальным прообразом любящей и заботливой бабушки, которая должна быть у каждого. Такой ореол спокойствия и умиротворения, к чьей груди можно прислониться и забыть о всех невзгодах. Мне повезло иметь такую бабушку. Но не моему желудку.

В своё время, в лихие детские годы, я сметала стопку бабулиных блинов, даже не моргнув. А если ещё и со сливочным маслом… мммм… Я была самым большим любителем масла в мире, да и сейчас им остаюсь, хотя скоро передам первенство кому-нибудь другому. Масло сейчас делают не такое, чтобы им уедаться, как раньше. Так вот, я настолько его любила, что могла съесть чуть ли не целую пачку целиком! В один рот!

Дедушка К. любил рассказывать историю со мной и тарелкой каши. Мы обедали с дедулей гречкой, которая, естественно, никак не могла быть съедена без масла. Просто нонсенс для нашей семьи. И вот я самостоятельно беру нож и чикаю брусище масла размером с внушительный прямоугольник. Дедушка начинает смеяться и спрашивает: «Э., а не много будет?». Недолго думая я отрубаю половину куска и отправляю в рот, а остальное кидаю в кашу. «Столько нормально?».

А истории про любое праздничное застолье? В нормальных семьях все собираются за столом, слегка выпивают и закусывают, а после придумывают общее занятие и проводят вечер за шумным весельем. У нас весело, с этим не поспоришь. И я люблю наши семейные посиделки, такие радушные и счастливые. Но у них есть и тёмная сторона. Мы не делаем ничего, кроме как едим. А встаём из-за стола разве что руки помыть или подремать часок с набитым животом. Сколько я не пыталась разнообразить такую обжираловку караоке, танцами, играми, песнями – без толку. Дайте нам четыре часа, ломящийся стол – и мы покажем, что такое голод. Это выглядит соблазнительно, но для тех, кому плевать на свою фигуру.

Все мои «вкусные» истории – это что-то из детства. Воспоминания о том, как родители отвозили нас с И. и двумя кузенами на всё лето на дачу, на попечение других бабушки и дедушки, уже по папиной линии. Не обходилось без сальных изысков и бурлящих котелков из печи. Мы наверняка съедали под 3000 калорий, даже не успевая их израсходовать в играх на улице и работе на поле.

Конечно, много чего хорошего помнится с тех времён, если не сказать – почти всё. Дважды в неделю по улице проносилась лавка на колёсах с присмаками, которых не было в местном магазине. Когда мы с братьями слышали волшебный гудок, мы знали – приехали вкусняшки. Дедушка шёл к лавке купить чего-нибудь на стол и обязательно возвращался с огромным пакетом кукурузных палочек. До сих пор помню, как мы хрустели ими перед сериалом про собаку-следователя и искали самые сахарные.

Если родители работали и уезжали на будние в город, то всегда оставляли целый холодильник припасов и «деньги на мороженое». Условная фраза, означающая «на всё, что душа пожелает». Денег было немного, но мы были на седьмом небе. Сразу же бежали в магазин и покупали сладостей на все. В основном это были «Сникерсы», «Баунти» и «Кит-Каты», иногда глазированные сырки и чипсы, и только изредка деньги уходили действительно на мороженое. Ведь его и так можно было получить без проблем – просто просили деда В. купить нам по пачке. И он никогда не отказывал, ведь сам любил посмаковать своё под выпуск новостей.

Я не очень помню, что готовила нам бабушка Х. Она умерла, когда мне было 9, и воспоминания о ней, к сожалению, стёрлись из памяти. Но после её смерти дедушка Уэсли почти не готовил. Зато у нас всегда был пакет сосисок или варёная колбаса, любовь к которой осталась до сих пор. Не было ничего круче, чем сделать бутерброд из свежего деревенского хлеба с маслом и куском колбасы. Когда её не было, мы просто посыпали масло сахаром и бежали во двор. И нам не нужны были изысканные десерты, чтобы почувствовать себя счастливыми. Летнее солнце, настоящее масло и сладость кристалликов сахара на языке. Мы не только не переживали за толстые бока. Мы просто не толстели.

Поход в лес за грибами был сродни приключению. И я больше ждала не грибов – не умела их собирать так, как хотелось бы (папа всегда подкладывал мне своих, чтобы я не расстраивалась, что в ведёрке пусто). Я ждала этих грибных перекусов, когда мы садились на траву между берёзами и доставали деревенские закуски. Всё было по-простому: каждому по нескольку кусков хлеба, свежие овощи, перо зелёного лука и, конечно, шматок сала. Самый вкусный пикник в моей жизни.

А каким было деревенское мороженое! Сейчас такого не купишь. Большая порция обычного пломбира заменила бы сейчас два, а то и три рожка. Складывалось ощущение, что оно готовилось не из жирных сливок, а самих облаков.

В городе мы редко где-то бывали – не позволяли деньги. За всю жизнь я была в «МакДональдсе» раз 8, и 5 из них – взрослой. И то, будучи маленькой девочкой, мне была важна игрушка из «Хэппи мил» и булочка от гамбургера. Я могла помакать картошечку в кетчуп и полизать мороженое, а остальное доставалось И. Сейчас у меня в голове не укладывается, как можно было отдавать брату всю начинку сочного бургера, а самой давиться булкой?! Но в этом была вся я, и остаюсь до сих пор. Хлебом не кормите, дайте булок.