Ты - Моя Вера

― И в этом я оказался прав. Авария подстроенная. Монастырского просто убрали, — тяжело вздохнул Волков. Когда они вернулись в офис, их уже ждал адвокат.

― Станислав Георгиевич, извините, но я не могу представлять ваши интересы в этом деле, — заявил Аверин.

― По какой причине, Саша?

― Меня попросили не лезть.

― Кто?

Аверин молчал, не желая отвечать. Волков давно был в курсе, что лучший адвокат столицы часто ведет дела лиц с криминальными связями. Учитывая то, как резко убрали следователя и сняли Аверина, теперь Волков точно знал, кто стоит за всей этой грязной схемой.

― У тебя конфликт интересов? — догадался Стас. — Ты будешь играть на другой стороне. Плохо, Аверин. Я же обидеться могу.

― Понимаю. При всем уважении, Станислав Георгиевич, вы обидитесь и откажетесь от моих услуг. Это, конечно же, повредит моей репутации, я заработаю меньше денег. Вы даже можете закрыть мою практику и устроить так, чтобы меня больше никуда не брали. Но с моей женой и матерью вы ничего не сделаете. А они могут, — резонно заметил адвокат. — Я очень надеюсь на ваше понимание. Оплату за свои услуги я вам сегодня переведу обратно.

― Деньги оставь себе. Если хочешь расстаться мирно, — сказал Стас. — Сделай кое-что для меня. Молчи пока об этом пункте, о тридцати процентах.

― Вы же понимаете, что долго я скрывать такой факт не смогу?

― Понимаю. А долго не нужно. Дай мне фору в пару дней, — попросил Волков.

― Хорошо, — согласился Аверин, помолчал мгновение и выдал. — Станислав Георгиевич, я знаю каждого из ваших корпоративных юристов. Это хорошие профессионалы, но я их по стенке размажу.

― Ты к чему это, Саша?

― К тому, что если вы хотите победить, вам нужен такой же, как я. Иначе это дело я выиграю за полчаса.

― Есть предложения?

― Светлана Михеева.

― Проворовавшийся бывший прокурор? — уточнил Карен, вспоминая громкий скандал, произошедший несколько месяцев назад. Генерального прокурора обвинили во взяточничестве и сотрудничестве с криминальными личностями. Обвинения доказаны не были, но женщину резво скинули с должности.

― Ее подставили. Поверьте мне на слово, если кто и сможет меня обыграть, то это Михеева. Я ее давно в свою контору переманиваю. Она третий месяц без работы сидит, страдает из-за увольнения. Я ее очень хорошо знаю. Она жаждет мести. А тут такой повод сам в руки плывет… Вам она не откажет.

― Бабу брать?! — возмутился Карен. — Что-то мне это дело нравится все меньше и меньше!

― В юриспруденции она не баба, она — убийца, — хмыкнул Аверин. — И с ней у вас хотя бы будет шанс, если не отвоевать свою долю, так хотя бы заставить кое-кого понервничать.

― Оставь ее контакты. Карен, свяжись, — отдал приказ Волков. Когда Аверин вышел, Стас отдал приказ: — Охрану срочно организуй Анне!

― Зачем?

― Если я не ошибаюсь, а я редко ошибаюсь, когда до них дойдет, что они не учли пункт о тридцати процентах в завещании, Монастырскую попытаются убрать!

Анна возвращалась после ночной смены из супермаркета. От усталости, недосыпа и недоедания она еле передвигала ноги. Вчера она видела Волкова в ресторане. Он даже не поздоровался, хотя точно заметил ее. Может, не узнал? Они виделись всего лишь один раз. Нет, вряд ли. Теперь Анна Монастырская была уверена наверняка: в светском обществе, если у тебя заканчиваются деньги, ты быстро становишься нестоящей внимания невидимкой. Если у тебя ничего нет, ты больше не достоин даже элементарной вежливости. Все отворачиваются от тебя как от прокаженного, словно боясь заразиться «страшной болезнью» — бедностью. А возможно, олигарх и некогда хороший друг ее отца обыкновенно побрезговал обозначить на публике свое знакомство с обанкротившейся нищенкой.

Неприятный осадок сдавливал горло, вдобавок, прямо перед подъездом она споткнулась и наступила в огромную лужу, сильно испачкавшись. Она тупо уставилась на пятна грязи на ботинках и одежде. От досады Анна стиснула зубы. Ну уж нет! Она — Монастырская! Она не имеет права падать духом. Все образуется. Как-нибудь. Когда-нибудь. В один день ее жизнь наладится. Наверное, ей стоит просто смириться со своим вечным одиночеством. Теперь у нее есть только она сама. Она и мелодии, которые не прекращали звучать у нее в голове. Анна обязательно окончит консерваторию! Ее родители очень гордились ее достижениями в музыке. Она просто обязана выстоять и справиться. Ради них.

Расправив плечи, Анна зашла в квартиру и прошла в гостиную. Девушка успела только разуться и снять верхнюю одежду, прежде чем поняла, что в комнате еще кто-то находится. Она обернулась и тут же встала как вкопанная. В темноте Анна разглядела темную фигуру высокого мужчины, лицо которого прикрывала черная маска. Мужчина молчал пару секунд, словно наслаждаясь ее шоком, затем поднял руку. Перед глазами Анны очутился наведенный на нее пистолет с глушителем.

― Привет от Владимира Карповича, — сказал незнакомец. Анна даже не успела испугаться. Она лишь крепко зажмурилась, принимая фатальную неизбежность. Ее сейчас убьют. Застрелят. А она даже не знает, почему… А может это и к лучшему! Один выстрел и исполнится ее самая заветная мечта: она скоро встретится со своими родными…

Внезапно раздался треск разбивающихся окон. От резкого звука она вздрогнула и резко открыла глаза. Незнакомец схватил ее, притянул к себе и приставил пистолет к ее виску. Все это он проделал молниеносно, пока несколько мужчин в форме влетели на канатах в ее квартиру.

― Не подходить! Убью! — пригрозил незнакомец.

Анна кожей чувствовала холод металлического глушителя. Она замерла и, кажется, перестала дышать. Девушка словно наблюдала со стороны сцену из какого-то боевика или триллера. Это не может происходить сейчас, с ней, в квартире ее покойной бабушки. Это сюрреалистический сон!

Неожиданно из прихожей в комнату спокойно прошел Станислав Георгиевич в окружении еще нескольких мужчин в деловых костюмах. А он что здесь делает? Господи, что происходит? Кто эти люди и что им всем от нее нужно?!

― Опусти пистолет, — тихо приказал Волков. Он смотрел в упор на незнакомца и, внезапно, как всегда бывало при виде этого властного мужчины, в ее затуманенной голове зазвучала музыка. Один из двенадцати концертов Антонио Вивальди. Анна отчетливо слышала композицию “Шторм”. И, видимо, в унисон нагнетающей, резкой, буйной мелодии серые глаза Волкова потемнели, словно небо перед жуткой грозой. Все его существо ощетинилось, будто дикий хищник готовился к нападению.

― Не могу, — ответил незнакомец. — У меня приказ. Подойдете ближе, я нажму на курок.

― Я заплачу тебе сумму, втрое превышающую твой гонорар. Отпусти ее.

― Я так не работаю. Девушка умрет.

― Заказчик кто?

― Я так не работаю, — как робот повторил киллер. Анне даже захотелось уточнить, а он вообще человек или просто машина для убийства?!

― Тронешь девушку, ты умрешь.

― Не трону, все равно умру. Так хотя бы выполню заказ.

― Ты знаешь, кто я? — спросил Волков.

― Знаю.

― Предлагаю сделку. Ты возвращаешься к тем, кто тебя нанял и называешь мое имя. Скажешь, что это я тебе помешал выполнить работу.

― А ты знаешь, на кого я работаю?

― Знаю.

― Тогда ты понимаешь, что со мной сделают, если я не выполню заказ.

― А знаешь, что я с тобой сделаю, если ты его выполнишь?

― Пустишь пулю в лоб, — спокойно ответил киллер. — Уж лучше так сдохнуть, чем к ним вернуться ни с чем.

Волков неожиданно рассмеялся.

― Я дам тебе один шанс уйти. Иначе… я буду ломать каждую кость на твоем теле. Неторопливо и с наслаждением. Затем я буду отрезать от тебя по маленькому кусочку. Подыхать ты будешь так мучительно и медленно, что станешь молить о том, чтобы я тебя убил. Забудь про одну пулю в лоб, — все это Станислав Георгиевич рассказывал так убедительно, так уверенно, что у Анны не осталось никаких сомнений: именно это Волков и сделает. Кажется, киллер, также как и она, понял, что стоящий перед ними мужчина говорил все эти страшные, жуткие вещи не для красного словца. Не для того, чтобы напугать. Он говорил сущую правду! Глаза Станислава Георгиевича налились кровью, а взгляд стал безумным. Точь в точь, как в их с Анной первую встречу…