Страница 25 из 81
Таким образом, Червончик жил удачливо, весело и беспечно. Были деньги, были легкие знакомства с интересными девицами, кутежи в ресторане.
Что еще надо молодому человеку в эпоху водородных бомб и межконтинентальных ракет, когда с цивилизацией может быть покончено одним нажатием кнопки?
Эту философскую "базу" подвел со свойственной ему широтой взглядов Жора и тем окончательно снискал себе уважение в глазах Червончика.
И все-таки Жора завидовал своему другу. Еще бы!
Ведь дома Жора вынужден был все время притворяться. Правда, мать в расчет не шла, но отец, заведующий одним из отделов облисполкома, был строг, хотя, к счастью, очень занят. Последнее обстоятельство оставляло Жоре очень много возможностей для "маневра", но первое заставляло прибегать порой к немыслимым хитростям, отнимавшим много сил и нервов. И все-таки отец был всегда недоволен сыном, и это создавало потенциальную опасность грандиозного скандала, все последствия которого Жора даже боялся представить.
Словом, Жоре было нелегко, и только его оптимизм и изворотливость позволяли ему радоваться жизнью и с неиссякаемой энергией действовать на поприще "бизнеса".
В этот день в связи с приходом большого корабля из "загранки" ожидались выгодные операции, и Жора лично прибыл на место событий. Кроме того, ходили непроверенные, но тревожные слухи о внезапном интересе к "бизнесу" со стороны дружинников ходили, и это тоже следовало проверить на месте.
Поэтому сначала в порядке рекогносцировки Жора и Червончик с независимым видом прошлись по бульвару и прилегающим к порту улицам, лишь издали кивая своим подручным. Но ничего подозрительного обнаружено не было.
– На Шипке все спокойно, - констатировал, наконец, Жора. - Валяй действуй. Попутного ветра вам!
Червончик, уже давно нетерпеливо поглядывавший по сторонам, мгновенно исчез в толпе на боковой аллее, а Жора лениво опустился на скамью в тени и закурил.
Тем временем из дальних ворот порта группами и в одиночку выходили в город моряки с пришедшего лайнера в синих парадных куртках и белых бескозырках. Они радостно улыбались, перебрасывались шутками. Вот тут-то на них со всех сторон, как стая галок, налетели бизики.
– Куплю сигареты!.. Любые сигареты! - волновался прыщавый, длинный парень в берете, хватая моряков за руки. "Кемл", "Филипп Морис"!.. Ну продайте! Ну что вам стоит?!
– Я интересуюсь резинкой, - вкрадчиво говорил другой, оттесняя конкурентов. - Американской, египетской, любой... Но если есть сигареты... Дайте мне! - вдруг сорвался он на крик, увидев пеструю пачку в руках одного из моряков. - Умоляю!
Одни из матросов отшучивались, другие презрительно, как плевок, коротко бросали: "Пшел!..", третьи мрачнели и, не говоря худого слова, без особых церемоний, широким плечом отталкивали с дороги особо назойливых.
Бизики не обижались и не сердились - они привыкли. Их могли даже стукнуть или обругать - всяко бывало! Но и это не умеряло их коммерческий пыл.
– Нет трикотажа?.. Ну поглядите лучше, может, есть! Дам хорошую цену! - неотвязно увивался вокруг матросов долговязый парень в берете.
– Я тебе сейчас дам цену, вобла сухопутная! - не вытерпел один из моряков. - Шугай их, братцы! - закричал он своим.
Но кое-кто из его товарищей - одни неохотно, уступая лишь бурному натиску обнаглевших бизиков, другие с лукавой усмешкой - все-таки отходил в сторону и, опасливо озираясь, совершал торопливые сделки. Из широких матросских карманов извлекались и быстро, из рук в руки, передавались целлофановые пачки с жевательной резинкой или сигаретами, скомканные пестрые косынки или нейлоновые кофточки. В ход шли даже поношенные носки и далеко не первой свежести носовые платки.
Неожиданно на углу площади, где троих матросов окружило плотное кольцо бизиков, раздался громкий хохот, в котором на мгновение потонул обозленный вопль долговязого парня в берете:
– Это обман!.. Верни деньги!..
– Почему же обман? - давясь от смеха, спросил один из матросов. - Ты же сам схватил. Еще вон этого парня оттолкнул. И правильно, классная партия носков.
– Мало что! Я думал - это Запад! А это наше!.. Верни деньги!..
– Еще чего! - матрос перемигнулся с товарищем. - Давай отчаливай, пока цел!
– Это же нечестно!.. Ну, это же нечестно!.. - заскулил парень.
– Верно! Деньги назад! - зашумели кругом.
Но моряки, не обращая внимания на разбушевавшихся "коммерсантов", двинулись вверх по улице к центру города.
Долговязый парень потащился за ними, ругаясь и требуя назад деньги.
Встречные прохожие оглядывались, обмениваясь то возмущенными, то ироническими замечаниями.
Пожилой человек в соломенной шляпе с усмешкой сказал морякам:
– Вы его доведите вон до того угла, там как раз патруль дружинников его дожидается.
Долговязый опасливо огляделся, потом грязно выругался и с независимым видом повернул назад.
Патруль дружинников, о котором говорил человек в соломенной шляпе, состоял из молодых рабочих инструментального завода. Ребята, спасаясь от солнца, сгрудились под тентом у магазинной витрины и обсуждали "план кампании", как выразился присутствовавший здесь Таран. - А чего вас сегодня недокомплект? Только двое, - спросил его высокий бритоголовый парень, слесарь из кузнечного цеха, кивнув головой на Бориса Нискина.
– Остальные, с вашего разрешения, вкалывают на трудовой вахте, - насмешливо доложил Таран и, в свою очередь, спросил: - Ну, а какие все-таки обвинения предъявляют этим деятелям?
Борис шумно вздохнул и сверху вниз уничтожающим взглядом посмотрел на приятеля.
– Я очень извиняюсь, - обратился он к остальным дружинникам, - но в нашей бригаде есть и такие, что сразу не доходит. - Потом строго сказал Тарану: - Смотри сюда! Во-первых, спекуляция: покупают дешево, а продают дорого. Элементарно? Во-вторых, опошляют городской пейзаж. В-третьих, слепое преклонение перед Западом. Ну как? Будут вопросы, или еще раз бегло повторим? Это, знаете, как в шахматах...
– Хлопцы! - воскликнул Таран, молитвенно сложив на груди руки. - Остановите его! Иначе дежурить нам уже сегодня не придется. Я-то знаю!