Страница 2 из 19
В тот же миг все вокруг закружилось и исчезло. Стол, Ангел, сидевший за ним, да и сам Первый, смешались и растворились в этой бесконечной, холодной и всепоглощающей пустоте.
Глава III Святоград
Яркое, ласковое весеннее солнце слепило глаза, весело поигрывая бликами на водной глади фонтана. Свежий ветерок приятно касался вьющихся черных волос, прикрывающих уши и едва не достающих до плеч, бодро вздымая вверх клубы пыли с брусчатки, создавая рябь на воде и время от времени, порывами прогоняя голубей, снующих из стороны в сторону по площади. Птицы задорно курлыкая разлетались кто куда, а через некоторое время снова возвращались на свои места.
Какое прекрасное и давно забытое чувство дышать полной грудью, щурится от солнца, ощущать дуновение ветра. Что на самом деле значит быть живым? Чувствовать жизнь всеми клеточками своего тела? радоваться тем мелочам, которые люди обычно не ценят и воспринимают как должное?
Сам по себе город был настоящим произведением искусства, и практически все окружение в нем являлось величайшими достижениями культуры, архитектуры, живописи, литературы. Над его созданием в свое время поработали истинные мастера своего дела, а потомки достойно сохранили их труд. Как же прекрасен этот город! Он совсем не похож на другие города провинции. Кажется, над ним всегда светит солнце, подчеркивая его особенный статус и величайшую культурную и историческую значимость. Святоград раскинулся на возвышенности Аджарис, на севере провинции Санктус, власть в которой принадлежит представителям Центральноархангельской Церкви Святого Архангела Владимира. Город казался прекрасным во всех смыслах. По всему периметру окруженный непреступными крепостными стенами, он ни когда не знал войн и уже две сотни лет не видел беспорядков. Шпили и купола столичных зданий гордо возвышались над провинцией, озаряя своим ярким светом окрестности и близлежащие деревни. На правах столицы Святоград ежедневно принимал огромное количество туристов и паломников со всего мира. Основным населением города являются клирики, в том числе Летописцы и служители Дворца Верховного Экклезиарха, величественно разместившегося в самом центре населенного пункта. Прекрасные просторные улицы, вымощенные брусчаткой, огромные высокие фонтаны, памятники, представляющие собой сцены из Священных книг, громадные городские площади, торговые кварталы, величественные древние соборы, поражающие своей архитектурной красотой, библиотеки, университеты и духовные семинарии, все это и многое другое, что необходимо для нравственной и культурной жизни человека можно было найти в Святограде. Но центром и жемчужиной всего этого великолепия все, же можно по праву считать Дворец Верховного Экклезиарха, совмещающий в себе его постоянную резиденцию, а также исполняющий роль Дома Правительства провинции Санктус. Здесь глава Церкви вел официальные приемы, здесь же проходили собрания кардиналов и принимались законы. Помимо всего именно в этом учреждении заседает Главный Летописец, и здесь же располагается хранилище Святых и Проклятых реликвий. Город определенно является центром культурной жизни региона. На севере Святограда находится самая большая в провинции Духовная Семинария, выпускающая в основном высокопоставленных офицеров Церкви. В этом учреждении к слову, когда то учился и сам Верховный Экклезиарх Санктуса. В западной части города возвышаются башни огромнейшего и одного из древнейших соборов материка. В соборе «Незабвенного подвига Архангела Владимира» проводятся все важнейшие таинства и службы провинции. Именно в этом соборе венчают на Престол Верховного Экклезиарха, а также рукополагают в чин практически всех кардиналов Церкви.
Первый не спеша шел по красивым и чистым улицам Святограда, то и дело, оборачиваясь, разглядывая элегантно и богато разодетых прохожих, любуясь высокими белокаменными домами, то и дело, останавливаясь не на долго у памятников, пытаясь узнать какая именно сцена из Святых книг отражена в том или ином каменном изваянии. В прочем сделать это Первому удавалось без особенного труда, в отличии от попыток вспомнить что либо о своей прошлой жизни. Мимо, под барабанную дробь строем проходили кадеты Святоградской Духовной Семинарии, одетые в строгие пурпурные форменные кафтаны с накрахмаленными воротничками – стоечками, расшитые золотыми церковными символами. Все это было так знакомо, так близко Первому.
«Может быть, я раньше был кадетом? Или преподавателем Семинарии? А может быть просто офицером одного из церковных рыцарских Орденов?» – даже если одно из этих предположений и являлось верным, информация об этом была наглухо заблокирована его памятью. Наконец в дали стал виднеться Дворец Верховного Экклезиарха. Могучее здание, имело шесть остроконечных башен, вздымающихся, как казалось до самых небес. Словно Ангельские мечи, поражавшие демона, башни пронзали облака. Отчасти, с высоты человеческого роста здание вблизи походило на богатую и изрядно украшенную крепость. По всем сторонам Дворца, в том числе у самого входа были выставлены караулы. Крепкие рыцари Церкви, в массивных серых наплечниках и нагрудниках доспехов, из-под которых чуть ниже колена свисали полы священнослужительской рясы, носили на груди крупные золотые медальоны с символом Церкви. Наплечники их были украшены гербом Министерства внутренних дел провинции Санктус и знаками различия, в зависимости от звания и чина носителя. Казалось, что одни только их суровые взгляды, подкрепленные висящими на поясе ножнами с мечем, вгоняли нечистых мыслью граждан в ступор и панику. Когда Первый проходил мимо торгового квартала он видел такие патрули, бдевшие за порядком. В целом, учитывая специфику населения Святограда вероятнее всего нарушения общественного порядка, как и преступления, являлись невиданной редкостью, а дозоры вооруженных патрулей были лишь формальностью, прописанной Уставом Министерства внутренних дел.
Приблизившись к массивным высоким воротам Дворца, увенчанным различного вида железными фигурными вставками Первый остановился. Путь ему преградил один из двух охраняющих вход дозорных. Высокий рыцарь Министерства Внутренних дел строго посмотрел на подозрительного пришельца и занял выразительную позу, возложив ладонь левой руки на эфес меча, а правой на большую кобуру с пистолетом, прикрепленную справа к поясному ремню.
– Стой! Ты к кому? – произнес низким голосом стражник и нахмурил лоб.
– К Верховному Экклезиарху – невозмутимо ответил Первый и скрестил руки на груди.
– Да уж. Не больше и не меньше. К Верховному Экклезиарху. Быть может нам нужно созвать собрание кардиналов, по случаю прибытия такого важного гостя?
Второй, более юный на вид рыцарь, стоящий чуть позади своего напарника негромко рассмеялся, прикрыв рот перчаткой. Собеседник Первого тот час же сменил суровый взгляд на широкую улыбку.
К слову, Первый и в правду выглядел непривычно и возможно даже подозрительно, невыгодно выделяясь среди других обитателей столицы. Старая поношенная куртка, потрепанные штаны, необычайно бледная или даже вернее сказать мертвецки-синеватая кожа, делали его крайне заметным и похожим скорее на больного бродягу, нежели на гостя главы Церкви.
– Вам это кажется забавным, Сэр? – немного гневно произнес Первый – рекомендую, немедленно доложить о моем прибытии. Меня ждут.
– И как же прикажешь доложить о тебе? Сказать, что к Вам, Ваше Святейшество пришло какое-то чучело неотесанное и просит Вашей аудиенции?
– Да вот прямо так и доложите господа. А лучше скажите, что пришел Первый – теперь уже Первый нахмурил брови и серьезно посмотрел на стражника.
– Да мне хоть третий. Не имеет значения, каким ты пришел, первым, пятым, мне все равно. Здесь тебе не гонки – не унимался страж.
Коллега остроумного рыцаря положил руку на наплечник своего товарища и сказал:
– Ваше благородие, господин рыцарь-лейтенант, быть может, и в правду доложить, на всякий случай? Мало ли кто он тут такой пришел? Быть может его тут и в самом деле ждут?