Страница 3 из 4
– Ладно, – говорю, – можно составить словесный портрет.
– Знаю точно, что мальчик.
– И все?
– Сон сразу же забывается, понимаете? В голове сейчас просто образ. Особых примет не вспомню.
– Ну, записывайте тогда. Желаю спокойной ночи.
Получив свой аванс, сам не зная за что, я принялся посматривать на часы. Близился бизнес-ланч, опаздывать на который было бы легкомысленно.
– Подождите, а что записывать? – уже на пороге спросил клиент.
– Важна каждая мелочь.
– Так мы не скоро встретимся.
– А куда вы, Максим, торопитесь? Примерно треть своей жизни человек спит. Впереди еще много всего интересного. Приятных полетов в космос!
Я завис над крем-супом, и думалось, что в Москве люди совсем оторваны от реальности. Или это реальность оторвалась от них.
ДАЖЕ ПОВЕРИТЬ СТРАШНО, ЧТО, МОЖЕТ, ВСЕ МЫ С РОЖДЕНИЯ СПИМ ПО СВОИМ ЯЧЕЙКАМ, А ДЕЙСТВИТЕЛЬНОСТЬ КАРТИНКОЙ ТРАНСЛИРУЕТСЯ В МОЗГ.
Максим был уверен, что его сон не просто игра воображения. Поэтому он пошел не по эзотерикам, а сразу отправился к детективу с конкретной целью. Что, если ко мне в агентство явился новый пророк, а сам ребенок – не кто иной, как?.. Тут мне сменили блюдо, и мысли ушли к желудку.
Клиент объявился среди недели. Честно сказать, надеялся, что не придет вообще. Все эти рыцари печального образа почему-то не вызывают во мне сочувствия. Может быть, потому что гляжу в этих людей, как в зеркало, а жалеть самого себя дело скверное.
Клиент протянул тетрадку:
– Можем начинать поиски.
Страницы были исписаны криво и неразборчиво. Таким же инопланетным почерком я списывал в школе химию.
Я принялся читать вслух:
– Глаза большие, зеленые, с хитрецой. Губы тонкие, улыбается редко…
Он писал все это, словно любящий папа. Словесный портрет занимал полторы страницы. Дальше в свободном стиле шло описание интерьера, звуков и прочих тонких вибраций.
Я отложил рукопись.
– Всего за пару ночей. Как это удалось?
– Ходил на сеанс гипноза.
– Боже праведный, что с вами там делали?
– Я принес то, что вы просили. Не терпится начать поиски.
Низко ты пал, Вадим. Бегаешь за фантомами ради денег. Не так тяжело искать, как заставить себя поверить. И даже не в свой, а в чужой сон. Ладно, стерпим и это. Всяко лучше, чем зарабатывать на долгах или краденых иномарках. За это все мне свечку не поставят.
– Итак, – говорю, – вы тут пишете: на вид лет пять-шесть. Прекрасная отправная точка. Значит, когда родился?
– В две тыщи двенадцатом. Может, раньше…
– Поздравляю, ищите женщину.
Булки Максима сжались.
– Тоже думаете, внебрачный?
– Считаю, что это сон, но за деньги играю по вашим правилам.
Клиент порывался опять пойти на гипноз. Пришлось всерьез отговаривать: неизвестно, что снова ему втемяшится. А мне бегать искать потом.
– Не советую часто теребить подсознание, – говорю. – Материя тонкая. Порвется в два счета, и останешься в мире снов.
– И как же тогда искать?
– Элементарно! Пользуясь дедуктивным методом и наблюдательностью.
Как оказалось, секс-коуч Макс Безрук нередко переходил от теории к практике. В попытке закрепить пройденное перед ним снимали трусы лучшие ученицы. Тренер долго не мог понять, брать ли деньги за стажировку. Точный ответ подсказал КоАП, в котором заработок на сексе представлен маленькой, безобидной, но все же статьей. Поэтому коуч принимал желающих в своем гостиничном номере бесплатно, в рамках благотворительности.
По базам билетов я собрал все его секс-туры: список поездок и перелетов за последние шесть лет. Меня интересовали не отправления и прибытия, а то, что происходило между. Понемногу пробелы заполнялись. Максим не солгал, сказав, что объездил со своими лекциями всю страну. Не был разве что на Кавказе, поскольку не любил и не умел извиняться. Мы двигались слева направо по заданной временной шкале. Позади оставались отели, девушки, города. Примерно на полпути грифель карандаша ткнул в «Домодедово – Кольцово».
– Вот и до Ебурга добрались, – подвел мысленную черту Максим.
– У вас, – говорю, – каждый город – Ебург.
Клиент углубился в воспоминания.
– Там живет моя лучшая ученица Рита.
– Каковы оценочные критерии?
– Такие же, как у вас.
– С квартирой и без детей?
– Пришла ко мне в номер. Села на край кровати. Чувствую, что хочу, а она не дает. Так и проговорили всю ночь.
– Влюбились?
– Наутро билет свой сдал. Остался из-за нее. В Москву предлагал поехать. Не согласилась. Как и все, богатого жениха искала.
– Прямо скажем, нехарактерное поведение для такого секс-гуру.
Максим вдруг совсем раскис.
– Ничего бы у нас не вышло. В моем бизнесе любви нет. Какая девушка станет борщи варить, пока я других глотать учу?
– И где теперь эта ученица, – спрашиваю, – до сих пор стажируется или уже устроилась?
– Понятия не имею. Одно время в подписчиках у меня болталась.
Клиент полез в телефон. По экрану понеслась лента: бесконечные аватарки с задницей вместо лица.
КУЛЬТ ЯГОДИЦ – КАК УТЕХА В ЭПОХУ ПОЛНЕЙШЕЙ ЖОПЫ.
Посреди фейковой жизни внезапно возникла фотография мамы с мальчиком. Возле искусственной новогодней елки они выглядели живыми и настоящими, как и все мы в старых семейных альбомах.
– Не зря училась. Видите, родила, – как-то не слишком уместно сострил Максим.
– И, кстати говоря, мальчика.
Ребенок позировал без улыбки и явно не был в восторге от натянутого против воли галстука. Озорные глаза выискивали пути отхода. Планировался побег. Так часто бывает, когда взрослые заставляют фотографироваться. Подпись к снимку гласила: «Приз тому, кто поможет мне сфоткать Мотю».
Социальная сеть дала мне подсказку.
С собой в Екатеринбург я взял только ручную кладь и старенький «Кэнон». Погода позволила мне занять наблюдательный пост возле подъезда Риты. В рейтинге самых тупых занятий наружное наблюдение должно лидировать: попробуйте целый день безотрывно смотреть на входную дверь. Хотя охранникам и вахтерам это запросто удается.
Вижу: вышли. Я – следом за ними, на ходу расчехляю камеру.
– Девушка, извините, это ваш мальчик?
– Мой.
– Я фотокорреспондент. Делаю снимки для журнала. Хотел спросить разрешения сфотографировать малыша.
– Попробуйте, если не убежит.
Матвей задумчиво мерил глубину лужи, и мне удалось поймать пару удачных кадров: выручили репортерские навыки. Девушка с интересом заглянула в дисплей.
– Попался все-таки, надо же. Он с фотографами не дружит.
– Потому что позировать заставляют у всяких дурацких елок.
– Точно.
Сую мамаше листок бумаги:
– Подпишите согласие на публикацию. Такие правила. За себя закорючку и от имени папы тоже.
Мне уже было известно, что в свидетельстве о рождении мальчика стоит прочерк в графе «отец». Любой секрет, который можно купить за деньги, сразу перестает быть таковым. Настоящие же тайны сыщику приходится раскрывать самому. Обычно я пробую разговорить человека. Вот и сейчас отца я приплел нарочно, чтобы вывести девушку из равновесия.
– Обойдемся моим автографом, – отрезала Рита, возвращая мне документ.
– А если отец мальчика в суд подаст?
– Поверьте мне, не подаст. Он умер.
– Соболезную. И давно?
– Еще до рождения сына.
– Значит, кольцо на пальце ввело меня в заблуждение.
Собеседница напряглась.
– Кстати, а что у вас за журнал?
– «Максим», – придумал я на ходу.
– Интересно… Какая же тема номера?
– Отцы и дети.
Я развернулся и медленным шагом направился к автобусной остановке. Это была чистейшая провокация.
– Стойте! Какие еще отцы? – крикнула она вслед.
– Обманутые, конечно.
– Сволочь! Напишешь – в суд на тебя подам!