Страница 2 из 3
Женщина заметила, как изменилось выражение лица Дианы, как задрожали ее руки от внезапного возбуждения, и указала на ведро с миской, что принесла с собой. В посуде лежал ломоть хлеба, смоченный в вине и смазанный медом, немного оливок и кусок сыра.
– Умойся и поешь, может, тогда придешь в себя. Потом спускайся, пойдем за вознаграждением. Звать меня, кстати, Кассией. Будь добра, запомни имя своей спасительницы.
Кассия поняла, что и так до неприличия долго задержалась у «гостьи», внизу ее ждали посетители, для которых надо было готовить козленка с бобами. Беседы с патрициями, а тем более молодыми и избалованными, пользы ей обычно не приносили, и нужно было возвращаться к своим делам. Когда одна нога Кассии уже оказалась за порогом, Диана схватила хозяйку таверны за смятую ткань рукава и отчаянно выкрикнула:
– Вы так и не сказали, где я!
– Отцепись от меня! Еще и руки распускает, – вырвалась женщина и метнулась к лестнице. Но гнев ее напоминал скорее театральный. Спускаясь на первый этаж, она всё-таки ответила, не оборачиваясь: – Город Рим. Улица Субура. Дом Кассии. Довольна?
Прежде чем полностью осознать услышанную информацию, Диана подбежала к лестнице, чтобы видеть хозяйку, и выкрикнула ей вслед еще один вопрос, который возник у нее рефлекторно, а может, и осознанно, может, он тайно зрел вместе с первым с самого начала, с момента, как она открыла глаза и увидела обстановку комнаты.
– Какой сейчас год?
Кассия хохотнула. Девчонка, видать, совсем с катушек слетела, и на мгновение ее стало даже жаль. Женщина остановилась и посмотрела наверх, где у лестницы стояла с ошарашенным видом сенаторская дочь.
– Семьсот пятьдесят второй3.
– Какой эры?
– В смысле «эры»?
– Иисус родился?
– Какой еще Иисус?
Тогда Диана спросила:
– Кто правит Римом?
Темные глаза Кассии мгновенно наполнились скептицизмом. Позволительно теряться во времени и пространстве, но забывать, кто правит Римской империй…
– Скажи отцу, чтобы отвел тебя к врачу. А Римом правит великий Август4.
И с этими словами Кассия удалилась.
Диана же вернулась в маленькую комнату для перебравших посетителей таверны, закрыла за собой подгнившую дверь, села на повидавшую сотню тел кровать и уставилась в серую стену напротив.
Голова трещала, но приходилось превозмогать боль, чтобы понять.
Рай это или Ад?
III
Стареющий, но еще бодрый и энергичный Квинт из инсулы напротив торговал дешевыми крупами, и по своей натуре человеком он был куда менее великодушным, чем его знакомая вдова Кассия. Он поднял Аврору с рассветом и потребовал плату за ночлег. То, что он уложил потерявшую сознание Аврору на подстилку в комнате с рабом, в глазах Квинта виделось настоящим геройским подвигом, достойным высших похвал и наград. Когда выяснилось, что едва соображавшей спросонья Авроре нечем платить, Квинт не на шутку разозлился и решил, что в таком случае наглой оборванке придется день работать на него. Своему рабу Квинт приказал не спускать глаз с медлительной девушки и следить, чтобы она добросовестно вымыла полы в доме водой из колодца, а затем приготовила обед из капусты и рыбы. Раздав указания, Квинт поспешил торговать, даже не потрудившись разобраться, кто такая его новая помощница.
Аврора осталась под надзором сутулого молчаливого мужчины, коротко постриженного и разодетого в пестрые лохмотья, которые легко выдавали его социальный статус. Сама Аврора проснулась в порванной в нескольких местах белой тунике до щиколоток, и никто не торопился обновить ей наряд. Раб принес ведро воды, кинул вонючую тряпку и без излишних комментариев уселся в углу наблюдать.
– Послушайте, произошло какое-то недоразумение, – сказала Аврора, глядя на мерзкую тряпку на полу. – Я, наверно, сплю, и мне очень бы хотелось проснуться. Вы не знаете, как вернуться в сознание?
Мужчина, назвавшийся Горбуном, промолчал. У него не было настроения общаться с бледнолицей девицей, свалившейся ему на голову и которую до этой ночи наверняка держали всю жизнь взаперти, раз жаркое жгучее солнце не затронуло ее светлой кожи.
– Мне действительно надо уйти и разобраться, что произошло. Я бы вам помогла убраться, честно, но…
Горбун перебил ее:
– Ты беглянка? Я слышал, у семьи неподалеку, торгующей серебром, пропала на днях рабыня. Не ты ли это? Надеялась затеряться на самой шумной улице, даже тунику белую своровала, но в итоге угодила в ловушку. Знаешь, тебе лучше вернуться к хозяину, если голова на плечах нужна.
– Я не рабыня, а студентка! – вспыхнула Аврора.
Горбун загоготал от удачной шутки.
– И к какому грамматику ходишь на занятия? Может, к самому Веррию Флакку5? Соревнуешься с другими в знаниях и получаешь в награду бесценные книги? Да уж, ты вчера явно головой где-то стукнулась. Но работать тебе это не помешает. Давай делай, что Квинт велел, а потом я отведу тебя к хозяину.
– Нет у меня никакого хозяина! – спор мог продолжаться еще долго, но и без того озлобленный на жизнь Горбун вдруг вышел из себя, вскочил со стула и влепил Авроре звонкую пощечину.
– Хватит болтать.
И Авроре ничего не осталось, как подчиниться.
Она занялась уборкой чужих комнат, не веря в происходящее и не понимая, как она могла оказаться в такой ситуации. Может, ночью в лесу случилось нечто чудовищное, и она впала в кому, хотя ей всегда думалось, что в таком случае люди прогуливаются вдоль берега и слушают крики чаек, а не работают под присмотром раба в Риме. Не о такой жизни она мечтала, когда переводила под тусклым светом настольной лампы Вергилия, и не верила, что бессознательное выбрало для нее именно такой путь. Ей обязательно надо было вырваться, сбежать, улизнуть, чтобы выяснить, что же произошло.
Пока Аврора вынашивала план побега от Горбуна, ползая на коленях и натирая деревянный пол, спасение неожиданно само пришло к ней в сандалиях и заговорило взбудораженным голосом:
– Слава Юпитеру, ты и правда здесь! Теперь я не сомневаюсь, что и остальные где-то рядом.
Сердце Авроры вздрогнуло, и она подняла голову.
Перед ней стояла во плоти и крови Диана, облаченная в длинную подпоясанную белую тунику и закутанная в паллу, широкую шерстяную шаль. Одежду эту Диана выпросила у Кассии, убедив, что знатной особе непозволительно появляться на людях без верхней одежды и лучше бы помочь девушке за дополнительную плату от отца. На ее руке висела еще одна белая палла, но уже для «рабыни» Квинта.
Выдох облегчения сорвался с сухих губ Авроры, и она заключила подругу в крепкие объятия.
– Бросай всё, нам надо идти к моему «отцу» за деньгами, иначе хозяйка таверны явно размажет меня по стене от обиды. А потом разберемся, что же случилось.
– Как ты прошла сюда? Горбун же за дверью сторожит меня.
– Когда это я не умела разговаривать с мужчинами? Идем, Кассия ждет, – Диана пнула ногой половую тряпку и всучила подруге паллу.
Сооружение необходимых изящных складок из паллы требовало настоящего мастерства, а ведь студенткам приходилось лишь читать о ритуале, рассматривать картинки и ни разу не практиковаться.
Настоящее безумие, только и могла думать Аврора, снова и снова пытаясь превратиться в истинную гражданку золотого Рима. Еще вчера она носила юбку с блузкой, а сегодня заворачивалась в шаль, как в кокон.
– Я думала, в коме нельзя видеть близких.
Диана вскинула бровь:
– Это твоя версия?
– А у тебя какие соображения?
– Загробный мир для тех, кто слишком сильно при жизни увлекался античностью.
– Но ты понимаешь, что тогда мы не выберемся?
– Ещё надо понять, стоит ли…
Наконец-то палла завернула Аврору по всем правилам и вкусам и превратила ее не просто в горожанку, а даже в жрицу какой-нибудь римской богини, настолько величественно она выглядела в новом наряде. Зеркало в комнате не висело, но и без него можно было легко почувствовать обретенную красоту.
3
752 год по календарю Древнего Рима означает 1 год до н. э. по григорианскому календарю.
4
Октавиан Август – римский политический деятель, основатель Римский империи, правил Римом после Гая Юлия Цезаря в течение 45 лет.
5
Марк Веррий Флакк – римский грамматик и педагог, чей педагогический метод состоял в поощрении соревнования между учениками и награждении самых способных учеников подарками.