Костяной Скульптор 4

Глава 120

Глава 120

Я этих трех сучек точно прибью. Все, решил. И плевать, что одна из них Воитель, все равно прибью, при первой же возможности.

Палонт, не важно, что он думал про меня где-то там, в голове, разговаривал вежливо, а ведь был королем, пусть и самопровозглашенным. С какого перепугу эти трое вообще вздумали, что со мной можно обращаться, как с посыльным?

Остановились на очередной, уже четвертый, начиная с города портала, ночлег. Я молчаливо для себя решил, что, раз я не ем, не сплю в палатке, не пользуюсь костром – значит и участвовать в установке лагеря не буду. По-моему, вполне честно, особенно с учетом того, что с самого начала операции никакими товарищескими и тем более дружескими отношениями даже не запахло. Я занимался своим конем, своим оружием, своими делами. Шут, то ли более терпимый, то ли менее конфликтный, чем я, вместе с женщинами занимались лагерем.

И предыдущие три раза такое разделение, кажется, всех устраивало. Но на этот раз, Паланита, уж не знаю, с какого перепугу, решила, что мое ничегонеделание, видите-ли, несправедливо по отношению к ней, Рауке и Агнес. Нежные какие: два Воина и Воитель. Водички для супа набрать в ручейке надорвутся.

И ладно бы нормально попросила, мне-то, как бы, тоже не сложно, просьбы той же Лиры я выполнял совершенно спокойно, потому что девушка отношение проявляла адекватное. Эта же курица, уперев руки в боки, ткнула пальцем в котелок и приказным тоном, без всяких “пожалуйста” и “если не сложно”, - прямо-таки приказала мне его наполнить. Дескать я и так помешал их миссии, купив такого здорового и медлительного коня, и такого моего безделия она дальше не потерпит.

Карадор, кстати, на этих словах поднял голову от травы, которую с хрустом поглощал, и воззрился на Паланиту взглядом, в котором легко читалось: “А ты, случайно, не окосела?” Кстати, вполне заслуженно, потому что на моего скакуна были навешены все рюкзаки, и при этом он, может и немного уступал в спринтерской скорости четырем тонконогим лошадкам, держался крайне достойно и к концу дня выматывался куда меньше их. Я к тому, что даже конь почувствовал, насколько эти претензии были идиотскими, что уж говорить про меня.

Естественно, я высказал девчонке все, что думаю о ней, о ее “просьбе” и о том, куда она может этот котелок засунуть. Не скрою, в достаточно грубой форме, но вины в этом не видел и не вижу. В конце концов та, кого я называю девчонкой, по человеческим меркам уже легко могла бы стать чьей-нибудь бабушкой, а то и прабабушкой и вряд ли я сообщил ей что-то такое и назвал такие места, о существовании которых она не подозревала.

Однако, и этого стоило ожидать, Агнес незамедлительно встала за сторону Паланиты. И это даже несмотря на то, что в тот момент, когда рыжая выдавала свою тираду, Воительница смотрела на нее с недовольством, явно не одобряя беспочвенную ссору. Уж не знаю, что двигало Агнес: женская солидарность или ненависть ко всему роду мужскому за исключением Палонта, но на меня обрушился целый поток ругани, куда более грубой, а также снабженной магическими ударными волнами в каждом слове. Недобрым словом были помянуты мои родители, не научившие “тупую скотину” правилам общения с “приличными леди”, и если бы мама с папой у меня правда были, я бы точно возмутился таким эпитетам в их адрес. Не менее красочно были описаны шлюхи, с которыми я до сих пор общался и исключительно которым я имел право говорить такие мерзости. Я, естественно, не оставшись в долгу, ответил, что в последнее время общаюсь исключительно с ними тремя. Тут к спору присоединилась уже и старуха, услышав оскорбление в свой адрес, и они насели на меня толпой. Причем пухлые губки якобы оскорбленной и ущемленной Паланиты выдавали рулады ничуть не хуже, чем у ее старших товарок.

Я старательно отбивался, уж в чем в чем, а в оскорблениях я был достаточно хорош, но в какой-то момент истерички начали буквально давить меня звуком. Мои ответы, все еще, как мне кажется, достаточно остроумные и хлесткие, стали буквально неслышны и, почувствовав свою силу, бабы еще удвоили напор.

“Спас” меня от начала настоящего боя против пары Воинов и Воителя, молчавший все это время Шут. “Давайте успокоимся, в конце концов, нас всех на это задание отправил лично Палонт”, - его тихий голос неожиданно смог пробиться сквозь все нараставший ор и перепалка как-то сама собой сошла на нет. Агнес противиться воле своего идеала не могла, а две ее подпевалы не решились продолжать без участия главной. В итоге меня, взбешенного до крайней степени, мечник потащил куда-то в сторону.

Карадор, проводив нас пристальным взглядом, вернулся к своей трапезе. Лишь когда мы отошли на несколько десятков метров, и я немного остыл, перестав прокручивать в голове один план кровавой казни за другим, Шут остановился, сделал в воздухе какой-то непонятный пасс рукой и, обернувшись на маячивший между деревьев огонек костра, заговорил.

-Ганлин, можно поговорить с тобой откровенно? – Начало было таким неожиданным, что я даже на секунду забыл про Агнес и ее шавок.

-Нууу… давай.

-Я знал, что нечто такое произойдет и ждал этого, чтобы убедиться.

-Убедиться в чем?

-В том, что тебе они ненавистны также, как ты – им. – Улыбка с лица Шута испарилась, словно ее и не было и теперь стало видно, насколько острыми и хищными были черты его лица.

-И как, убедился? – Буркнул я, чувствуя себя каким-то кроликом для опытов.

-Более чем, - кивнул мужчина. – И я хочу предложить тебе кое-что.

-Внимательно слушаю. – Судя по его лицу, предложение состояло не в сборе букетиков для наших прекрасных дам.

-Ты, конечно же, знаешь, что мы несем и куда. – Это был даже не вопрос, просто подводка к следующему предложению. Жемчужинку-яйцо-маяк драголича мы обсуждали на каждом привале. – Ты знаешь, сколько оно стоит?

Опа! Что это тут у нас? Еще один желающий присвоить себе МОЕГО драголича? Ну-ну, хотеть ты можешь что угодно, я даже готов тебе подыграть. Вот только продавать эту жемчужинку я никому не собираюсь.

-Точно не знаю, но уверен, кучу денег. – Ответил я, стараясь придать голову как можно более алчное выражение. После того, как в моей черепушке обосновался Рух, это мне давалось очень легко.

-ГОРЫ! – Хихикнул Шут, на секунду вновь становясь тем весельчаком, которого я знал все эти дни. – Куда больше чем то, что нам обещал Палонт за успешное уничтожение драголича.

-Это да, вот только она висит на шее у Воителя, - сказал я, решив прикинуться дурачком. – Как ты предполагаешь забрать ее, не поставив в известность Агнес?

-О, поверь, когда я заберу у нее яйцо, она об этом узнает! И она, и Паланита. – В голосе Шута послышались какие-то полубезумные нотки, но мне от этого стало даже легче. Это означало, что мечник не хладнокровный притворщик, а человек со своими тараканами, на которых можно будет попытаться сыграть. А еще это означало…

-Ты что-то приготовил. – Я тоже не спрашивал. Справиться с Агнес в открытом бою у мечника не было и шанса, застать врасплох тоже. Несмотря на свои замашки, Воитель оставался Воителем. А значит он собирался как-то схитрить, подстроить подлость или еще что.

-Не только подготовил, но и уже начал осуществлять. - Облизнув губы, словно кот в предвкушении банки сметаны, ответил Шут.

-Яд? – Понял я.

-Именно! Я стараюсь, чтобы каждая из них хотя бы раз в день принимала по дозе. Паланите и Рауке поменьше, так, в качестве профилактики, чтобы Агнес не заподозрила странностей во вкусе пищи, а нашей драгоценной Воительнице хорошие порции, чтобы все тело пропиталось.

-Но?

-Что “но”? – Шут тоже попытался сыграть карту глупца, но я не собирался этого ему позволять.