Мажор в деревне

— Девушки, все уволены, расходимся по домам. Свои дары забираем, здесь ничего не оставляем, — предпринял еще одну попытку достучаться до оголтелых телок.

— Не лезь, без тебя разберемся, — грубо сказала дама лет сорока, пышной комплекции. Настолько пышной, что на высоко стоящую грудь можно было поставить поднос с едой.

Мы с ней в разных весовых категориях — я женщину не ударю, а она мужика – запросто.

— Можете спокойно убивать друг друга, мешать не стану, — махнул на них рукой. — Трупы в моем огороде не закапывать, тащите павших сразу на кладбище. Кровь тщательно отмыть.

Мой выпад произвел впечатление на молоденьких девчонок – взявшись за руки, они покинули сие бабское поле битвы. Другие продолжали биться.

Я уехал из дома, прихватив барсетку. Надеюсь, не спалят хату. Поужинал в кафе. Тушеные овощи и курица. Съедобно. Меня даже мухи не раздражали, которые висели в углу на липучке. Одна из них прицепилась только что и противно жужжала.

«Зря, воробушек! Ох, зря!..»

Вернулся в одиннадцать. Кататься по засыпающей станице было неинтересно. Да и спать тянуло,  завтра рано вставать. С утра есть важное дело. Эта мелкая стерва лишила меня домработницы, нормальных ужинов… теперь преспокойненько спит!

В кухне за накрытым столом сидели три девицы. Наверное, победительницы.

— Вон! — рыкнул так, что они повыскакивали. Среди них была и соседка Елены Владимировны. — Забрали отсюда все! — окликнул их. Девушки вернулись. Я не стал дожидаться, когда они все унесут, закрылся у себя в спальне.  Лег и сразу провалился в глубокий сон.

Утром позвонил Сергеичу, предупредил, что задержусь. Прождал у столовой минут двадцать, пока Леночка появилась. Стоило Матвею отъехать, вошел в столовую и запер дверь. Разговор будет длинным, не хочу, чтобы нам помешали.

— Здравствуй, Елена Владимировна…

— Ты? Что ты здесь делаешь? — в глазах паника. Вот и правильно!

— Сейчас ты мне за все ответишь… ведьма! Смеялась всю ночь? А вот мне не было весело! — надвигаюсь на нее, она пятится. — За каждую убитую нервную клетку будешь платить дань!

— Послушай, князюшка, ты, случаем, головой не ушибся?! 

Еще и издевается, зараза!

— Телом будешь расплачиваться, стряпуха, вот прямо сейчас и начнешь! —  прижал ее к столу. Подхватил и посадил на ровную металлическую поверхность. Зафиксировал в руках лицо и обрушился на сладкие губы. Руки, не церемонясь, принялись мять нежное тело.

Она не отвечала, но и не сопротивлялась. Это я так думал, что не сопротивлялась. Затылок обожгло болью. Руки мои ухватились за голову. Еле устоял на ногах. Темные пятна перед глазами мешали ее рассмотреть…  что это у воробушка в руках? Половник?..

********    ********

Лена

Я предполагала, что Робнер может разозлиться на мою выходку. Ведь даже приблизительно не знала, скольких девушек к нему отправила. Зная местных, можно было не сомневаться, что за такое место захотят уцепиться многие, поэтому месть определенно достигла цели.

То ли Робнер такой нежный, то ли  я перестаралась, но глаза мужчины, когда он на меня надвигался, казались темнее самой безлунной ночи в году.

Страх коснулся позвоночника, почти ласково прошелся по позвонкам. Ноги меня еще держали, но уже сейчас хотелось приблизиться стене и плавненько так осесть на прохладный пол, можно и прилечь. Если в мажоре осталось что-то от джентльмена, он должен знать, что лежачих не бьют, а тем более я девушка.

Как только князь сообщил, что я должна платить ему дань, во мне что-то изменилось. На место всей этой предобморочной  истерике пришла ярость, обожгла все внутри, прогнала холод. Захотелось треснуть зазнавшегося мужика, который навис надо мной, словно Александрийский маяк, и продолжал запугивать.

«Стряпуха?» — мне кажется, после этого слова мои брови удивленно выгнулись.  Пытается оскорбить? «Хм, в его лексиконе имеется не только мат, жаргонные словечки и модные сейчас – агриться, краш, рофл, кринж, рили, олды и еще много-много подобной ерунды?»

Пока я анализировала его словарный запас, Робнер заявил, что я буду расплачиваться телом. Так грозно и уверенно заявил, что я растерялась. Все-таки не ошиблась я, были у него в роду князья.  Генетическая память – штука малоизученная, но на мажоре и исследования не нужно проводить, замашки аристократов налицо. По-другому поведение Вадима и не объяснить.

Я, значит, стряпуха, поломойка. Низшее сословие. В его глазах – не человек. Поэтому он и хватает меня без спроса! Набрасывается с поцелуями, ласками. Служанка барина должна  благодарить за внимание. Благодетель выискался! Горячий рот терзал мои губы, а я осматривалась в поисках чего-нибудь тяжелого, чтобы огреть его как следует. До металлического половника нужно было тянуться, а я не хотела, чтобы он опомнился раньше времени. Пришла предательская мысль – ответить на поцелуй, позволить разуму Вадима затуманиться страстью, а потом как бы невзначай сделать пару шагов в сторону, но Робнер сам решил проблему моих метаний – подхватил и усадил на стол, я двинулась к половнику, но он не понял, удержал. Прижал к себе и вновь принялся целовать. Умело целовал. Даже предательские  мурашки вызвал, которые понеслись по телу. Раньше со мной ничего такого не случалось. Даже поцелуи Дагарова не производили на меня впечатления – при всей моей неопытности. Было еще несколько парней в моей жизни, но дальше невинных ласк мы не зашли. Не происходило в душе и сердце то самое «вау!». Тело не плавилось, разум не туманился, а ведь мне казалось, парни мне нравятся. Поэтому и удивительно было, что вот сейчас мое тело отвечало, не следуя никаким законам логики и порывам души. Физиология, что с нее взять! Тянет меня к Робнеру, не понять, что за  химия такая! Пока не поздно, нужно это остановить!

Дотянулась до половника, прицелилась хорошо, хоть и хотелось закрыть глаза и отдаться поцелую. Треснула. Такой громкий стук вышел, что я испугалась. Думала, расколола ему череп. Он схватился за голову, глухо простонал, вспомнил весь русский мат. Зло так, смачно ругался. О себе узнала много нового: сумасшедшая, раненая в голову установкой «град», чокнутая стряпуха…  А я почему-то успокаивалась, ведь это значит, что Робнер будет жить.

— Еще раз меня схватишь, расскажу Матвею! Посидишь в обезьяннике несколько дней с бомжами, перестанешь вообще на женщин смотреть! — меня все еще трясло, поэтому половник в моей руке выглядел как оружие, которым я продолжала размахивать. Нужно отдать должное Робнеру, он не шарахался, хотя зло косился на меня.

— Плохо ты знаешь мужчин, воробушек, — с насмешкой произнес Вадим. — Жажда после таких «каникул» станет острее, половник меня потом точно не остановит.  А братом своих местных пугать будешь! Я при желании могу ему карьеру испортить, — в его взгляде было что-то такое, что я даже не думала сомневаться. Матвея здесь ценили и уважали, но были, конечно же, и враги. Записывать Робнера в эту категорию не стоит…

— Ты у меня и так много времени отнял, уходи, — указала половником в сторону двери, пусть ее отсюда и не было видно.

— Поцелуешь сама, уйду, — он продолжал растирать затылок, нагло усмехаясь.

— Ничему тебя жизнь не учит? — ударяя половником по ладони.

Со стороны это могло выглядеть забавно. Здоровый мужик, который занимает собой все пространство кухни, и мелкая девчонка, которая макушкой едва достает до его подбородка, но именно я угрожала этому крепкому парню.  

— Сюда машина едет, — услышав шум двигателя, взвизгнула я. В утренней тишине его было отчетливо слышно. Кто бы это ни был, но через несколько минут он будет здесь. — Скорее открой дверь!

— Сначала поцелуй, Елена Владимировна, или я с места не сдвинусь.

И ведь не шутит, гад!

— О твоем нравственном падении узнает вся деревня.  Как думаешь, какие выводы сделают, когда узнают, что ты заперлась со мной в столовой?

Глава 6

Вадим