Мажор в деревне

— Не понял.

— Матвей, он тебе мозги сегодня отбил? — я была уверена, что брат навел справки о «новобранце». — Робнер внук его близкого друга, ты разве забыл? — тихо говорила я, чтобы Вадим не услышал.

— Вряд ли все так, как рассказывает мажор. Почему тогда Вячеслав Игоревич его у себя в особняке не поселил?

— Мне дядя Слава об этом рассказал. Вадима в станицу на перевоспитание дед отправил, чтобы он за ум взялся, — совсем тихо шепнула я.

Узнала в тот день, когда на кухне мне Робнер помогал, а потом сбежал. Вячеслав Игоревич не очень верит в эту затею, но отказать другу не смог. А Вадима сильно не напрягал. Знал, что вернется в город и примется за старое. Как он там сказал – «деньги спускать и девок портить».

— Ладно, спасай ушлепка.

— Этот ушлепок тебя неплохо сегодня отделал. Ты поддавался или форму потерял? — я до сих пор злилась и переживала. Пусть и Матвей позлится из-за моих слов. Ответить брат не успел, нам наконец-то Робнер соизволил дверь открыть.

Мне нужно было убедиться, что мажор останется жить. Убедилась. Если сравнивать их расписные торсы, то синяков там приблизительно поровну, но Матвей лучше переносит травму, потому что у него за плечами огромный опыт спецопераций. Он и не из таких передряг выходил живым, хоть и сильно потрепанным. Привык. Тело закалилось. А Робнер все равно мажор, хоть и умеет махать кулаками, судя по тому, как разукрасил моего брата.  Укол ему Матвей всадил от души, я даже губу закусила, чтобы не рассмеяться. Что с них взять, большие мужики, а ведут себя, как мальчишки – в очередной раз отметила я.

Принялась натирать ему тело. Матвей недовольно поджал губы, Робнер прикрыл глаза, видимо, больно, хотя я и старалась несильно нажимать. Держится, не стонет. В дверь кто-то постучал, тут же раздался знакомый голос:

— Вадим?.. Матвей?..

— Заканчивай тут, я ее задержу, — брат в два шага оказался в коридоре, еще три шага – и он у крыльца разговаривает с Аленой.

Вот чего она приперлась? На дворе ночь! И часто она сюда в это время наведывается?

— Проходной двор какой-то, — буркнула я, а мажор застонал. Наверное, разозлилась и нажала сильно. — Извини.

— Ничего, — глухо произнес Робнер и схватил меня за руку. — Вот здесь тоже болит... — потянул мою перепачканную мазью ладонь по кубикам пресса вниз.

Пальцы почти коснулись кромки штанов, этот гад застонал, а я вовремя осознала, что происходит!  Как-то так получилось, что он дернул резко руку еще ниже, а я попыталась ее вырвать и зарядила ему локтем в нос. Вадим застонал, теперь уже не от наслаждения. Мат сквозь зубы, слезы из глаз, а я абсолютно спокойно подошла к столу, выдавила две таблетки из блистера и протянула ему со стаканом воды.

— Пей. И футболку надень, Матвей не сможет твою… пассию долго удерживать на пороге.

— Мою кого? — все еще массируя нос, но таблетки выпил.

— Алену!

— Ревнуешь, воробушек?

— Матвей тебе остатки мозга выбил? — буркнула я, складывая в пакет лекарства, чтобы Алена не увидела. Брат вернулся в дом, за ним маячила любопытная соседка.

— Привет. А я от Мерзликиных шла, смотрю – машина Матвея. Думала, случилось что-то… — поспешила она объясниться, хотя ее никто не спрашивал.

— Я тебе уже сказал, что ничего не случилось, Алена, — жестко оборвал ее брат. — Машина у Робнера вчера сломалась, он ее до моего дома дотолкал, потому что разувать тачку у ворот полицейского опасно. Ты разве днем не видела, что ее в автосервис забрали?

— Видела, — замялась она. Наверняка уже сплетни про меня распускала, а тут стыдно стало? Курица!

— Мы с Леной в городе были, подвезли Вадима, заболтались, — пояснил брат скорее для нас, чтобы мы придерживались этой версии. Ее взгляд продолжал выискивать что-то подозрительное.

— А Иван вас днем у клуба видел, говорит, что вы там бой устроили, — выдала она последнюю новость, гуляющую по станице. Я посмотрела вопросительно на брата и мажора. Мне об этом ничего не было известно...

********    ********

Вадим

Четыре дня, проведенные в постели, никого не делают добрым, я не исключение. Мужик от бездействия дохнет, становится раздражительным и злым. Если бы еще кто-нибудь заботился, приходил и натирал мазью отбитые бока, не было бы так паршиво...

Лекарства лежали на столике, я исправно их принимал, даже уколы сам ставил, а хотелось, чтобы это делала Лена, но воробушек так и не появилась, и меня это почему-то злило. Я знал, что брат запретил ей ко мне приближаться, но ведь можно было нарушить запрет! Обеды она исправно передавала через мою соседку – бабу Маню, так вроде зовут старушку. Успокаивало лишь то, что Матвей тоже ушел на больничный. Алена рассказала, она, оказывается, кладезь ненужной информации. Заглядывала она ко мне несколько раз с надеждой что-нибудь выведать, а предлог несложно было найти. Просила взять ее к себе домработницей. Каждый раз отделывался:

— Подумаю. Будешь уходить, дверь закрой, — намек не был тонким. Чуть ли не прямым текстом посылал, не очень вежливо, но, впрочем, это моя обычная манера общения с чужаками и теми, кто мне не очень симпатичен. Поджав губы, Алена уходила, но возвращалась с завидной регулярностью. Девка вообще необидчивая. В тот вечер, когда она так не вовремя решила передать местные сплетни, мент на нее гаркнул:

— Отсутствие личной жизни – не повод собирать сплетни и разносить по деревне, тебе заняться нечем?

Кажется, Алену задело не то, что ее сплетницей обозвали, а то, что сообщили об отсутствии мужика. Прозвучало так, будто вот совсем никто на нее не зарится, а ведь девка смазливая, и с женскими формами все в порядке – есть за что подержаться. А получается, характер премерзкий, язык за зубами держать не умеет, мужикам такого добра не хочется в постоянное пользование, вот Аленка и страдает, вешаясь на мента. Хотя теперь она нашла другой объект, на ком повисеть. Ошиблась Алена. Я мужик с охотничьим инстинктом, мне неинтересно то, что достается просто так. Можно было бы сбросить напряжение, но завтра об этом будет судачить вся станица.

С местными во взрослые игры не поиграешь, сразу донесут воробушку, а на эту девочку у меня особые виды под названием «безумно хочу и получу!». Даже ее неадекватный братец меня не остановит.  Вернусь в Москву только после того, как она мне надоест. Есть уверенность, что это произойдет не сразу, как бывает обычно. От нее я жду чего-то более острого, чем удовлетворение животного инстинкта – когда после голых телодвижений зверь насыщается, а бабу хочется скорее выставить за дверь и забыть.

От Аленки был один небольшой прок – пока она по моей просьбе заваривала чай, я в ее телефоне нашел номер Лены. Даже париться не пришлось, чтобы из десятка Лен найти ту, которая была мне нужна. Аленка не расценивала соседку как отдельную от брата единицу, подписала просто – «Лена сестра Матвея».  Запомнив номер, записал его себе в контакты. 

Вячеслав Игоревич был в курсе, что я «приболел».  Кто именно уложил меня в постель, я не рассказывал, а он не докапывался. Обещал ничего не рассказывать деду. Домой я звонил каждый день. Общался в основном с Линой – женой брата. Она классная. Влад вечно занят, дед не любит долгие разговоры по телефону, а мать никак не может простить, что я уступил деду и уехал в ссылку.

— Вадим, ты такой же внук и наследник, как Влад!  Почему  позволяешь ему  прибрать компанию? Ты совсем ничего не делаешь, чтобы получить большую часть наследства! — расходилась она, стоило нам связаться. — Ты меня убиваешь, Вадим! Если не вернешься, я с тобой отказываюсь общаться! Покажи свой характер…

— Мам, пока. Не могу сейчас разговаривать, позже поговорим, — спешил закончить бессмысленный разговор.

Сегодня мне обед вновь принесла баба Маня. Контейнеры были еще теплыми, значит, воробушек первым делом проехалась по нашей улице. В очередной раз неприятно кольнуло, что она не заглянула. Дал ей час времени, чтобы она развезла обеды, приехала домой, приняла душ… На этой мысли перед глазами поплыли жаркие картины.