Мажор в деревне

Сходил в ванную, сунул голову  под кран. Вытерся  розовым полотенцем, которое пахло цветами. В голове немного прояснилось. Крепко спит воробушек. Наверное, устала. Эта работа не для хрупкой девушки. Не включая свет, заварил себе крепкий чай. Выпил, почистил зубы пальцем, в этом доме не предусмотрены щетки для гостей.

Вернулся в ее комнату. Разделся догола. Привык спать без одежды, да и смутить воробушка немного не помешает. Кто сказал, что месть отменяется? Но я все-таки не прикасался к Лене, хотя тьма знает, чего мне это стоило. Ей завтра на работу, пусть поспит. Проснется она все равно рядом со мной. Даже задремать удалось, а я ведь думал, что чокнусь рядом с ней. Во сне я себя не контролирую, руки поползли к желанному телу, обвил воробушка ногами. Проснулась…

…

Насладиться местью мне не дал ее братец. Хотя Елена Владимировна так запаниковала, занервничала, испугалась, что я остался почти доволен. А еще она жутко краснела, будто никогда не видела голого мужчину. Глаза удивленно округлились. В глазах воробушка плескался страх чего-то неизведанного. Да ну… Не может быть!.. 

— Ой! — вскрикнула Елена Владимировна и стыдливо отвернулась. Я расхохотался. Меня едут убивать, а я веселюсь. Ладно убивать, могут заставить жениться…

— Уговорила, показывай, где можно спрятаться, — подошел к ней и шепнул на ухо. Лена вздрогнула. — Твой брат через минуту войдет в дом. У вас всего два замка: один на воротах, другой на входной двери, а он уже увидел мою тачку и рвется нас наказать.

— Тебя наказать! — прошипела зло училка и рванула из спальни. — Быстрее в погреб, — я успел схватить свои вещи и догнать ее возле кухни. Лена уже успела откинуть коврик и открыть крышку.

— Только не говори, что у вас нет добротного шкафа…

— Да заткнись ты и лезь быстрее. Спрячься в углу. Пожалуйста… — умоляюще смотрит на меня своими большими глазами…

Поддаюсь. Что за фигня?!

Низкий пыльный погреб встретил меня темнотой. Крышка сверху тихо опустилась, словно гроб захлопнули.  Я высказал сквозь зубы все, что думаю об этом приключении.

— Попробуй только меня здесь оставить, — негромко прорычал, но Лена меня услышала.

— Выпущу, как только получится.

Над головой послышались легкие шаги босых ног. Пара секунд тишины. Затем в доме раздались тяжелые мужские шаги. Я все еще стоял согнувшись, не решаясь шевелиться. Босые ноги касались прохладной влажной земли.  Надеюсь, здесь нет всяких ползучих гадов, соседство с ними было бы неприятным. Как бы здесь одеться?

Пошарил руками, наткнулся на банки с гладкими металлическими крышками, скорее всего, закрутки на зиму.  Хотел присесть на них, использовать как стул, но тяжелые шаги вновь стали приближаться. Остановились прямо над моей головой... Вот засада! Даже одеться не дал!

*********    ********

Лена

Я успела вбежать в спальню, тихо прикрыть дверь. На стуле остались лежать боксеры Вадима, от злости сжала кулаки, но времени не было, чтобы возмущаться. Закинула их под подушку, быстро легла, накрылась простыней и постаралась выровнять дыхание. Каждый шаг брата бил по натянутым нервам, сердце стучало в горле. Как тут расслабиться и притвориться спящей?

Тихо открылась дверь. Я дышать перестала,  хотя понимала, что, наоборот, нужно правдоподобно сопеть. Осмотрев спальню, Матвей аккуратно прикрыл дверь. Вдохнула в легкие воздух. Я не видела лица брата, но чувствовало напряжение. Матвей обходил дом. Останавливался и снова двигался, словно по кругу.  Вадим мог только через окно залезть, а если он следы оставил? Да, конечно, оставил! Он даже свои трусы на стуле забыл! Если Матвей его найдет…

Дальше лежать не имело смысла, нужно отвлечь брата. Вопрос в том – как? А мне скоро на работу. Оставлять Робнера в погребе опасно. Накинула халат, руки дрожали, пальцы не слушались, с трудом завязала пояс.

— Матвей, ты с работы? — попыталась изобразить спокойствие, но его не было, потому что брат стоял возле погреба, и взгляд его исследовал половик, который прикрывал дверцу.

— Да, — он медленно обернулся. Впервые на его губах не было улыбки при виде меня. — Что возле наших ворот делает чужая тачка?

— Чужая машина? — сглатываю ком в горле, потому что слова даются с трудом.

Подбегаю к окну и выглядываю наружу. Мне нужно несколько секунд, чтобы взять себя в руки. Матвею врать сложно, он всегда чувствует ложь, а я в этом деле не мастер. Под его внимательным сканирующим взглядом я теряюсь, словно преступник на допросе. Так я себя и ощущаю. И все по вине мажора! Надо было его сдать!

— Так это ведь автомобиль… этого… — делаю вид, что вспоминаю, — прилизанного перца, который мнит из себя королем мира, — пренебрежительно. И мне все равно, что этот самый перец сейчас сидит под нами и все это слышит.

— Я знаю, чья это машина, Лена, — его спокойный тихий голос пугал больше, чем если бы он кричал. — Я спросил, что она здесь делает?

— А я откуда знаю? У него спроси, — пожала плечами и вполне даже правдоподобно возмутилась.

Я ведь ничего плохого не делала, ни в чем не виновата. Осознание этого придавало сил.

— Завтракать будешь или продолжишь меня в чем-то подозревать? — с обидой в голосе.

При всем этом я понимала, что вру брату и мне было стыдно. Между нами всегда были теплые отношения, Матвею я доверяла, а теперь по вине мажора все это может исчезнуть. Я подошла к холодильнику, вытащила бекон и яйца.

— Может, он к Аленке заехал? — как бы между прочим, ставя на плиту сковороду.

Плечи Матвея немного расслабились, он подошел и сел за стол.

— Не знаю, к кому он там приехал, но машина стоит у наших ворот. Не хочу, чтобы по деревне сплетни поползли, Лена, — строго посмотрел он на меня. — Такого мужа я даже Марине не пожелаю, хотя она за такими охотится, — уже чуть мягче.

— Матвей, ты же знаешь, мне никогда не нравились понторезы. С таким мужиком нужно самой быть мужиком. Ну, куда с ним? Деньги сегодня есть, завтра нет. Случится апокалипсис, мне придется его спасать, тащить на себе в безопасное место, потому что он сознание от страха потеряет, пищу добывать, чтобы он с голоду не помер. Знаешь, если заводить ребенка, то своего, а не взрослого детину, которого мама ничему не научила, — дышать стало легче, разговор  с братом проходил уже без напряжения. Наверняка мажор все слышит и скрипит зубами, но я не очень сильно переживала по этому поводу. Положила бекон в нагретую сковороду. Разбила яйца…

— Ты всегда была разумной девочкой, — улыбнулся Матвей. — А этого… хлыща я найду после того, как отвезу тебя на работу.

— Пока ты завтракаешь, я приму душ, — поставив тарелку на стол, я поспешила в ванную комнату.

Придется оставить Робнера в погребе. Когда удастся его оттуда выпустить, пока неизвестно. Лучше всего ночью, чтобы соседи не увидели, но в подвале прохладно, еды нет… Вот и пусть сидит голодный и холодный! Неповадно будет лазить в чужие окна!

«Так в погребе нет туалета…», — шепнул противный внутренний голос. Я чуть в голос не застонала.

Появление этого мажора в деревне очень осложняет мне жизнь. Еще эта машина у ворот… Пока брат не найдет Вадима, будет злиться.  Я вышла из душа, Матвей с кем-то разговаривал по телефону, я даже коситься боялась в сторону погреба, чтобы себя не выдать.

— Лен, одевайся. Мне нужно вернуться, пока эвакуатор не подъехал.

— Эвакуатор? — удивилась я.

— Вызвал из города. Нечего этой машине у ворот стоять, пусть отправляется на штрафстоянку.  Соседям скажем, что она сломалась, дотолкали до нас, а теперь в автосервис отправляем.

— А владелец ничего не скажет?..

— Не будет бросать тачку возле моих ворот, — холодно оборвал Матвей, даже не дослушав. Все-таки брат продолжал злиться. — Иди одевайся, — чуть спокойнее. — А я пока чай выпью... с вареньем…

— С каким вареньем? — в горле тут же пересохло от страха.  Брат у меня сладкоежка, а конфет и печенья, как назло, нет. Паника накрывала с головой. Что делать?!