Страница 4 из 5
– Ништяк бы кого‑нить из арбалета застрелить!
Слово «застрелить», ключевое в его словаре, Клэй повторил ещё несколько раз, пока дошёл до проезжей части. Когда Алекс открыл боковую дверь микроавтобуса и обернулся, то увидел, что понукаемый матерью Клэй приступил к разгрузке пикапа. Она руководила сыном, помогала ему, и, войдя в процесс, полностью игнорировала присутствие человека, который доставил подарки. Недоуменный взгляд Алекса выражал предельное непонимание того, что происходит.
– Миссис Юргенс… эээ… вы позволите, это одна… пять минут – вы распишетесь в получении подарков, и я запишу на видео, как ваш сын… это условие мистера Спейси…
Но сколько бы он ни просил её повременить с разгрузочными работами, она отвечала отказом: сначала дело, потом удовольствия. И Алекс был вынужден присоединиться к Клэю, вдвоём они управились за пятнадцать минут – перенесли железные заготовки из кузова пикапа в гараж. После чего миссис Юргенс позволила сыну принять подарки, расписалась в их получении, и прошла в дом. Оттуда, из зарешеченного окна она наблюдала, как он позирует перед видеокамерой, произносит слова благодарности мистеру Спейси и распаковывает коробки. Алекс проинструктировал, как запускать вертолёт, они совершили пробный запуск. Затем Клэй три раза выстрелил из арбалета в дерево – что опять же было снято на видеокамеру.
– Я сейчас напишу сообщение мистеру Спейси на Myspace, – сказал он на прощание.
Когда он вытаскивал стрелы из дерева, Алекс садился в машину. Клэй помахал ему алюминиевой, с острым стальным наконечником, стрелой.
В свою комнату он вошёл вместе с матерью.
– Что за подозрительный мистер Спейси?
– Новый Barnett ништяк: оптический прицел, все дела!
Она повысила голос:
– Отвечай мне: ты познакомился с ним на Myspace?
– Да, мам, мы переписываемся.
– Переписываетесь?
– Ну ты же знаешь, мам.
Она покачала головой: «Знаю‑то знаю, только всё это слишком подозрительно выглядит».
– Что, мам?! Он же присылает мне подарки!
– А почём я знаю, может, он гомик?
– Что? Что такое «гомик»?
– Тебе лучше не знать. Это заразная болезнь.
– Ну, я тогда пойду постреляю из арбалета?
– Постой! Покажи мне ещё раз этого Спейси на сайте. И научи меня пользоваться этими соцсетями, чтобы я могла сама сюда свободно заходить.
Он открыл свою страницу на Myspace и разлогинился, чтобы мать не проникла в переписку.
– Почему он не снимает рекламные ролики с твоим участием? – полувопросительно сказала миссис Юргенс. – И не сделает тебя профессиональным актёром? Ведь с самого начала это было основным условием нашего сотрудничества. Он сам вышел на тебя в интернете, ему понравилась твоя фотогеничная внешность, он стал снимать тебя на видео, а воз и ныне там. Небось, использует отснятые ролики для рекламы присылаемых игрушек, продавцом которых он является, а тебе как актёру не платит, подачками отделывается.
Клэй безразлично хмыкнул:
– Ну, может, я пойду на улицу постреляю?
Она продолжила свои рассуждения, хаотично кликая на все подряд иконки, не обращая на него внимания, и он незаметно удалился.
Через два часа он вернулся в дом и обнаружил мать на том же месте – в кресле за компьютером, она полулежала, запрокинув голову, глаза её были закрыты. Она не откликнулась, когда он её позвал и не отреагировала на прикосновение – она была без сознания.
– Ма‑а‑ам! – он с силой встряхнул её.
По её телу прошла судорога, и она вытянулась в струнку. Лицо мученически скорчилось. Клэй схватил телефонную трубку, чтобы вызвать неотложку, что за последнее время ему приходилось делать всё чаще и чаще. Миссис Юргенс немного расслабилась: боль отпустила её.
Анестезиолог Джамал Хамиди крутил перед Майклом напёрстки.
– Кручу‑верчу‑обмануть‑хочу, – звучал его прокуренный шепоток.
– Ну ты жулик! – сказал Майкл, в очередной раз не угадав, под каким напёрстком находится шарик.
– Ловкость рук, и никакого мошенничества.
– Займись лучше делом! В операционной как в микроволновке, у нас что, сплит‑система не работает?
Когда они пришли в операционную, Джамал взял в руки пульт, выставил температуру и доложил:
– Ну вот, отрегулировал.
– Да уж, – сказал Майкл, поёживаясь. – Теперь тут можно мясо хранить.
Перед Майклом на операционном столе лежал пациент с полным заращением наружного слухового прохода. Предстояла внутриушная операция отопластики, первоначально Майкл склонялся к следующему варианту операции – широкое обнажение полостей среднего уха и эвисцерация их, но теперь изменил своё решение и решил оставить барабанную перепонку и цепь слуховых косточек, то есть фактически выполнить консервативную радикальную операцию. По поводу данного клинического случая он консультировался с иногородними коллегами, именитыми докторами, ждавшими от него результаты хирургического вмешательства, которые намеревались обсудить на видеоконференции.
Майкл сосредоточенно приступил к операции. Периодически в его памяти всплывали подробности минувшей ночи и он сладко улыбался – под маской его коллеги не могли видеть выражение его лица.
На сороковой минуте в операционной появилась Марта, облаченная в стерильный халат, бахилы и маску:
– Доктор Гудмэн, там у нас настоящая катастрофа! По скорой помощи поступила пациентка с пауком в ухе!
Старшая операционная сестра и ассистент велели Марте вести себя потише, а анестезиолог Джамал, который в этот момент был свободен, вывел её обратно в предоперационную. Майкл никак не отреагировал на инцидент, он был всецело поглощен операцией и уже продумывал, как будет комментировать свои действия на конференции.
Марта, которую нейтрализовал Джамал, смогла пробиться к шефу только после операции, когда он вернулся в свой кабинет. Она наблюдала за ним нетерпеливым взглядом, пока он просматривал отснятое в операционной видео, делал пометки в блокноте и поглощал приготовленные для него бутерброды с сёмгой. Наконец, заметив её присутствие, он махнул рукой: мол, говори.
Она взволнованно приступила к рассказу – два часа назад скорая помощь привезла в клинику пациентку, которая, увлекаемая собственным воображением, отмеченным печатью доселе невиданного умопомешательства, утверждает, что в её ухо забрался ядовитый паук, она чувствует, как он у неё там ползает и грызёт мозг, и жалуется на сильнейшие боли.
Майкл усмехнулся: «Полагаю, её уже препроводили в психушку?»
– Да, это не наш пациент, – откликнулась Марта. – Врач скорой помощи, который приехал на вызов, сразу поставил диагноз умопомешательства, хотя и не является ЛОР‑врачом. Дежурный врач в нашей клинике подтвердил это, но для очистки совести сделал рентген – никакого паука там нет в помине.
– Как, говоришь, её зовут?
Она назвала. Расслышав имя, он побледнел. Зрелище было ещё то – не каждый день его розовощёкое лицо становилось таким, будто его облили кислым молоком. Было от чего расстроиться: Клара Юргенс – это явно не то имя, которое радует медработников Седарс‑Синай.
Итак, сумбур, царящий в голове вдовы Юргенс, стал понемногу проясняться: она решила, что главной её проблемой является поселившийся в ухе паук.
Майкл отпил сок.
– Тогда чего вы ждёте, почему медлите с отправкой в психиатрическую клинику?
– Понимаете, позвонил Карл Юргенс из Управления наркоконтроля и настойчиво попросил, чтобы мы обошлись должным образом с миссис…
Майкл поперхнулся, покраснел и закашлял. Марта похлопала его по спине, но он долго не мог откашляться.
– Господи, опять этот мистер Юргенс, – наконец, он пришёл в себя.
– Да, и он хочет срочно с вами переговорить, так же, как и потерпевшая, она требует, чтобы вы немедленно сделали ей операцию и вытащили паука из её уха.
Тут зазвонил мобильный телефон.
– Он звонил вам на мобильный раз десять, – сообщила Марта. – Я сказала, что вы в операционной.